Аркадий Гайдар - Комендант снежной крепости

- Он давно вам писал?

- А что?

- Так. У меня дядя тоже на фронте. Он редко пишет. Война - некогда.

- И нам редко... - Женя достает телеграмму. - Вот была последняя...

- Две недели. Это еще немного... Мой дядя и всего-то раз в месяц пишет, - врет Тимур.

Женя сует телеграмму за обшлаг рукава шубки. Она обрадована.

- Да? Значит, и тебе редко... Тимур, а все-таки зачем ты сдал Саше крепость?

Тимур подходит к ней вплотную, рука его трогает ее рукав:

- Так было надо. А может быть, и не надо. Нет... Надо!

При слове "надо" Тимур тихонько выдергивает телеграмму из-за обшлага шубки Жени Максимовой.

* * *

На столе перед Тимуром лежат две телеграммы. На одной написано: "Ленинград, Красноармейская, 119, Максимовым. Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа". На другой: "Ленинград, Пушкинская, 6, Тимуру Гараеву. Жив. Здоров. Поздравляю с Новым годом. Целую. Дядя".

Тимур обмакивает кисточку в пузырек с клеем, наклеивает на первую телеграмму полоску от второй. Получается: "Ленинград, Красноармейская, 119, Максимовым. Жив. Здоров. Поздравляю с Новым годом. Папа".

Затем он снимает со стены грубый брезентовый дождевик и охотничью сумку.

Через десять минут у дверей в квартиру Максимовых звонит очень странный почтальон. Он в брезентовом дождевике с накинутым на голову капюшоном, с охотничьей сумкой в руках. Щека завязана, как будто бы у него болят зубы. В руках разносная книжка.

Дверь приоткрывается на цепочке. Выглядывает нянька. Почтальон торопливо, чуть подавшись вбок, сует в отверстие телеграмму, карандаш с книжкой и хрипло говорит:

- Вот телеграмма. Распишитесь.

Нянька, расписавшись, сует ему обратно разносную книжку. Дверь захлопывается. Почтальон хочет уйти, но видит, что внизу по лестнице поднимается Женя, Испуганный почтальон взлетел этажом выше, прислонился к чужой двери и тяжело дышит.

Женя останавливается у своей двери, достает ключ. Вдруг за дверьми она слышит шум, топот и отчаянно-торжествующие крики. Женя остолбенела. Торопливо сует она ключ в скважину. Рука ее дрожит. Женя исчезает за дверью. Крик и шум усиливаются.

На площадке у дверей, прислушиваясь к этому радостному шуму, стоит очень смешной почтальон - Тимур. На его глазах слезы.

* * *

На дверях, напротив квартиры Максимовых, висит табличка: "Красный уголок". Рядом - плакат, изображающий елку и раненого красноармейца. Сверху на плакате надпись: "Слава героям!", снизу - "Добро пожаловать!"

Гремит веселая музыка. Дверь поминутно хлопает. Пробегают ребята в маскарадных костюмах. Внутри дети поспешно развешивают по стене картины и гирлянды зелени. Две девочки подметают пол. Нина, со сбившейся прической, в рабочем халате, командует ребятами, украшающими елку. В углу репетирует джаз. Он состоит из пятнадцати малышей, которыми дирижирует Вовка. Внезапно музыка замолкает, слышен чей-то вопль.

- Дирижер Брыкин, что у вас в оркестре за драка? - спрашивает, подбегая, Нина.

- Большой барабан поспорил с бубном. Он говорит, что крепость вчера мы не взяли. Он врет!

На лестнице слышны крики:

- Идут, едут! Приехали!..

- Приготовились, Вовка, греми! Звени! - командует Нина. - Чтобы все кружились, смеялись! Я сама с вами танцевать буду.

Оркестр грянул веселый марш.

- Но я еще не одета... Я лохматая, - спохватывается Нина и убегает.

Внизу, у подъезда, ребята подхватывают под руки приехавших на машинах раненых, помогают им подняться по лестнице. Некоторые раненые опираются на костыли.

