Ирина Головкина - Побеждённые (Часть 2)

Он взял ее под руку, пытаясь ничем не выдать своего волнения, но на лбу выступили холодные капли.

- Я до сих пор не могу прийти в себя. Я точно побывала в аду. И самое ужасное, что завтра к одиннадцати утра я снова пойду... должна идти... туда же... Я никому ничего не сказала; мама так издергана, а я все эти охи и ахи не выношу. Мы бы непременно поссорились, поэтому я промолчала, а между тем, ведь я могу оттуда не вернуться!

- Вы правильно сделали, Леля, что сообщили мне. Говорите дальше.

- Дело в том, что они... странно, как они решились на это... они осмелились... они... - она умолкла.

- Они предлагали вам стать осведомительницей, не так ли, Елена Львовна?

- А как вы догадались?

- Немного знаком с их методами! - усмехнулся он.

- Разговор был мучительный для меня, но в сущности мы толкли воду в ступе, - продолжала Леля. - Начал с того, что ему, мол, обо мне все известно, чтобы я не пробовала увиливать. Сказал: "Мы знаем даже, что вы играли в кошки-мышки с младшим сыном великого князя, "высочество" преподнес вам коробку на ваши именины в мраморном дворце, где полагалась квартира вашему отцу". Очевидно, наши соседи, не евреи, а Прасковья с мужем, мельком что-то слышали и сообщили. Я ответила, что кроме моего происхождения, которое действительно всем известно, за мной нет ничего контрреволюционного.

- Молодец, Елена Львовна! Хорошо ответили. Что ждальше?

- А дальше... дальше он начал подъезжать, я не сразу поняла... "Мне вас жаль... вы так молоды и нуждаетесь... я хочу вам помочь и предложить очень легкую работу, которая великолепно оплачивается... Никто не будет знать, что вы отныне наш агент. Обязанности ваши будут самые легкие, а вместе с тем вы не будете иметь нужды ни в чем, не будете дрожать за завтрашний день", - ну, и все в таком же роде... Я не решилась быть очень резкой и ответила, что не могу взяться за такое дело, потому что нигде не бываю и никого не вижу. Он сказал: "Вы будете бывать". Я сказала, что не умею притворяться. Тогда он сказал: "Мы вас проинструкти-руем, укажем вам несколько приемов, это вовсе не трудно".

- За кем же предлагали следить? Называли какие-нибудь фамилии? спросил Олег.

- Персонально указали покамест только на Нину Александровну - когда я сказала, что нигде не бываю, он меня поправил: "Вы бываете ежедневно в доме у Бологовской".

- Чем же закончился разговор?

- Опять стал повторять, что ему жаль меня, и предложил подумать. Я ответила, что думать тут не над чем, стать агентом я не могу. Тогда он сказал: "Мне жаль вас, вы становитесь на опасный путь, мы можем вас запрятать очень далеко, разлучить вас с матерью. А впрочем, я надеюсь, что вы еще одумаетесь. Вы девушка умная и не захотите стать врагом самой себе. Завтра вы подойдете ко мне еще разок - я спущу вам пропуск к одиннадцати часам". Олег Андреевич, если бы вы могли представить, как мне страшно! - И она содрогнулась.

- Не отчаивайтесь, Елена Львовна! Такие угрозы не всегда приводятся в исполнение. Это просто их система - запугивать человека. Я был в таком положении и, однако же, несмотря на мой категорический отказ, до сих пор цел. Держитесь. Позволить затянуть себя в это болото - это хуже ссылки и лагеря. Могу вас уверить. Не давайте им подметить в себе колебание или страх. В таких случаях чем категоричнее ваш отказ - тем лучше. Знаю тоже по опыту.

- А что если он меня арестует? Мама с ума сойдет, если я вдруг исчезну!

- Могу обещать вам, Елена Львовна, что завтра же прямо со службы заеду к вам и, в случае несчастья, как только смогу поддержу Зинаиду Глебовну. И не я один - вы знаете, как мы все любим и уважаем вашу маму.

