Ильяс Эфендиев - Кизиловый мост

- Пойдемте за раствором, - сказала она, - мы задерживаем.

До конца работы Сария больше не задевала меня, ни разу не пошутила. Я стал жалеть о своей резкости - видеть ее грустной было невыносимо.

Потом, через несколько дней, я принес ей цветы, вернее даже не ей, а Адилю.

Вот как это получилось. Я полюбил после работы забираться высоко в горы хотелось побыть одному. Странное, новое для меня чувство - никогда раньше я не искал тишины и уединения.

И вот как-то, спускаясь по склону, я вдруг почувствовал аромат кокликоту и вспомнил, что несколько дней назад Сария искала в лесу эти цветы. "Адиль их очень любит", - сказала она. Солтан объяснил ей, что в лесу эти цветы не растут, а только высоко на скалах.

Я уже протянул руку, чтобы нарвать их... "Собирать цветы для Адиля!.." Потом представил себе, как улыбнется Сария, увидев эти цветы. Я собрал букет. Но Сария не улыбнулась, она удивленно взглянула на меня, потом на цветы, потом снова на меня и поблагодарила.

Мы больше не вспоминали с Сарией кокликоту, но я не жалел, что принес ей тогда букет.

... Все эти дни в больнице я непрерывно думаю о ней. Лежу, молчу, вспоминаю... Когда я понял, что Сария необыкновенная, удивительная девушка? Кажется, с первых дней. Она сначала ничего не умела толком делать и так терпеливо, внимательно выслушивала замечания и советы Керемхана. "Неужели у нее нет самолюбия?" - подумал я, но скоро убедился, что это совсем не так.

Как-то я проходил около их палатки, что, вообще го" воря, старался делать как можно реже. Сария сидела у входа с книгой в руках и делала в ней пометки, Я узнал книгу - это была книга "Конструкции мостов".

Услышав мои шаги, Сария быстро захлопнула учебник и, чтобы я не разглядел названия, прикрыла книжку ладонью.

Я улыбнулся, и Сария поняла, что я все-таки видел.

- Вот, решила вспомнить кое-что, - небрежно сказала она.

Я снова улыбнулся и ничего не ответил.

- Что вы смеетесь? - вдруг рассердилась она.

Какое у нее было сердитое лицо, когда она вскочила, бросила книгу и ушла в палатку... Смешная!.. Как она всякий раз сердилась, когда проигрывала мне в теннис, а потом опять начинала смеяться и шутить! Словно ребенок, веселый, незлопамятный! И она - жена Адиля Джафарзаде! Ведь он, даже завязывая галстук, наверняка думает о том, что он начальник строительства!

Странная, удивительная девушка... И добрая, я убедился в этом. Сколько я грубил ей, когда злился на нее, на ее мужа, на себя!..

Почему она не приходит? Уже двое суток я не видел Сарии!

Она пришла на третий день, принесла фрукты и папиросы. Мне показалось, она побледнела, осунулась.

- Ты что, была больна?

- Я никогда не болею. Почему ты решил?

- Так... Ты не приходила два дня. И бледная... Машина еще здесь?

- Нет, я отдала ее Адилю.

- Ездила в район?

Она покачала головой.

- Адиль сам приехал.

- Он... в Баку?

- Не знаю...

Сария смотрела в сторону, в окно. Мы молчали.

- Как твоя нога, Гариб?

- Ничего. Профессор разрешил ходить с палкой. Но я не хочу. Попробую завтра так.

- Ты почему никогда не позвонишь?

- Разве у Сатаник Айрапетовны есть телефон?

- Есть, я давала его Джавахир-ханум... Когда же ты все-таки думаешь выйти?

- Дня через три. А ты что, очень спешишь на стройку?

Сария отрицательно покачала головой.

- Ты дождешься меня?

Она кивнула.

- Как там наши?

- Не знаю, ничего не пишут.

