Михаил Волконский - Темные силы

Орест был в трактире, а титулярный советник Беспалов буянил во дворе с водовозом, заметив какую-то «неисправность по части водоснабжения».

Саша кинул плащ в передней и как угорелый влетел в столовую.

— Когда вы вернулись? — запыхавшись, стал он спрашивать Маню. — Скажите мне, когда вы вернулись?

Она подняла свои большие строгие черные глаза и посмотрела на него в упор.

— Я вас спрашиваю, — повторил Саша Николаич, — когда вы вернулись?

— То есть как, когда я вернулась? — спокойно протянула девушка.

— Сегодня… сейчас… Вы давно или только что? — спросил Николаев.

— Да что это с вами? — усмехнулась Маня. — Во-первых, кто вам дал право спрашивать у меня отчет?

— Ах, да не отчета я спрашиваю! — раздраженно крикнул Саша Николаич. — Мне надо выяснить одно обстоятельство…

— Относительно меня? — как бы удивилась Маня.

— Да, относительно вас!..

Маня отвернулась к окну и, прищурившись, стала смотреть на него. На ее губах задрожала и насмешливая и, вместе с тем, презрительная улыбка.

— Мария Власьевна! — снова подступил к ней Саша Николаич. — Ради Бога, скажите мне правду! Понимаете? Может быть… от этого жизнь моя зависит…

В эту минуту ему казалось, что он искренне думает, что действительно его жизнь зависит от этого.

— Да вы с ума сошли! — проговорила Маня, слегка поведя плечом, что вышло у нее очень мило. — Оставьте меня в покое!..

— И это ваше последнее слово?!

— Что за вздор!.. Почему последнее? Отправляйтесь лучше в свою комнату и постарайтесь прийти в себя!

«Ах так! — злобно подумал Саша Николаич. — Со мной так разговаривают! Ну хорошо же, я покажу, каков я!»

Он повернулся, накинул на себя плащ в передней и выскочил на улицу.

Он был обижен и оскорблен. Правда, уже при одном спокойном и серьезном виде Мани он уверил себя, что ему померещилось, так мало общего было у нее с рестораном и с Савищевым. Но он был оскорблен и обижен ее суровым тоном; ведь он из участья (теперь он был в этом убежден) хотел расспросить ее и полагал, что имеет на это право в силу долгих дружеских бесед по вечерам, и вдруг она обошлась с ним, как с совершенно чужим.

«Теперь все кончено!» — повторял он.

Что, собственно, было кончено, он не знал, но эти слова вполне передавали его настроение.

Да, все кончено; им пренебрегли, и он должен заставить сожалеть об этом. Он сделает все возможное, чтобы вернуть прежнюю жизнь свою и тогда… «посмотрим, что будет!»…

Саша Николаич решительным шагом направился к Крыжицкому.

Отойдя довольно далеко от дома, он сообразил, что если уж спешить, то лучше взять извозчика.

На этот раз ему попался лихач, быстро помчавший его, и быстрая езда произвела на него успокоительное действие.

Он застал Крыжицкого дома и тот немедленно принял его.

— Здравствуйте, молодой человек! — заговорил Агапит Абрамович. — Не ожидал я вас так скоро увидеть!

— Почему же не ожидали? — удивился Саша Николаич.

— Так… Я был уверен, что вы пожалуете ко мне, но только попозже.

— И это странно опять!.. Откуда у вас взялась такая уверенность?

— Да ведь жизнь у титулярного советника Беспалова не особенно красна! — сказал, подмигнув, Крыжицкий.

— Откуда вы знаете, где я живу? — снова и еще более, чем прежде, удивился Саша Николаич.

— Я вами интересовался, вот и все! — пояснил Крыжиц кий. — Согласитесь, что у Беспалова и грязненько, и все против приличий идет, и нет ничего, к чему вы привыкли?! Невольно потянет на старое!

— Нет, меня не тянет на старое! — попробовал немного сфальшивить Саша Николаич. — Я просто поразмыслил о тогдашнем нашем разговоре и желал бы теперь поговорить обстоятельно!.. Тогда я слишком погорячился и даже не расспросил вас толком ни о чем…

— Да, тогда вы погорячились, — согласился Агапит Абрамович, — и, по правде говоря, испортили мне все дело!.. Тот разговор, который тогда был у нас, возобновлять уже поздно!

— То есть как это поздно? — упавшим голосом произнес Саша Николаич, ощущая, будто он валится откуда-то с неба.

— К сожалению, да! — подтвердил Крыжицкий.

— Но почему… почему поздно?

— Потому что, видите ли, тогда вы могли со средствами, которые я вам предлагал, продолжать вашу прежнюю жизнь, не меняя ее, и остаться в обществе, в котором вращались до тех пор. Только при этом условии вы могли быть мне полезны. Ну а теперь вы сами сожгли за собой корабли, ваша репутация пострадала и вы мне не годитесь…

— Но позвольте, в чем же пострадала моя репутация? — остановил его Саша Николаич.

— О-о! Я не говорю, что так и есть на самом деле! — сейчас же подхватил Крыжицкий. — Вы упали в глазах людей, которые недостойны за это никакого уважения; но все-таки упали и вам трудно вернуться к ним, уже потому, вероятно, что вы сами не захотите этого.

Вернуться к этим людям Саша Николаич не желал, правда. Но вернуть прежнюю жизнь ему хотелось.

— Так неужели все потеряно? — произнес он, окончательно омрачившись. — Но я думаю, что все-таки с деньгами можно попытаться снова войти в общество?

— Для того, чтобы теперь вам, — заключил Крыжицкий, — войти в него и стать для них прежним человеком, нужны сотни тысяч, если не миллионы.

— Значит, тогда все потеряно! — повторил Саша Николаич.

— Потеряно, но не все!.. — вдруг заявил Агапит Абрамович, — У вас есть возможность получить эти сотни тысяч, если вы, впрочем, захотите?

— Да, да, я хочу этого! — поспешно подтвердил Саша Николаич, обрадованный тем, что перед ним снова мелькнула исчезнувшая было надежда.

Агапит Абрамович видел, что делалось с молодым человеком, как тот волновался, и был недоволен этим.

— И вы были бы готовы, — прищурившись, спросил он, — теперь ради этого сделать все, что я потребую?

— Нет, не все! — сейчас же возразил Саша Николаич. — Я сделаю только то, что будет не против моей совести.

— Все-таки!.. Ну, хорошо. Я очень рад, что вы стойки в своих убеждениях.

— Я думаю, что иначе вы бы и не вступили со мной в дело?

— Конечно, конечно!.. Но только вот то условие, которое я вам поставлю, не будет противоречить вашей совести. Вы просто напишете мне небольшую расписку и этого будет достаточно. Но расписка должна быть не на сумму…

— А на что же?

— На половину того наследства, которое вам принадлежит и получить которое вы должны.

— Я должен получить наследство?!

— Это уж не ваша печаль!.. И никаких хлопот вам не будет, все будет сделано без вас.

— Но я все же желал бы знать…

— Я вам ничего не могу сказать, кроме того, что говорю! — веско ответил ему Крыжицкий. — Если я вам выдам все подробности дела, то вы перестанете нуждаться во мне, а я этого не хочу. Будьте терпеливы, молодой человек, и ждите.