- Заключение... холодно, темно, страшно... а вдруг меня будут бить? А вдруг меня...

- Елена Львовна, почти наверно - вас не задержат. Ведь вам не предъявлено обвинения, пусть вздорного, а все-таки обвинения...

- Ну, что же? Сколько вы еще будете думать? Уже битых три часа мы с вами толкуем и все не можем столковаться. Отвечайте: согласны?

- Я уже ответила: предательницей я быть не могу!

- Как вы любите громкие, ничего не значащие слова, которых потом сами же пугаетесь. К чему наклеивать ярлыки! Каждую вещь можно рассмотреть с разных сторон. Возьмем пример: должно произойти нападение на мирный дом, где дети, женщины; вам случайно это становится известно - ведь вы сочтете же своим долгом сигнализировать милиции? Или другой пример: во время империалистической войны в России орудовали немецкие шпионы, в Германии русские, обе стороны своих считали героями, чужих - подлецами. Что вы на это скажете?

- Это... это совсем другое! Это... за Родину!

- А у нас - за рабоче-крестьянское государство, первое и единственное в мире. Какая же разница?

- Большая, очень большая разница. Нет, не могу.

- Заладили одно и то же. Ну, не можете, так сидите здесь еще три часа, еще подумайте.

- Я больше не могу оставаться здесь, не могу. Я пришла к вам в одиннадцать, а сейчас четыре. Меня ждет мать, она будет беспокоиться, она не знает, где я.

- Вы что, смеетесь, гражданка? Какое нам дело до какой-то вашей матери? Для нас существуют лишь интересы государства. Сидите. Часа через три я приду, если успею. А то так завтра.

- Что вы? Как завтра? Разве можно не вернуться домой на ночь? Я не могу, уверяю вас, не могу! Отпустите меня, пожалуйста.

- Вы что же, не понимаете, где находитесь, гражданка? Тут ваши "пожалуйста" и "мамаша беспокоится" не помогут. Подпишите соглашение сотрудничать - тогда будем говорить как добрые друзья, а не желаете пеняйте на себя. Я рад помочь вам и вашей матери, вы сами этому препятствуете.

- Но вы предлагаете мне подлость, я не могу пойти на это.

- Скажите, какая самоуверенность! Говорит, словно полноправная гражданка! Как будто мы не знаем, что вы за птичка: перепёлочка недострелянная; ну, да ничего, дострелим! Видите эту бумагу? Это приказ о вашем аресте. Мне начальник давно велит вас задержать, но я вас жалею за молодость - все жду, что одумаетесь. Ну, а нет - дам ход приказу. Сколько мне еще с вами валандаться? Запрячу вас куда Макар телят не гонял - огепеу может все! Штрафной концлагерь! Под конвоем копать землю! Ходить будете под номером! Руки назад! А мать вашу в другой такой же! Поняли, наконец? Согласны теперь?

- Не знаю... не знаю... Боже мой, какая я несчастная!

- От вас зависит. Можете даже очень счастливой стать. Вы молодая, интересная, оденетесь, с нашими ребятами на вечера ходить будете, на курорт поедете, службу получите. - Он сладко улыбнулся.

- От вашей службы лучше повеситься.

- Будете работать по специальности. Я вам уже присмотрел место рентгенотехника.

- Место рентгенотехника? Да как же? Ничего не выйдет - меня даже на биржу не берут.

- Коли я говорю, значит, будет место. Никакой биржи нам не надо. Завтра же получите направление. Валяйте, подписывайте! Чего вы боитесь? Я вам самые легкие, безвредные обязательства подберу. Вынуждать показания у вас никто не собирается. Клеветать на людей вас не заставят. Вы можете десять раз прийти с известием, что ни за кем ничего не заметили. Нет так нет - только и всего. По рукам, что ли?