Она снова замолчала и стала смотреть в окно. Глаза у нее были грустные-грустные.

- Сария, хочешь, я завтра выпишусь!

Она удивленно посмотрела на меня.

- Что это ты вдруг? Тебя же не выпишут. Не надо, Гариб! - попросила она.

Я курил и смотрел на нее не отрываясь, а она сидела задумчивая, усталая, на меня почти не глядела.

... Утром после обхода я, осторожно ступая на больную ногу, дохромал до телефона.

Трубка не успела прогудеть и одного раза,

- Слушаю.

- Ты что, прямо у телефона сидишь?

- Гариб?

Никто никогда так не произносил моего имени. Голос у Сарии был взволнованный и чуть глуховатый. Я в первый раз слышал ее по телефону.

- Как ты, Гариб? Ходишь уже?

- Вот до телефона доскакал. Прыгаю на одной ноге, как подстреленный воробей. Она засмеялась.

- Ну уж на воробья ты совсем не похож!

- Как Сатаник Айрапетовна?

- Хорошо. Передает тебе привет. Спрашивает, что приготовить, когда выйдешь.

- Довгу (До в г а - рисовый суп, приготовленный на кислом молоке) конечно. Но только когда это еще будет!

- Профессор сказал - послезавтра.

- Откуда ты знаешь?

- Я звонила ему. У тебя какой размер ботинок?

- Сорок два. А тебе зачем?

- Еще спрашивает! Видно, забыл, что тебя в одном сапоге привезли?

- Да, действительно... А деньги у тебя есть?

- Есть немного.

- Ну тогда покупай. Только подешевле что-нибудь... Ну, будь здорова, Сария! Привет Сатаник Айрапетовне.

- Почему ты спешишь?

- Да тут целая очередь.

- Ну хорошо, до свидания. Только не ходи много. Береги ногу... Поправляйся скорее, Гариб!

Она положила трубку. Я отошел от телефона и уселся в кресло под большой, разлапистой пальмой. Она так некстати стояла здесь в бочке, на скучном больничном столике. Белые, чистые коридоры, одинаковые светлые двери... Я вдруг почувствовал себя как в тюрьме. Прыгаю на одной ноге, сижу под этой дурацкой пальмой, а ведь я должен быть с Сарией. Должен! Потому что очень нужен ей. Я это сейчас понял.

Я нужен Сарии! Неужели это правда?

Сария вовсе не похожа на тех роковых пери, о которых слагали стихи поэты, но когда я увидел ее однажды на теннисной площадке, стройную, легкую, светлую, всю в лучах заходящего солнца, я почувствовал - мое счастье, моя судьба зависят от этой маленькой женщины.

Я разозлился тогда, послал ей несколько сильных, резких мячей. Она и не попыталась их принять, только укоризненно покачала кудрявой, мальчишеской головой.

Неужели это правда? Неужели она ушла от мужа?!

... Через два дня меня выписали.

И вот мы сидим с Сарией в чужой чистой комнате. Сария смотрит на меня и молчит. Сатаник Айрапетовна готовит на кухне довгу. По моему заказу... На Сарии старенькое платье. Оно ей коротковато, словно она носила его еще девочкой. Я не видел раньше этого платья.

Что у нее с мужем? Ведь как бы я к нему ни относился, Адиль красивый, умный и, наверное, нравится ей...

Она ничего не говорит о нем, а я не спрашиваю.

- Ты что опять брови хмуришь? - Сария вдруг встряхнула головой, словно хотела прогнать надоевшие мысли. - В больнице был такой добрый, просветленный, точно ангел, а тут опять хмуриться начал. Смотри, отправим тебя снова к Джавахир-ханум.

- Нет, не пойдет! - Я засмеялся. - Скажи, Сария, ты сколько заплатила за туфли?

- Двадцать.

- Недорого. Такие шикарные! - Я достал из бумажника деньги и протянул ей.