Аркадий Гайдар - На графских развалинах

- А, так вы вот как! - рассерженно крикнул Дергач, и, оглушительно засвистев, он бросился с поднятой палкой на врагов.

- Кровь! - в ужасе крикнул вдруг кто-то, разглядев красные руки Дергача.

И, вероятно предположив, что страшный Дергач только что совершил кровавую расправу над каким-либо путником, все трое, не дожидаясь, пока и их постигнет та же участь, в панике бросились бежать, преследуемые издевательским свистом Дергача.

- Видал, - восхищенно завопил Валька, - как он один на троих! Ой! Ой! Как хорошо, Яшка, что мы сдружились с Дергачом! - И Валька вне себя от восторга принялся кататься по траве.

Дергач спустился к костру, молча бросил захваченную корзину и опять лег.

- Как это ты их здорово! - сказал Яшка, подсаживаясь рядом.

Дергач слегка улыбнулся, махнул рукой, как бы говоря, что не стоит о таком пустяке разговаривать, и опять, вынув фотографию, принялся ее рассматривать. Яшка высыпал грибы на траву, а старую корзинку кинул в огонь.

- Зачем ты?

- Нельзя же с ихней корзиной домой возвращаться, узнать могут. А грибы мы потом ссыпем в опростанный котел и домой стащим, а там в свои лукошки пересыпем. А если матери станут ругаться: где пропадали? - мы скажем, что за грибами ходили. Грибы-то во какие... белые, березовиков вовсе мало.

Совсем уже вечерело, когда Дергач, нанизав куски мяса на бечеву, отправился снести продовольствие в "Графское", а ребята, подхватив котел, потащились к дому.

Они благополучно миновали тропку, никого не встретили на огородах и уже в саду столкнулись с поливавшей грядки Яшкиной матерью.

- Это вы что же, идолы, делаете? Это вас куда с котлом носило? - грозно приближаясь, спросила она.

Валька, как и всегда в таких случаях, стремительно дал ходу, а Яшка так оторопел, что только и нашелся ответить:

- Мы, мам, за грибами... мы, смотри, каких белых...

- Это с котлом-то за грибами? - остолбенела мать. - Да ты чего врешь-то!

Получив затрещину, Яшка взвыл не столько от боли, сколько по обычаю, и улепетнул во двор.

Мать подошла к котлу, заглянула в него и, увидав большую груду грибов, пришла в еще большее недоумение:

- Батюшки вы мои! Да что же это такое? Я думала, он врет, что за грибами... а он на самом деле... - И она беспомощно развела руками. - А только... только где же это видано, чтобы по лесу с двухпудовым котлом за грибами ходили... Да уж они, не дай бог, не сошли ли и на самом деле с ума?

IX

В этот вечер Яшку из дома больше не выпустили. Валька покрутился было возле его окна, посвистел. Но оттуда вдруг выглянуло рассерженное лицо Яшкиной матери и послышался ее суровый голос:

- Я вот тебе посвищу! Я тебе посвищу, поросенок этакий! Я вот тебе сейчас ведро с помоями на голову выплесну!

Валька шаром откатился подальше и решил, что Яшку заперли либо засадили за арифметику и придется одному бежать нырётку перекидывать.

Он захватил с собою "кошку", то есть якорь из гвоздей, подвешенный к тонкой бечеве, и понесся к речке.

Солнце уже скрылось. Над почерневшей рекою раскинулись облачка теплого пара. Валька спустился к старой искореженной раките, раскинувшейся возле поросшего осокой берега, взял конец бечевы в левую руку, правой раскачал "кошку" и, наметив место, быстро выбросил ее вперед.

Вода булькнула. Испуганно бултыхнулись с берега встревоженные лягушки. Валька потянул конец бечевы - бечева не натягивалась.

- Не зацепило! - догадался он и перебросил "кошку" чуть правее.

- Ага... теперь есть!

Сердце его затрепетало, как птица, запутавшаяся ночью в кустах, когда неуклюжие прутья нырётки показались над поверхностью воды.

- Эх, кабы щука... либо налим фунта на три.

Он выхватил нырётку, поднял ее к глазам и, не обращая внимания на струйки воды, стекавшие ему на штаны, принялся рассматривать улов:

- Две плотвы... три ерша, три сайги и два рака.

Валька вздохнул разочарованно, нанизал рыбешек на кукан. Раков выбросил в реку, нырётку перекинул на другое место и, свернув "кошку", выбрался наверх.

Была уже ночь. Красной дугою выглядывал из-за леса край огромной луны. И, озаренные ее слабым сиянием, развалины графской усадьбы казались теперь снова величественным, крепко спящим замком.

Но что это? Валька подпрыгнул, точно зацепил ногой за корягу, и выронил кукан. Одно из окон спящего замка озарилось изнутри слабым светом.

"Что за штука? - подумал Валька. - Кто это там?.. Ага! Да это, конечно, Дергач зажег свечу. Но чего он там бродит? Как он, дурак, понять не может, что отсюда могут увидать мальчишки и заинтересоваться!"

Валька наклонился, отыскивая оброненный кукан. Когда он поднял голову, то света в окошке уже Не было.

И на Вальку напало сомнение, что не лунный ли отблеск на случайно сохранившемся осколке стекла принял он за огонь.

"Надо будет завтра спросить Дергача, - решил он. - Ежели он не зажигал огня, то, значит, мне показалось".

X

С утра Яшку нарядили в новые штаны, праздничную рубаху, и из сундука мать достала пахнущий нафталином картуз.

- Мам... а картуз-то зачем? - запротестовал было Яшка. - Сейчас не осень и не зима, и так жарко.

- Помалкивай! - оборвала его мать. - Хочешь, чтобы судья посмотрел на тебя и сказал бы: у, какой хулиган, весь растрепанный! Да рожу-то получше умой. Да если спрашивать тебя чего будут, то отвечай скромно да носом не шмыгай.

В суде они встретили Степкину мать - лавочницу, разряженную в старомодную плюшевую кофту, и Степку, до того зачесанного назад, что, казалось, глаза его даже ко лбу подались.

Матери расселись молча, не поздоровавшись. Степка же ухитрился показать Яшке язык, на что тот повернул ему в ответ аккуратно сложенную фигу.

Началось разбирательство этого запутаннейшего дела по встречным искам о возмещении убытков.

Первый - о стоимости трех кур, задушенных собакой, носящей кличку "Волк". Второй - о стоимости двух утят и куска вареного мяса, похищенных котом, носящим кличку "Косой". Сначала ничего невозможно было понять. Выходило как будто бы так, что кур никто не душил, а мяса никто не утаскивал. Потом вдруг оказалось, что куры сами были виноваты, ибо забрели на чужую территорию и разрывали грядки с рассадой. А утят сожрал и мясо стащил не "Косой" кот, что Степкин, а "Бесхвостый" Сычихин, который давно уже имел репутацию подозрительной личности, занимающейся темными делами. Однако бойкая Сычиха тотчас же клятвенно присягнула в том, что "Бесхвостый" вовсе не ее кот, а живет он на чердаке ее бани самовольно, сам заботясь о своем пропитании, и никакой ответственности за него она нести не может.

- Свидетель Яков Бабушкин, - спросил судья, Егор Семенович, добрый старик со смеющимися глазами, - ответьте мне на вопрос: были ли вы во дворе, когда собака Волк бросилась на соседских кур?

- Был, - отвечает Яшка.