Алексей Смирнов - Замкнутое пространство (сборник)

Впрочем, хозяин ничего и не скрывал.

— Не ты ли, майор, явился по мою душу? — хихикнул он подобострастно.

— О нет, — отказался майор, высоким «о» подчеркивая величие обстановки и отрекаясь от бренного мира, шумевшего за окном.

Но дедулю это не успокоило.

— Дай-ка понюхаю, — попросил он и, не дожидаясь разрешения, быстро опустился на колени. Он начал с шумом втягивать в себя воздух, определяя нечто такое, что было понятно ему одному. Де-Двоенко испуганно отступил; вышла горничная и тоже опешила при виде грозного хозяина, который ползал, разметав полы халата, по полу и чуть ли не носом возивший по пыльным ботинкам майора.

— Тучи над городом встали, — негромко мычал дедуля, раздувая ноздри. В воздухе пахнет грозой… Нет, — решил он без особой уверенности. — По всему выходит, что это не ты. Или ты? А кто? — Он тяжело поднялся и заглянул Де-Двоенко в глаза. — Подумай, Плюс-Двенадцать. У вас там, в ментовке, никто чужой не крутился?

Де-Двоенко, автоматически набираясь наглости, снисходительно смахнул с патрона пылинку.

— Чужих всегда хватает, — сказал он веско и стал похож на очередную птицу, хищную совершенно. — За день столько перебывает… Может, и приходил.

Тут он вспомнил, что оснований опасаться Ревизора у него немногим меньше, чем у дедули, и счел за лучшее взять нормальный тон.

— Да, понимаю, — вздохнул старик и жестом пригласил Де-Двоенко в кресле. — Ну что ж поделать, жизнь продолжается. Показывай, с чем пришел.

— Прошу, — майор протянул ему тощую папку с двумя листами, исписанными от руки.

— И это все? — хозяин разочарованно выпятил губу и потянулся за очками. Он опустился в кресло напротив, начал читать. — Тут про какую-то рощу все, дедуля вскинул на гостя глаза.

— Это специфика, — объяснил Де-Двоенко.

— Да-да, конечно, — закивал тот. Через полминуты, по прочтении первой страницы, его прорвало: — Это черт знает что! Подумать только, чем заниматься приходится! — в сердцах патрон ударил кулаком по какой-то книге.

Потревоженная ударом, из рукава выползла понурая каракатица. Де-Двоенко, чей ранг не позволял ему владеть фантастическими существами, не без злорадства оценил ее угнетенное состояние. Он дотронулся до уха и подумал, как это справедливо и правильно, когда настроение владельца передается домашнему животному.

Дедуля, яростно шевеля губами и не отрываясь от страницы, потянул бестию за хвост, и та покорно вернулась на место. Закончив чтение, он скомкал бумагу и с отвращением забросил в дальний угол, где за комок немедленно взялся подоспевший Мясыч.

— Аль-Кахаль фактически отстранил нас от дела, — молвил дедуля, показывая, что мыслит себя выше комментариев к прочитанному. — Он снимет пенки, а на нас навесят всех собак.

Де-Двоенко кашлянул.

— Мне кажется, что мой помощник заслуживает самого пристального внимания. Он что-то знает. Мы не вправе следить за Аль-Кахалем, но никто не запрещает нам усилить наблюдение за Дудиным.

— На чем основываются твои подозрения? — спросил хозяин безнадежным голосом.

— Я вам докладывал. Он поддерживает странные контакты, скрывает информацию. Но самое важное то, что я выяснил насчет его появления в милиции. Мы получили посты практически одновременно. Я попытался разобраться в обстоятельствах, и натолкнулся на сплошную секретность. Было сделано какое-то высокое распоряжение, причем мне так и не удалось установить, от кого оно исходило.

Дедуля ожил:

— Так может, он и есть…

Устрашившись, он показал пальцем на потолок.

— Это не исключено, однако недоказуемо. В то же время мы ничем не рискуем, если попробуем расшифровать его связи.

