Николай Некрасов - Мертвое озеро

И, переменив голос, он с восторгом воскликнул:

– - Ах, Аня! что он мне рассказывал! как они весело живут! играют, курят!

– - Ну, а как узнают? -- спросила Аня.

– - Кто же может узнать! Селивестра Федорыча нет там, чтоб всё переносить. А товарищи не выдадут и сухим из воды вытащат. Да погодите, я уж поставлю на своем: я буду, буду в пансионе нынешний год!!

Последние слова Петруша говорил, обратись к дому, как будто кто-то его слушал в окне.

Аня засмеялась.

– - Чему ты смеешься? -- с сердцем спросил Петруша.

– - Над тобой!.. ха-ха-ха!.. у! как разгорячился. И играть будет, и курить будет… ха-ха-ха!

– - Буду, всё буду делать, что захочу, как переселюсь в город! -- топнув ногой и разгорячась, воскликнул Петруша.

– - Да в том-то и вся сила, когда-то еще переселишься? -- поддразнивая, заметила Аня.

– - Клянусь тебе, очень скоро! -- торжественно произнес Петруша и прибавил таинственно: -- Я уж знаю, что надо сделать.

Аня перестала смеяться и с любопытством спросила:

– - А что?

– - Скоро состареешься -- не скажу!

– - Пожалуйста! -- умоляющим голосом сказала Аня.

– - Я, пожалуй, скажу, только с условием.

– - Какое?

– - Танцуй со мной при Феде, а ему откажи, если он будет просить тебя. А то он меня всё дразнит, что ты на меня как на мальчишку смотришь…

Аня, помолчав, нетерпеливо сказала:

– - Ну, скажи же, что ты сделаешь?

Петруша огляделся кругом и, понизив голос, сказал таинственно:

– - Помнишь, по какому случаю он рассердился, хотел меня отправить в город? Да тетенька разнежничалась!

– - Ну, помню! что же? -- с напряженным любопытством спросила Аня.

– - Не понимаешь? -- с удивлением, в свою очередь, спросил Петруша.

Аня покачала головой.

– - Я…

Петруша опять огляделся и тихо продолжал:

– - Я перепишу черновое письмо Феди, что он у меня оставил, и выроню при нем, будто нечаянно.

– - Так что же?

– - А вот увидишь, что будет,-- весело отвечал Петруша и, схватив Аню за руку, потащил ее за собой, прибавив:-- Побежим в нижний сад.

Аня сначала упиралась, но потом пустилась бежать ровно с Петрушей и спросила его:

– - А кому писал Федя письмо?

– - К Танечке,-- отвечал Петруша,

– - И она ему пишет?

– - Разумеется!

Она замолчала и продолжала бежать. Петруша усилил свой бег и сказал:

– - А ты будешь писать ко мне, когда я уеду отсюда?

– - Это зачем?

– - Так!

– - Нет-с, вы уж лучше попросите Танечку, чтоб она вам обоим писала.

– - Трусиха! -- заметил Петруша и, выпустив ее руку, пошел шагом.

– - Вовсе не из трусости!

– - А из чего же?

– - Так!

– - Значит, тебе меня не будет жаль? -- с упреком заметил Петруша.

– - Пойдем к лодке, Петруша! -- взяв его за руку, поспешно сказала Аня.

– - Зачем?

– - Нарвем цветов; я их ужасно люблю.

– - Ну пойдем!

И они как стрелы пустились бежать,-- перебежав мостик, повернули по берегу речки, которая прихотливо изгибалась узкою лентою, окаймленною с двух сторон широкими листьями болотных лилий. Прибежав к одному из кустов, Петруша взвалил себе на плечи два весла, которые скрывались там, и медленно пошел к лодке, стоявшей невдалеке. Он проворно прыгнул в нее и отвязал ее от колышка, покрытого изумрудным мхом.

