Владимир Ефименко - Старик

- Марк Александрович... Вобщем, дядя Марик просил узнать, как вы тут... Он сейчас очень занят, особенно последнее время... Иногда, знаете, даже и письма некогда толком написать...но это ничего не значит...

- Да-а. Спасибо еще, что хоть открытку прислал в прошлом году, с Днем Победы. А так - думает, наверное: что толку писать - старик все равно из ума выжил...

- Ну что вы. Я уверен, он так не думает. А писать письма - это действительно не всегда получается. Подробно - не выходит, а по две строчки, для проформы - тоже не лучший вариант. Он так и говорил.

- Значит, лучше совсем ничего... - он загрустил, помолчал некоторое время. Я не встревал, пока он сам не улыбнулся и не сказал:

- Вы уж извините, а то я на вас набросился. Это сгоряча. Я все понимаю, жизнь сложная. Когда сидишь без дела, скучаешь, а когда занят?

- Думаешь; где бы только минуту выкроить! Где уж тут скучать? Знаю, знаю и не обижаюсь. Но все-таки за столько лет, мог бы хоть раз заехать ко мне, ведь, небось, по всей стране катается! Что ж мне, о нем только в газетах читать? Ладно, ладно, не буду. Мы поговорили о том, о сем, старик немного отошел. Я рассказал ему, кто Марк для меня - други учитель. Поговорили о моей работе в кино, о Марке. Потом я порасспросил его. Он отвечал охотно и мои уши были полностью в его распоряжении. Где он воевал, за что его репрессировали:

- Вот так, в один прекрасный день... Я так и не понял, за что.

- Бог его знает, нашелся же какой-то мерзавец...

Он говорил "Што" и "Бох", то есть вполне по-русски, в отличие от Марка ("Ч-Ч-Ч-Что" и "Бог-г-г-г-г") Я выпустил множество фактов из его рассказа, поскольку все внимание невольно сосредоточивалось на том, как он произносит слова, звуки. Я анализировал интонации, темп, особенностиречи, связь с жестами, мимикой, манеру делать паузы, подчеркивать отдельные слова. Изучал его поверхностно и формально. Но даже знакомство с речевым аппаратом было для меня делом не последним. Еще он очень забавно произносил "мЭтр", "сантимЭтр", "катЭр", т.е. с твердой "Е", атакже "кОнцерт", "кОнсерватория" - с латинским, не "акающим", безударным "О", как в наше время произносят, разве что "кОнтратака". Так, будто эти слова еще не вошли в обиход, и с ними обращаются, как с по-четными гостями нашей речи, а не за панибрата. Да, Николай Иваныч, если это есть, то уж есть в крови. Я уловил вопросительную интонацию и затем паузу: старик ждал ответа. Мне стало неловко перед ним, хотя я не мог сказать, что слушал его не внимательно. Я просто совсем НЕ ТО слушал. Извинился и переспросил. Даже попытался ответить, но не уверен, уловил ли я контекст. Старик, очевидно, решил, что мне его болтовня наскучила и предложил попить чаю в саду, под яблоней. Я не противился.

7.

По клеенке, где местами еще проступал узор, ползали жуки.

Николай Иванович достал варенье к чаю и даже поставил на стол графинчик вишневки. Сам-то я не пью, здоровье уже не то, а вот для гостей держу, -пояснил он. Я не отказывался, учитывая вчерашнее. У меня даже мелькнуло подозрение: а не потому ли старик предложил мне "промочить горлышко", что у меня вид - как с большого будуна? Что ж, очень мило с его стороны. Он улыбнулся:

- Из всех фильмов Марика я видел только один, давно еще. По-моему, "Огненный шквал, или как-то так.

- Да, был такой фильм. За него дяде Марику дали "заслуженного".

- Не знаю, не знаю. Может, фильм и неплохой, да только видно, что его делал тот, кто сам войны не видел. А вот, например, Лев Николаевич...

- Ну, знаете... Тут я судить не могу. Меня тогда и на свете не было.

- Да, молодой человек. Но есть такие вещи, которые можно почувствовать. Я понимаю, что Марик - для вас большой авторитет. Бога ради.

- Он старался максимально точно воссоздать эпоху, - вставил я.

- Вне всякого сомнения. И это стремление выше всяческих похвал.

Но мне лично этот фильм ...тал меня Бедняга! Он считал марковским апологетом и щадил мои чувства!

- Вкратце об этом "эпохальном" произведении: Действие разворачивается в43-ем, где-то у моря. Немцы заняли крупный порт, и командование не знает, как их оттуда выкурить. Нерешительные, боящиеся ответственности, генералы бесконечно совещаются, а в это время от немецких снарядов гибнут люди. Но вот, в штабной блиндаж входит, нет - врывается молодой бравый полковник и сразу рубит Гордиев узел: "Вот здесь надо атаковать!" - говорит он замшелым генералам, учит их жить. А те - только и рады переложить на кого-то ответственность. Они, правда, еще пыхтят: "Этого в истории еще никто не делал. Это просто невозможно!" Но молодой орел говорит им: "Я сам поведу этот десант!" Вот он идет в бой, рвутся бомбы, его смывает волной за борт. Но такого человека так просто не сломить. Он рвется вперед и побеждает. Пафос. Помпа. Все бы хорошо, да только у главного героя - чересчур густые брови. Вот и патриотизм у него вышел какой-то казенный,- продолжил он, - Все правильно: вы думаете, я не орал: "За Сталина!" Еще как орал! Как все. Но при этом еще и Родину любили, я имею в виду, не показуху, конечно. А у него как-то все театрально, в плохом смысле... Не знаю. Поражала энергия, с которой все это говорилось. Достаточно здраво и точно. Такое впечатление, что он смирился с навязанной ему годами и социумом ролью этакого безобидного маразматика, но временами проскальзывает совершенно нормальный человек. Словно в подтверждение моих мыслей он уже чисто по-стариковски, игриво сказал, обращаясь ко мне, как первокласснику:

- Молодой человек, а что это вы варенье игнорируете? Это, между прочим, абрикосы исключительные. Весь фокус состоит в том, что перед тем, как закипит сироп, надо добавить капельку лимо... Калитка отворилась и к нам впорхнула некая юная дива. Она подошла к старику, чмокнула его в щеку, потом покосилась на меня. Ее лицо было молочно-белым, как мраморная доска (неоскверненная письменами) и было странно, как это в разгар деревенского лета можно остаться такой бледной.

- Галочка, детка, познакомься. Это Виктор.

Я оторвался от созерцания прочих форм и тоже что-то сказал. Чаепитие продолжили вместе.

- А что, правда, вы артист?- Ну, это громко сказано,- я очень скромно отвел очи долу. - У вас тут прекрасные места, знаете.

- А в старом монастыре не были?

- Нет еще. Я вот только приехал, - а Николай Иванович продолжил. -Если хотите, Галя вам все покажет. Места тут очень красивые. А я пока на часок прилягу, что-то я устал. Вы погуляйте и возвращайтесь. На электричку вы уже все равно не успеваете, ближайшая будет только утром. Старик пошел в дом, а дива повела меня по местным красотам. По дороге мы раскланялись с десятком-другим кумушек и Галя всякий раз уточняла: "Это из города, к Николай Иванычу приехали, артист театра. "По дороге я узнал, что Галя ему никем не приходится, но его тут все любят и уважают. Хоть родственников нет, а - кто-то дрова поколет, кто-то - постирает, помогают ему люди.