К Енко - Женские игры в Париже

- Ты веришь в загробный мир? - спросил я.

- Верю или нет, это не важно, важно то, что туда уходят все, но никто ещё не возвращался оттуда. И меня эта неясность пугает. Я привык к конкретике и теперь из Библии знаю то, что на земле я временно, а там буду жить вечно...

- Ой ли? У тебя же много грехов, как ты сам об этом говоришь!

- В Писании говорится, что человек рождается в грехе, живет в нем всю жизнь, в нем и умирает. Главное понять это и покаяться. То, что невозможно объяснить и избежать, всегда пугает. Смерть неизбежна, а страх перед ней требует каких-то гарантий для успокоения. Жить постоянно в страхе невозможно. И я нахожу успокоение, когда прихожу в церковь. Другого способа у меня нет, или я его просто не знаю...

Пахан продолжал рассказывать:

- Во время второго инфаркта у меня случилась клиническая смерть. Она продолжалась недолго, и врачи вернули меня к жизни. Я вернулся с того света...

- Происходило это так... Я почувствовал, как с каждым вздохом из моего тела уходит жизнь... внезапно я перестал ощущать свое тело. Меня пронзила мощная волна энергии. Словно под воздействием магнита моя душа поднялась и воспарила с невероятным чувством счастья: свободна!.. С любопытством посмотрел я вниз. Внизу на кровати лежало мое тело. Я понял: там покойник. Я взглянул на его лицо: покойник - это я! Мне было совсем не страшно. Мое тело означало для меня не больше, чем выкинутое платье. Мое новое тело было удивительно легким и подвижным. Никакой боли, я чувствовал себя таким здоровым и таким совершенным... Неожиданная энергия охватила меня, и мощная сила повлекла за собою в туннель. Это была плотная, черная как смоль масса, которая вращалась вокруг меня все быстрее и все быстрее влекла меня вперед. Меня пронизывало чувство небесного покоя. И тут вдали внезапно забрезжил свет. Он становился все ярче и, наконец, превратился в мощное сияние...

- Внезапно я снова воспарил над своей постелью в больничной палате. Там внизу все ещё лежало мое тело. Я испытывал отвращение к нему. От одной мысли, что после чистого небесного бытия я должен опять влезть в это холодное, невыносимо тяжелое тело, меня охватывала тошнота. Но я знал, что должен... Когда я пришел в себя, у моей постели сидела жена и держала меня за руку.

- Теперь я знаю: во-первых, умирать не больно, и я не боюсь умереть; я знаю, что после смерти не исчезну, что я не только тело. Я - душа. И я знаю, что моя душа будет всегда. Я точно знаю, что после смерти есть душа.

Я постарался разочаровать дядю Колю и высказал свою точку зрения.

- А по моему никакой души нет, - заявил я. - Душа - это просто чувства, которые дают переживания человеку и ничего больше. Умирает человек, его тело перестает жить, и исчезают чувства и все, больше ничего.

- Да сам ты веришь ли в Бога? - перебил меня пахан.

Я сделал свою морду "лопатой", т. е. изобразил очень серьезное выражение лица и решил намного разыграть своего собеседника.

- Скажи, пожалуйста, собаки, лошади верят в Бога?

- Ну ты даешь, конечно, нет!

- В Бога верит только человек, так?

- Ну...

- Значит есть у человека вера в Бога - есть Бог, нет у человека веры в Бога - нет Бога! Представь себе, что завтра людей не станет на планете и некому будет верить в Бога, они помрут, как динозавры 70 млн. лет назад, в одночасье, и Бога не станет! - Я серьезно и пристально посмотрел на своего собеседника. Тот внимательно меня слушал. - Ведь в Библии, что написано? Ты сам её давал читать. Там сказано, что, ещё до сотворения мира, дух Божий носился над бездной. Я как-то спросил одного священника, а что делал Бог до Бытия? Он мне так и ответил, "носился над Бездной" и более ничего. Так я тебе скажу, что он в то время делал. Он носился, носил и в конце концов ему пришла мысль, что его нет! Почему нет? Потому, что не было никого в то время, кто верил бы в него! Именно тогда и придумал Бог создать людей, чтобы они верили в него и он бы был в их сознании. Вот так, - я развел руками, - есть вера - есть Бог, нет веры - нет Бога. А ты спрашиваешь верю ли я в Бога. Раз ты веришь, значит Бог есть и моя вера необязательна.

Пахан долго раздумывал над моими словами, потом сказал:

- Врешь ты все это... Мне хочется верить в Бога и в хорошую загробную жизнь...

- Хозяин - барин, во что хочет, в то и верит.

...Перед смертью священник исповедовал пахана и отпустил ему грехи. Я при этом не присутствовал. Но хоронили мы его с отпеванием в церкви. Священнику мы хорошо заплатили, и он старался. Перед отпеванием он нам сказал, что при упоминании Бога все мы должны креститься, и показал нам, как это делать. Тогда впервые в жизни я крестился. Совсем по другому, чем Катя и Жюль Верн, умер наш пахан. Он позаботился о себе, чтобы попасть на небо, а не в Ад.

ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ В ДОВИЛЛЬ

Рассказывает адвокат Тессон

Я принял приглашение Сержа поехать на виллу Гароди.

Придя домой, уселся перед письменным столом в своем рабочем кабинете, уперся в стол головой и, обхватив её руками, закрыл глаза. Не прекрасное лицо Иваны и изящество её форм стояли перед моим взором, а очаровательная белокурая головка с небесно-голубыми очами, с застенчивой улыбкой, девически чистым лбом.

Поясняю: раньше я был увлечен Иваной, до того, как на ней женился Серж... Теперь я влюбился в совсем юную девицу. Она покорила меня в то прекрасное весеннее утро, когда после зимы набережные Сены и расположенные на них лавки букинистов вновь заливали лучи яркого солнца.

Ее сопровождала матушка, искавшая для неё какой-то школьный учебник, необходимый ей для сдачи последнего экзамена в заканчиваемой ею школе. Ей было семнадцать лет. Она все ещё держалась за мамину руку. Жила в ближайшем квартале. Скромное общественное положение, прекрасная семья с единственной дочерью, безупречные нравы. Эта милая девица, так мне полюбилась, что я вскоре женился на ней.

В то время я по крайней мере знал, что делаю! Я навел справки, и, женившись на ней, тотчас же, как и представлял себе, обрел безмятежное желанное счастье. Впрочем, я тщательно старался оградить его всеми разумными мерами предосторожности от любых случайностей. Поскольку я был безгранично влюблен, то ясно отдавал себе отчет в том, что мне присуща ревность, тем более, что сам я был не первой молодости и достаточно наслышан о скандалах на почве супружеской измены с той или другой стороны. Поэтому я никого не принимал у себя, кроме Сержа и его друга Артура, да нескольких ещё школьных товарищей-одноклассников, которые не могли вызвать у меня необоснованных подозрений.

Перед нашей "первой ночью", уже лежа в постели, моя несравненная "девочка", стыдливо шепнув мне на ухо, призналась, что недавно её изнасиловал рослый, сильный мужчина, сосед по дому, воспользовавшись тем, что её отец был на работе, а её мать куда-то ушла по делам из их жилища. И посему моя "девочка" лишилась девственности, лишилась по грубому принуждению, не в силах справиться с навалившимся на неё зрелым мужчиной.