Лодка заколыхалась, и из-под зеленой тины блеснула вода. Петруша с ловкостью перекинул конец весла на берег, а другой придержал рукой. Аня, приподняв высоко платье, чтоб его не замочить, стала тихонько пробираться по веслу, которое вертелось во все стороны.

– - Какие у тебя маленькие ножки! -- заметил Петруша.

Аня, потеряв баланс, закачалась.

Если бы не ловкость Петруши, она упала бы в воду; но он схватил ее за руку и с силою притянул в лодку. Он смеялся. Аня тоже смеялась.

Лодка тем временем отчалила от берега и тихо прорезала себе дорогу в зелени, оставляя за собой ленту воды, которая уменьшалась постепенно и наконец исчезла.

– - Смотри, весло забыли! -- кричала Аня.

– - И с одним накатаемся.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Петруша стоя правил одним веслом и насмешливо глядел на нее.

Легкий туман стал подниматься из реки, которая становилась шире и чище, а лес, окаймлявший берега с обеих сторон, густел и темнел. Петруша и Аня плыли молча; последняя смотрелась в воду, опускала руки в нее и так ехала, производя ими легкий плеск.

– - Петруша! -- неожиданно окликнула она задумавшегося своего вожатого.

– - А? -- спросил пугливо Петруша.

Эхо повторило их. Это Аню очень заняло, и она, смеясь, стала повторять на разные голоса имя Петруши и прислушивалась к эхо.

– - Отчего, Петруша, лес повторяет, что я ни скажу? -- спросила Аня.

– - Это -- эхо,-- глубокомысленно отвечал Петруша.

– - Вот хорошо! я и без тебя знаю, что эхо! -- насмешливо и передразнивая его голос, отвечала Аня и с важностью продолжала: -- Нет, ты мне растолкуй, отчего и как?

Петруша молчал.

– - Не знаешь?

– - А ты знаешь? -- с досадою спросил Петруша.

– - Нет! но мне не стыдно! я не буду курить и писать письма! -- Аня сопровождала свои слова лукавыми взглядами.

– - О, тогда я всё узнаю; а теперь чему научиться с Селивестром Федорычем? разве как сушить васильки, чтоб перемешивать с табаком и потом курить их.

– - Да тебе будет скучно там одному! На лодке нельзя кататься и рвать таких цветов.

И Аня нагнулась сорвать одну из лилий; но корень был крепок, и она только возмутила поверхность воды. Петруша, бросив весло, сорвал ей его.

– - Еще и эту, и эту! -- говорила Аня Петруше, который наклонял лодку во все стороны, собирая цветы, разбросанные по реке, и говорил:

– - Чего мне будет жаль, так тебя, Аня: она тебя замучит попреками.

– - Уж, право, не знаю, что я ей сделала! она меня ужасно не любит,-- с грустью сказала Аня.

– - Ты пиши ко мне, если уж она очень…

– - Что же ты сделаешь?

– - Я…

Петруша призадумался и потом отвечал:

– - Я скажу ей, что не буду ее любить.

– - Ах! не говори ты ей этого! -- воскликнула Аня в испуге и тихо заплакала.

– - О чем же ты плачешь, Аня? -- недовольным голосом спросил Петруша, и, отнимая ее руки от глаз, он вкладывал в них цветок.

– - Страшно! -- всхлипывая, отвечала девушка.

– - С чего тебе страшно? -- глядя вокруг, спросил Петруша.

– - Я останусь одна: она меня с дедушкой будет бранить всякий день.

– - Ну так я останусь, не плачь! Посмотри, какой чудесный цветок.

Так утешал Петруша свою спутницу.

Аня взглянула на цветок, понюхала его и немного запачкала себе нос. Петруша залился смехом и, сорвав себе лилию, напачкал тоже свой нос.

Они гримасничали в лодке, смеялись; вдруг Аня призадумалась и сказала:

– - Знаешь что, Петруша: сорвем по цветку, высушим их, и когда ты приедешь побывать, я спрошу свой, а ты у меня свой. И если кто потеряет его, тот должен целый год исполнять всё, что ни приказывают.