Алексей Смирнов - Замкнутое пространство (сборник)

Дедуля сцепил брякнувшие пальчики.

— Ну, говори, — пригласил он.

— Он ушел, — признался Андонов и чуть поклонился, готовя голову к отсечению.

— А я тебя предупреждал, — немедленно ответил довольный дедуля. — Я тебе говорил, что все надо делать самому, а не посылать всяких кретинов. Впрочем, ты сам кретин.

Хозяин потянулся, взял со столика квадратный стакан с темно-красной жидкостью, отхлебнул.

— Как же это он так ушел? — в ласковом недоумении нахмурился дедуля. Он ведь, как я слышал, неважно передвигается, вечно пьян…

— Я думаю, что нас опередил противник, — Андонов, понимая, что терять ему нечего и говорить все равно придется, вымолвил самое страшное.

— Ах, вот как ты думаешь, — кивнул толстяк. — Ну-ну. И что же это я не удивляюсь? А? Как ты считаешь?

Полковник, не склонный по причине худобы к обильному потоотделению, почувствовал, что промок насквозь.

— Я ведь предупреждал, — дедуля мрачно пожевал губами. — Я ведь говорил. Что твое ушко — слышит еще?

— Так точно, — Андонов погладил пластырь.

— Взять! — тявкнуло из кресла.

Дедуля взмахнул рукавом. Из черной, надушенной норы выскочила длинная сороконожка с мордой рептилии. Она прыгнула и мертвой хваткой впилась в здоровое ухо полковника. Тот горестно закричал и принялся махать руками, не осмеливаясь дотронуться до бешеной твари.

— До стремячка жуй! До мозгов! — орал дедуля, топая банными тапочками.

— Вашество!.. — кричал в ответ Андонов. — Не погубите!.. Увидят, спросят — откуда?… И так уж спрашивали!

— Молчи! — дедуля брызгал слюной. — Никто тебя больше не спросит!

Восторженная морда вворачивалась в слуховой проход. Из глаз полковника хлынули слезы. Кровь капала на богатый ковер, усыпанный пеплом — то ли сигарным, то ли каким похуже.

Наконец, дедуля потянул за тончайшую леску, и фантастический гад, на лету продолжая жевать, скользнул обратно в рукав. Дедуля сунул туда нос, принюхался, втянул свежий мясной запах.

— Докладывай, хватит сопли размазывать! — приказал он сварливо. Почему он ушел?

— Это Де-Двоенко виноват, — всхлипнул Андонов. — Положился на идиотов… Те бомбу зарядили… откуда хоть они ее взяли? Никогда раньше… плащ да кинжал…

— Я знаю про бомбу, — перебил его дедуля. — Почему субъект остался в живых?

— Так бомбу нашли…

— Ну и что? А дальше-то, дальше?

— Дальше люди набежали, — Андонов заговорил спокойнее, угадав, что ему еще можно пожить. — А потом объекту стали помогать. Исполнители хотели исправить ошибку товарищей, пошли на таран, но объект увернулся. Тогда его снова передали первым, которые оплошали с бомбой. Нам было известно, где его искать, информацию собрали заранее… И тут вмешался кто-то со стороны.

— Кто же? — нетерпеливо подался вперед дедуля. — И не объект, а субъект.

— Выясняем, — пролепетал полковник, прижимая к уху платок. — Но дело скверное. Исполнители устроили стрельбу, после чего были весьма профессионально ликвидированы. На подобные действия субъект заведомо неспособен.

— Горе мне! — простонал дедуля, берясь за голову. — Какие недоумки! Бомба, стрельба… Вы что — в Техасе?

— Никак нет.

Дедуля угрожающе поднял руку, и Андонов поспешил продолжить:

— Потом была уничтожена машина наружного наблюдения. Разорвана в мелкие клочья. Что лишний раз убеждает нас в посторонней помощи субъекту. Если даже допустить, что он сумел каким-то образом справиться со стрелками, взорвать машину он не мог. Если только…

— Только — что? Ты намекаешь, что он уже знает?

