Борис Фальков - Тарантелла

- Похоже, - признал священник. - Вот только ваши аллегории с Каином слишком уж... отдалены от нас.

- Точно такое же положение у полиции и giunta municipale! И все они отлично помнят, какую роль во время таких переворотов играют всякие... провокаторы. Да и вы тоже бы должны это помнить. Хотя б читать про то. Или в вашей университетской библиотеке таких книг не держат, диссертации на эту тему не пишутся?

- Послушайте, вы же умный человек, - всхохотнула она, подрагивая от нестерпимого нетерпения, собственно - возбуждения. Оно почти достигло своих пределов: наполнило её всю. Теперь она не только дрожала всем телом, не только брыкалась время от времени, а и регулярно пристукивала по конторке наружной стороной стопы, словно непрерывно приплясывала.

- А мелете такую чушь. Во-первых, все эти истории с латифундиями... отдалены от нас не меньше каиновских. Они уже даже не предыстория, а праистория. А во-вторых, всем известно, что нет страшней врага для сельского хозяйства, чем латифундия. Латифундистская организация труда наносит непоправимый урон сельскому хозяйству, то есть - себе же! Латифундия успешнейший способ самоубийства. Ни один город не предложит лучшего. И вы не можете этого не знать. А не знаете - поезжайте в окрестности того же Рима, поглядите на Сampagna di Roma, на эту пустыню на месте древних латифундий. Классический пример, во всех энциклопедиях и учебниках истории... Даже в вашем учебнике метафизики, с его пренебрежением к реальности, он должен быть.

- Ну и? - поднял он брови. - Рим большой город. Естественно, что у него под боком и дело его спорится веселей.

- Да что там Рим, гляньте на свой городишко, этого достаточно! Самоубийство состоялось и без чужой помощи. И на кладбище не надо тратиться: где жили - там и похоронили. А вместо крышки гроба просто захлопнули жалюзи.

- Да, мы вынужены экономить, - подтвердил он.

- Мы и без Рима люди бедные, - уточнил священник.

Она, конечно же, отметила буквальное совпадение их формул с формулой цирюльника: и слов, и интонации. Значит, и дело у них у всех наверняка общее. Задача, мутившая её уже несколько минут - куда направить разговор, чтобы он не топтался по кругу, чтобы, наконец, вышел за пределы и направился прочь от исходного ноля, решилась сама собой. Они сами подсунули это решение своими репликами. За границами ноля снова появится возможность разрабатывать свою тему. А не вот эту, чужую. Из-за которой своя оказалась чуть ли не забытой. И вот, благодаря совпадению, она снова всплыла из недр памяти. Точно как та, вроде бы навсегда забытая анонимная византийская книжка: с чужой подачи.

- Но... оставим это. Что мы с вами оба, Адамо, точно уже знаем: у меня своя тема, и все другие меня не интересуют. Говорите, мне нагрело головку и я сдурела? Великодушная снисходительность... к барышне. Но ваше великодушное, оно же лукавое, объяснение всего происходящего, начиная с Каина и Авеля, воздействием жары - не срабатывает именно в вашем случае: ведь вы на солнце не выходите, сами сказали, а всё же несёте полупонятную чепуху. Почему? А потому что и вы, солнцем вовсе не перегретый, тоже обезумели от страха, как и все ваши перегретые. Да если б вы и впрямь верили в свою жару, то душ-то уж - в первую очередь починили! А вы...

- Скажите спасибо за такой, в других домах и такого нет.

- Кому спасибо - вашему папочке? Хорошо, допустим, я вам верю. У ваших... латифундистов есть основания для сопротивления мне. Но вы-то чего боитесь, что вскроется ваша нелегальная медицинская практика? Так, между прочим, утверждает цирюльник. Он что - прав? А если нет, так отчего бы вам не продать ему эту убыточную гостиницу, как он вам предлагал? Вот, вы всё подчёркиваете разницу между вами, даже вражду. Ну, продали бы и уехали, в чём проблема? Но нет, вы продолжаете тут сидеть, не имея никаких видимых оснований. Так как же мне, например, не решить, что у вас есть и невидимые, скрываемые вами? То есть, что всё это: гостиница, вражда такая, что вы и на улицу предпочитаете не выходить, и прочее, всё это только маска, ваша легенда. А если вспомнить, что вы наверняка подучили всех малых каинов мира сего, как себя со мной вести, то и сомнений не остаётся, что вы - не просто первый парень вашей деревни, каким представляли себя с самого начала, а главный здешний Каин. И что всю вашу явно фальшивую праисторию вы сейчас подстраиваете себе задним числом, специально под меня. И тогда ваши обвинительные речи в адрес враждебных сограждан, если вслушаться, оказываются ловкими речами защитника, лишь притворяющегося обвинителем. А сограждане, если всмотреться, превращаются из врагов - в ваших друзей, близких родственников. Ещё точнее, и соответственно вашей лексике, в рабов. Так ведь получается, если вы босс - пардон, padre - padrino мафиозной латифундии и, стало быть, рабовладелец? Вот-вот, это и есть ваша нелегальная практика, которую вы все ханжески называете медицинской... И потому они вам все так близки. Конечно же ближе, чем я. Я-то ведь вам не рабыня. И не нестандартный ваш товар. Кстати, нетрудно догадаться, что он такое. Единственное, что сегодня производят ваши латифундисты из угробленной ими плодородной земли, это глиняные черепки с барельефом, изображающим мадонну. И мерзкие наклейки... Должна вам сказать, что нет лучшего вещественного доказательства вашего соучастия в этом деле, а точнее - руководства, чем эти изображения. Труп на коленях у той женщины - вылитый вы, Адамо.

Это была чистая правда, хотя осознала она её только сейчас. После того, как сформулировала её.

- Нет у меня никакой практики. Наглец-брадобрей врёт, как всегда, прогудел он. Обиделся, наконец? Отлично. - Его предложение продать дом? О, то действительно было предложение. Всеобъемлющее: и давление, и шантаж, и прямая угроза... И организация бойкота... Достаточно самой такой формы предложения, чтобы честный человек не принял его. Не важно, с каким оно содержанием. Однако, в одном вы правы. Нет, не потому, но несмотря на это они действительно мне ближе, чем вы. Уж вы-то, с вашим характером, должны такое понимать.

- Какая гармония в вашем прелестном раю! Цирюльник отвечает вам полной взаимностью, он вас тоже не переносит. Странно, вы все, местная, так сказать, знать, готовы перекусать друг друга. Те пауки... я хотела сказать, те члены кооператива, или рабы латифундии, кто тут разберётся, в общем, люди попроще выглядят пристойней вашего, они по меньшей мере едины. Вы сами это сказали. А я добавлю, что они и здоровей вашего, и душой, и телом: ни капли завонявшегося между страницами ветхих книжонок душевного жира, ни там - ни там.

- Ну вот, теперь и вы их защищаете... как их padrina.

- Хорошо, допустим, они в страхе, и это держит их в форме, согласна. Не до жиру... Допустим также, что никакой практики у вас нет. Но ведь и с вашей гостиницей вам бояться нечего, никаких правых переворотов: вы и есть тот класс, для которого такие перевороты и который такие перевороты устраивает. Мелкий лавочник-полуинтеллигент. Да для вас, если ультраправые, допустим, придут к власти, только облегчат налоги. Тут уж я знаю, что говорю!