Максим Горький - Товарищи
- Название:Товарищи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максим Горький - Товарищи краткое содержание
Товарищи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ефимушка боязливо поёжился и, подвинув свою палку поближе к руке, спросил у него:
- Чего это ты? Находит на тебя, что ли?..
- Ничего... это так! - сказал арестант отрывисто, но ласково. Рассказывай, знай...
- Н-да... Так вот, значит, какие дела, - были это господа Тучковы, и нету их... Которые померли, а которые пропали, так ни слуху, ни духу о них и нету. Особливо один тут был... самый меньшой. Виктором звали... Витей. Товарищи мы с ним были... В ту пору было нам с ним лет по четырнадцати... Экий мальчик был, помяни, господи, добром его душеньку! Ручей чистый! Так вот весь день и стремится, так это и журчит... Где-то он теперь? Жив или уж нет?
- Чем больно хорош был? - тихо спросил Ефимушку его спутник.
- Всем! - воскликнул Ефимушка. - Красотой, разумом, добрым сердцем... Ах ты, странный человек, душа ты моя, спела ягода! Посмотрел бы ты тогда на нас двоих... ай, ай, ай! В какие игры мы играли, какая развесёлая жизнь была, - люли малина! Бывало, крикнет: "Ефимка! Идём на охоту!" Ружьё у него было, - отец подарил в именины, - и мне, бывало, стащит ружьё. И закатимся мы это в леса, да - дня на два, на три! Придём домой - ему проборка, мне порка; глядишь, на другой день снова: "Ефимка, - по грибы!" Птицы мы с ним погубили - тысячи! Грибов этих собирали - пуды! Бабочек, жуков он ловил, бывало, и в коробки их, на булавки насаживал... Занятно! Грамоте меня учил... "Ефимка, говорит, я тебя учить буду". - "Валяйте!" Ну и начал... "Говори, говорит, - а!" Я ору: "а-а!" Смехи! Сначала-то мне в шутку это дело было - на што она, грамота-то, крестьянину?.. Ну, он меня увещевает: "На то, говорит, тебе, дураку, и воля дана, чтобы ты учился... Будешь, говорит, грамоте знать, - узнаешь, как жить надо и где правду искать..." Известно, малое дитя - переимчиво, наслушался, видно, у старших этаких речей, и сам начал то же говорить... Пустое, конечно, всё... В сердце она, грамота-то, сердце и насчёт правды укажет... Оно - глазастое... Так вот, учит он меня... так присосался к этому делу, - дохнуть мне не даёт! Маета! Я - молить! "Витя, говорю, мне грамота невмоготу, не могу я её одолеть..." Так он на меня ка-ак рявкнет! "Папиной нагайкой запорю - учись!" Ах ты, сделай милость! Учусь... Раз сбежал с урока, прямо вскочил да и драла! Так он меня с ружьём искал весь день - застрелить хотел. После говорит мне: "Кабы, говорит, встретил я тебя в тот день - застрелил бы", говорит! Вот какой был резкий! Непреклонный, - настоящий барин... Любил он меня; пламенная душа... Раз мне тятька спину вожжами расписал, а как он, Витя-то, увидел это, пришедши к нам в избу, - батюшки мои, - что вышло! Побледнел весь, затрясся, сжал кулаки и к тятеньке на полати лезет. "Это, говорит, ты как смел?" Тятька говорит - я-де отец! "Ага! Ну хорошо, отец, один я с тобой не слажу, а спина у тебя будет такая же, как у Ефимки". Заплакал после этих слов и убёг... И что ж ты скажешь, отче? Исполнил ведь своё слово. Дворню, видно, подговорил, что ли, только однажды тятенька пришёл домой, кряхтит; стал было рубашку снимать, ан она присохла к спине-то у него... Рассердился на меня отец в ту пору: "Из-за тебя, говорит, терплю, барский ты прихвостень". И здоровенную задал мне теребачку... Ну, а насчёт барского прихвостня это он напрасно, - я таким не был...
- Верно, Ефим, не был! - утвердительно сказал арестант и весь вздрогнул. - Это видно и сейчас, не мог ты быть барским прихвостнем, как-то торопливо добавил он.