— Не уверен. Но это вполне вероятно. Противнику придется сообщить ему полную информацию. Или большую ее часть. Иначе им не дождаться его содействия.

— Очень им нужно его содействие! — фыркнул хозяин презрительно. — Что он умеет?

— Это нам неизвестно. Пока.

— Кошмар, — обреченно вздохнул дедуля. — Теперь начнется шум. Дело примутся раскручивать, вы все рано или поздно засветитесь… Но зачем, зачем взрывчатка? На алкаша, ублюдка, нечисть? Бутылкой по черепу — и вся работа!..

— Уже исправляем, — заверил его полковник. — Де-Двоенко лично перерезал горло бизнесмену с третьего этажа. Все снова завязывается на него, покушение состоялось. На алкаша никто не подумает.

Полковник, чувствуя, что несет вздор, запнулся. Но тут же смело поднял голову:

— Есть, вашество, и другая проблема…

— Это какая же?

— Лейтенант Дудин, — твердо ответил Андонов. — Похоже, он каким-то образом участвует в событиях. И тоже вышел на след.

— Кто такой Дудин? — злобно осведомился хозяин. — Как он может участвовать?

— Не могу знать. Это лейтенант милиции. Но нашей вины здесь нет. Информация исходит от Де-Двоенко, который доложил, что его подчиненному что-то известно, но тот скрывает, что именно. Де-Двоенко стал свидетелем подозрительного телефонного звонка… Мы пока не знаем, на чьей стороне Дудин, но к противнику он явного отношения не имеет…

— Я знать ничего не хочу ни о каком лейтенанте! — дедуля хлопнул ладонью по столику. Стакан подпрыгнул. — Как-так нету вины? Есть, не надейся! Если бы не ваша топорная работа, никто и ни о чем бы уже не узнал… В буквальном смысле никто.

— Истинно так, вашество.

Дедуля прикрыл глаза и глубоко задумался. Рукав халата вздыбился: внутри возились, ворочались и устраивались поудобнее. Андонов затаил дыхание. Он не обманывался спокойствием хозяина, зная, что самые страшные решения тот принимает в состоянии полной уравновешенности. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался разгоравшийся день, течение которого дедуля, как казалось Андонову, мог прервать мановением раздраженной руки. В том смысле, что игрушки, типа дня, — побоку, наигрались. Дедуля сопел. Тикали ходики: розовощекий ангел с циферблатом на животе; две гирьки и маятник символизировали первичные половые признаки.

— Ну, вот что, — очнулся дедуля. — Выхода у нас нет. Противник принципиально не в силах нас опередить, поскольку ставит на выживание, тогда как в наших планах — полное уничтожение. В крайнем случае — кастрация. Тот, на кого ведется охота, рано или поздно погибает. Тем не менее, ждать мы не вправе. Если субъект будет проинформирован, это сильно осложнит нашу задачу. Его скрытые способности нам неизвестны. Противная сторона может выиграть только путем физического устранения всей нашей команды. Субъект еще никогда не оказывался в столь экстремальных условиях. Не исключено, что информированность субъекта каким-то образом повысит его боеготовность. Поэтому! — дед поднял палец.

Полковник вытянулся.

— Поэтому берите людей — и действуйте. Всех людей! Вы поняли? — хозяин понизил голос, заставляя Андонова старательно вслушиваться и тем успешнее усваивать сказанное. Он взял официальный тон и теперь обращался к Андонову на «вы». — Вы знаете, чем обернется для вас неудача. Для нас, — поправился дедуля. — Милый, сделай это, — попросил он с обманчивым добродушием. — Очень тебя прошу. Доставь старику удовольствие. Проверь все его связи, прочеши все шалманы, в которых он околачивается. Я слышал, что чудом жив его родитель наведайтесь, не пропустите. Заткните шалаву. И пожалуйста — не надо больше бомб. Жизнь только кажется простой, на самом деле она еще проще.