Доктор Колокольчиков, стараясь освободиться от ребят, которые тащат его под руки, кричит:

- Молодые люди! Постойте! Пощадите!.. Я не раненый! Я сам доктор...

Вся лестница гудит от восторженных криков.

Саша Максимов у себя в квартире слышит эти крики и торопливо надевает валенки. Нянька накидывает ему на шею шарф. Саша его отстраняет.

- Доктор сказал, чтобы ты оделся теплее, возле елки не прыгал и через лестничную площадку не бегал, - внушает ему нянька. - Ты меня должен слушаться, как маму.

Женя подбегает к зеркалу. На ней нарядное фантастическое платье.

- Но, няня, раньше ты говорила, что он маму совсем не слушал!

- Он был маленький и ничего не понимал. А теперь он вырос и все понимает.

- Ничего он и сейчас не понимает.

- Ты, сорока, все понимаешь!

- Да, понимаю... - сквозь зубы говорит Женя и потирает шею. - Вот синяк. Мне из крепости снарядом попало. Ну хорошо, я за это Тимура сейчас отчитаю...

- Как сейчас? - опешил Саша. - И это после вчерашнего... он придет?

- Я его позвала.

- Да... Но я уверен, что над ним все смеяться будут.

- "Я уверен... Я... я!.." - вспыхивает Женя. - Подумаешь, герой, Чапаев... А хочешь ли ты знать, что крепость вы не взяли, что Тимур сам дал сигнал отбоя, что, жалея тебя, он открыл ворота?

Саша взволнованно кричит:

- Неправда!

- Правда! Да об этом сегодня во дворе говорят все твои же мальчишки.

Саша после короткого молчания сбрасывает с ног валенки и отрывисто говорит:

- Дай сапоги.

Женя недоуменно смотрит на него и подает сапоги. Саша сбрасывает с шеи шарф и так же коротко и резко говорит:

- Ремень дай... папин...

Подтянутый, туго подпоясанный, с перекинутым через плечо ремешком, Саша входит в красный уголок и отыскивает Тимура.

Тимур сдержан, Саша взволнован.

- Кто тебя об этом просил? - говорит он. - Какое тебе до меня было дело?

- Я сделал только то, что и ты был обязан сделать для меня.

- Я?.. Для тебя?..

- Да, ты для меня. Если бы, - Тимур запнулся, - у меня была беда и я был болен.

- Н-не знаю... - растерянно отвечает Саша.

- Не знаешь?.. - Тимур смотрит Саше в глаза и говорит очень твердо, как бы внушая: - Нет, знаешь! Ты сын командира, и ты своих жалеть должен.

Саша смущенно молчит. Тимур неожиданно рассмеялся. Сейчас у него очень простое, веселое лицо.

- Пойми, пусть это позже... Но когда-нибудь воевать-то будем рядом.

Все это слышит Вовка. Он застыл, подняв свою дирижерскую палочку. Потом отчаянно взмахивает ею. И джаз ударяет песню "По военной дороге". Ее дружно, весело и грозно подхватывают и ребята и раненые.

Музыка доносится в квартиру Максимовых, где нарядная Нина торопливо причесывает волосы. Она смотрит на портрет Максимова, берет с подзеркальника телеграмму и прижимает ее к губам. Потом смотрит, и как будто змея ужалила ее в губы. Отскочила приклеенная полоска, и теперь виден прежний текст: "Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа". В полном смятении Нина комкает телеграмму.

Входит нянька. Нина, задыхаясь, говорит ей:

- Это телеграмма поддельная. Что со Степаном? Вы меня обманываете?

- Как - поддельная? - Нянька, как подкошенная, опускается в кресло. Значит, Степан не пришел? Не вернулся?

- Откуда? Куда? Говорите прямо. Я не девчонка.

- Дочка... оставь меня, - говорит нянька, устало опускаясь в кресло. Я сама ничего не знаю...