- То-то и оно!- воскликнул Ефимушка. - Просто я любил его, Витю-то... Такой это таланный ребёнок был, все его любили - не один я... Бывало, речи он говорит разные... не помню я их, тридцать годов, поди, прошло с той поры... Ах, господи! Где-то он теперь? Чай, коли жив, высокое место занимает или... в самом омуте кипит... Жизнь людская растаковская! Кипит она, кипит, а всё ничего путного не сварится... А люди пропадают... жалко людей, до смерти жалко! - Ефимушка, тяжело вздохнув, поник головой на грудь... С минуту длилось молчание.
- А меня тебе жалко? - весело спросил арестант, и всё лицо у него было освещено хорошей, доброй улыбкой...
- Да ведь, чудак-человек! - воскликнул Ефимушка, - как же тебя не жалеть? Что ты такое, ежели подумать? Коли ты бродишь, так, видно, нет у тебя ничего своего на земле-то, ни угла, ни щепочки... А может, ещё и велик грех ты носишь с собой, - кто тебя знает? Горюн ты - одно слово...
- Так, - сказал арестант.
И они снова замолчали. Солнце уже село, и тени стали гуще. В воздухе пахло влажной землёй, цветами и лесной плесенью... Долго сидели молча.
- А как тут ни хорошо - всё-таки надо идти... Нам ещё вёрст восемь осталось... Айда-ка, отче, подымайся!
- Посидим ещё немного, - попросил отче.
- Да я ничего, я сам люблю ночью около леса быть... Только когда ж мы придём в волость-то? Заругают меня - поздно-де.
- Ничего, не заругают...
- Разве ты словечко замолвишь, - усмехнулся сотский.
- Могу.
- Ой ли?
- А что?
- Шутник ты! Он те, становой-то, задаст перцу!
- Дерётся разве?
- Лют! И ловок - ахнет кулаком в ухо, а выходит всё равно как бы косой по ногам.
- Ну, мы ему сдачи дадим, - уверенно сказал арестант, дружески потрепав своего конвоира по плечу.
Это было фамильярно и не понравилось Ефимушке. Как-никак, а он всё-таки начальство, и этот гусь не должен забывать, что у Ефимушки за пазухой есть медная бляха! Ефимушка встал на ноги, взял в руки свою палку, вывесил бляху на самую середину груди и строго сказал:
- Вставай, идём!
- Не пойду! - сказал арестант.
Ефимушка смутился и, вытаращив глаза, с полминуты молчал, не понимая, - с чего это арестант вдруг стал такой?
- Ну, не валандайся, идём! - мягче сказал он.
- Не пойду! - решительно повторил арестант.
-- То есть как не пойдёшь? - закричал Ефимушка в изумлении и гневе.
- Так. Хочу здесь ночевать с тобой... Ну-ка, разжигай костёр...
- Я те дам ночевать! Я те такой костёр на спине у тебя разожгу любо-дорого! - грозил Ефимушка. Но в глубине души он был изумлён. Говорит человек - не пойду, - а сопротивления никакого не оказывает, в драку не лезет, лежит себе на земле и больше ничего. Как тут быть?
- Не ори, Ефим, - спокойно посоветовал арестант.
Ефимушка снова замолчал и, переминаясь с ноги на ногу над своим арестантом, смотрел на него большими глазами. И тот на него смотрел, смотрел и улыбался. Ефимушка тяжело соображал, - как же теперь нужно поступать?
И с чего этот бродяга, такой угрюмый и злой, вдруг разбаловался? А что, если навалиться на него, скрутить ему руки, дать раза два по шее да и всё? И самым строго начальническим тоном, какой только был в его распоряжении, Ефимушка сказал:
- Ну, ты, огарок, вот что, - покочевряжился, и будет! Вставай! А то я тебя свяжу, так тогда пойдёшь, небойсь! Понял? Ну? Смотри - бить буду!
- Меня-то? - усмехнулся арестант.
- А ты что думаешь?
- Витю-то Тучкова ты, Ефим, бить будешь?
- Ах ты, - пострелит те горой, - изумлённо воскликнул Ефимушка, - да что ты в самом деле? Что ты мне представленья-то представляешь? Накося!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: