Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

Очевидно, гражданин Чехов дальше середины XIX века в своих литературных ассоциациях не пошел. Стыдно, очень стыдно, господин Чехов, не знать, что самый популярный писатель у нас не Лажечников, а Гладков! И не мракобесом Лажечниковым, а Гладковым должны были благословлять молодых людей родители, если уж на то пошло!

Но вот что самое характерное: у гражданина Чехова совершенно нет романов. Да это и понятно! Трудно себе представить, как бы рецензируемому автору, при полном отсутствии чувств исторической перспективы, при куцем, беспредметном, а-ля Зощенко, юморке, при совершенно определенном уклончике в "голую" порнографию, удалось создать большое полотно, в полном объеме отображающее нашу действительность, со всеми ее сложнейшими конфликтами, коллизиями, ситуациями, взаимоотношениями, сдвигами и перегибами.

Что касается проблемы живого человека, то она, разумеется, даже и не ночевала в "полном (хи-хи!) собрании (хе-хе!) сочинений (ха-ха!)" гражданина Чехова.

В заключение необходимо заметить следующее. У Чехова имеется несколько пьес. Говорят, что некоторые из них собирается (!) поставить (?) МХАТ I (?!). Нам неизвестно, насколько справедливы эти слухи, но, во всяком случае, в театральных кругах поговаривают об этом совершенно определенно.

Будет чрезвычайно прискорбно, если такой серьезный и нужный пролетариату театр, как МХАТ I, после "Бронепоезда" и после "Хлеба", поставит на своей сцене эти пошловатые и в конечном итоге малохудожественные, с позволения сказать, "пьесы", специально рассчитанные на гнилой вкус нэпманского жителя.

А в общем никчемное собрание никчемных "сочинений" чужого нам писателя.

Старик Собакин.

Кавычки, скобки и все знаки препинания - всюду мои. Вообще все мое. С.С.

1927

Было прелестное осеннее утро, и на территории Парка культуры и отдыха спешно догорали георгины и лихорадочно облетали березы. Яркое, но в достаточной мере печальное солнце холодно освещало пейзаж.

В пустынной аллее сидела на скамеечке девушка, для описания которой в моем распоряжении не имеется достаточно ярких красок. Она ела большую грушу, и мутная капля сока блистала на самом кончике ее небольшого подбородка. Рядом с ней на скамье лежал последний номер иллюстрированного журнала, небрежно развернутый на восьмой странице.

Костя Поступаев опытным взглядом закоренелого ловеласа окинул девушку и, плавно описав вокруг нее четыре мертвых петли, вдруг с треском очутился рядом.

- Вот номер - я чуть не помер! - воскликнул он непринужденно, выбрасывая ноги вперед, и многозначительно подмигнул девушке.

Она не пошевелилась.

- Я извиняюсь, который час? - деловито спросил он и придвинулся к девушке.

Она молчала.

- Может быть, вы глухонемая? Что?

Девушка молчала.

- Ага! Я извиняюсь: она глухонемая! - юмористически сказал Костя Поступаев в пространство и закинул руку на спинку скамьи, вдоль девушкиных плеч.

- Почему вы сидите в таком одиночестве?

Пауза.

- Нет, кроме шуток, как вас зовут?

Молчание.

- Гм... Разрешите в вашем присутствии закурить?

Молчание.

- Молчание - знак согласия, не правда ли?

Девушка не шевелилась.

- Мы где-то с вами встречались. Что? Вы, кажется, молчите? Вот номер я чуть не помер! Нет, кроме шуток, - почему вы такая грустная? Давайте я вас расшевелю.

С этими словами Костя Поступаев как бы по рассеянности опустил руку и обнял девушку за талию. Лицо ее слегка порозовело, брови сдвинулись, и губы плотно сжались.

- Фи, какая вы такая... - блудливо пролепетал Костя и положил свободную руку на ее колено.

- Какая такая? - тихо произнесла девушка, подымая на опытного, красивого Костю большие, ясные, синие глаза.

- А такая, - суетливо сказал Костя, и вдруг взгляд его упал на восьмую страницу иллюстрированного журнала. Там во весь лист была напечатана фотография девушки, а под ней Костя прочел надпись: "Нина Подлесная, взявшая первенство на последних всесоюзных состязаниях по боксу".

Костя похолодел.

- Какая же я такая? - еще тише повторила девушка. - Ну? Ну именно?

- Именно - очень тренированная. А я вас, товарищ Подлесная, сразу признал. Только, значит, виду не показал. А то бы разве я... хи-хи... подсел?..

- Да что вы говорите?

- Определенный факт. Вот номер - я чуть не помер. Ну, пока.

- Куда же вы? Постойте. Не уходите. Сядьте поближе.

- Гы-гы!..

- Какой вы странный! Сядьте же. Ну дайте мне руку. Вы мне начинаете нравиться.

- Гы-гы!..

- Я извиняюсь, вы не знаете, который час?

- Гы!

- Может быть, вы глухонемой?

Костя Поступаев молчал.

- Ага! Я извиняюсь: он глухонемой! - печально сказала Ниночка Подлесная в пространство и закинула руку на спинку скамьи, вдоль Костиных плеч.

Костя страдальчески съежился, зажмурил глаза и вдавил голову в плечи.

- Почему вы сидите в таком одиночестве? Нет, кроме шуток, - как вас зовут? Гм... Разрешите в вашем присутствии есть грушу? Молчание - знак согласия, не так ли? Мы где-то с вами встречались... Что? Вы, кажется, молчите? Нет, кроме шуток, почему вы такой грустный? Давайте я вас расшевелю...

- Ой! Только, ради бога, не надо меня расшевеливать. Тетенька, я больше не буду... Никогда. Клянусь ва...

С этими словами опытный Костя сорвался с места и ударился в бегство.

- Постойте! Я хочу вам что-то сказать! Погодите! - слабо крикнула ему вслед девушка.

Но Костя был уже далеко.

Девушка тяжело упала головой на спинку скамьи и зарыдала.

- И так... вот... всегда, - бормотала она сквозь слезы, стуча кулачком по скамье, - всегда! всегда! всегда! Ох, за что я такая несчастная!..

И холодное осеннее солнце видело в тот день, как девушка рвала на мелкие кусочки последний номер недочитанного иллюстрированного журнала и сладострастно запихивала его в урну, где еще дымился окурок, брошенный красивым Костей.

1927

Душевное состояние обывателя, впервые отправляющегося за границу, обычно трудно поддается описанию.

Он мало ест, мало спит, надоедает знакомым телефонными звонками.

- Алло! Это вы, Николай Николаевич?.. Здравствуйте. Это я... Что? Вы уже легли спать?.. Неужели четверть третьего? А я, знаете, думал, что часов девять. Хе-хе... Извините, маленькая справочка. Не можете ли вы мне сказать: допустим, у меня есть заграничный паспорт и немецкая виза, - как быть с Польшей? Пропустит?.. Вы думаете? Спасибо... А если не захочет?.. Да, я понимаю, но все-таки суверенное государство... Не может быть?.. Спасибо. Но все-таки - вдруг я прихожу, а мне в польском консульстве и говорят... Гм... Алло... Алло!.. Повесил трубку... Невежа!..

С утра он нанимает такси и начинает лихорадочно ездить по городу с таким видом, точно у него в квартире лопнула водопроводная сеть. Первым долгом он кидается в Административный отдел Московского Совета - АОМС, где ему на сегодня обещан ответ.