Из рукава донесся вопросительный писк. Тварь уловила надежду.

— На безрыбье и рак рыба, — сосредоточенно изрек патрон. — Все равно нам больше нечем заняться. Я, конечно, могу послать тебя на розыски всех этих русалок… — он указал на бумажный комок, с которым развлекался кот. Но в твоих словах есть нечто дельное. А потому наплюй на все и возьми своего лейтенанта в оборот. Проверь, куда он ходит, с кем встречается. И ежечасно докладывай.

— По обстановке, — возразил непочтительный Де-Двоенко, захватывая в горсть кончик носа и глядя на дедулю нахальными круглыми глазами.

Тот ответил ему долгим взглядом, но ничего не сказал.

Аль-Кахаль открыл глаза. В них не было сна, никто вообще не мог бы поручиться, что он спал. Кот сидел к нему спиной и напряженно смотрел на дверь. Маленькое оконце, через которое он проскользнул в подвал, Аль-Кахаль предусмотрительно притворил.

— Ксссс!.. — в очередной раз просвистел Радикал.

Кот оглянулся и смерил его мутным взором. Тот проворно вскочил и отряхнул одежду. Распахивая дверь, Аль-Кахаль издевательски поклонился. Кот воспринял поклон равнодушно, как должное. Не глядя на гнусного — утром все гнусно — типа, он бросился вверх по ступенькам. Аль-Кахаль, не отставая, сделал два гигантских прыжка и очутился на улице. Кот замер, принюхиваясь к воздуху.

— След, след, — негромко поощрили его сзади.

В какой-то миг Аль-Кахалю померещилось, что кот сейчас ответит ему: знаю без тебя. Нечто подобное тот действительно сказал, но не вербально, а воспользовавшись, как модно выражаться, языком телодвижений. И даже кое-что добавил, нечто вроде: держись, коли так!

И припустил по улице.

Со стороны могло показаться, что целеустремленный владелец гонится за сбежавшим домашним животным. Аль-Кахаль бежал легко, перелетая через лужи и кучки собачьего дерьма. Прыткий кот несся по тротуару, не соблазняясь ни битой алкогольной тарой, ни гнилыми обрезками. Стая голубей взорвалась нежным взрывом, а такса, прогуливавшаяся невдалеке, даже не успела гавкнуть. Она опомнилась лишь при виде Аль-Кахаля, которым сменился кот, но Радикал на бегу замкнул ей уста.

На перекрестке разогнавшийся кот присел, прижимая уши и пропуская литой мерседес. Боковое стекло было приспущено; из салона виртуозно выщелкнули окурок, попавший в Аль-Кахаля. Тот задержался на миг: стекло аж свистнуло, взвиваясь. Начисто отхваченная рука глухо стукнулась об асфальт, и Аль-Кахаль возобновил преследование.

К полудню они выбрались на городскую окраину. Кот спешил на юго-запад, Радикал удовлетворенно кивнул. Он давно подозревал, что на юго-западе нечисто.

Кот вырулил на шоссе и затрусил по разделительной полосе. Аль-Кахаль нахмурился: бесшабашность объекта угрожала исходу дела. Он прибавил скорости, и зверь, увидев, что его догоняют, свернул на обочину.

— Так-то лучше, — похвалил его преследователь.

Вокруг простирались грязные, топкие поля, и Аль-Кахаль от души надеялся, что кот не двинет через них напрямую. Однако он просчитался, зверь помчался точнехонько в поле. Радикал заскрежетал зубами, проклиная Сон, в котором существуют вязкие пространства и прочие неудобные вещи. Он лишний раз повторил про себя, что нет, сердцу Создателя никак не могут быть милы подобные несовершенства. Затхлые пространства материков, удушливые океаны, колючие льды. Знойные радости экватора, холостое бесплодие бессмысленного космоса, дурочки-звездочки, пресные кварки. А главное — главное, на чем все это держится! На кошачьем хвосте! Рано или поздно этим хвостом махнут, и балагану для слабоумных выйдет сокрушительный шиш.