Я Горбов - Асунта

Не зная что сказать, он вежливо приподнял шляпу, намереваясь удалиться. Но как раз сосредоточенное и надменное выражение молодой женщины уступило место веселой и чуть-чуть иронической улыбке. Оглянув Филиппа она произнесла:

- Еще немного и вы мне милостыню подали бы.

Это его задело за живое.

- У вас вид такой, точно вы собираетесь броситься в Сену, пробормотал он, не без раздражения.

- Не может быть! - воскликнула она. - Вы значит меня не {10} за нищенку, а за готовую к самоубийству приняли? Разрешите вам сказать, что я ни то, ни другое. Проницательности вы не проявили никакой. Ни-ка-кой!

- А, Никакой? - произнес он, заинтересовавшись.

- Ни-ка-кой. Признаюсь, однако, что ваши слова насчет самоубийства меня расстроили. Никак не думала, что мысли о практических трудностях могут так отразиться на моем выражении.

- Практические трудности могут быть весьма серьезными.

- О ! Мои трудности банальные из банальных. Безработица, неуверенность в завтрашнем дне. И домашние неурядицы, из этого вытекающие. Тем более, что мой муж фантазер и причудник.

- Фантазер и причудник?

- Да. И большой.

- А какая у него профессия?

- У него нет профессии. Он все время повторяет, что надо ко всему относиться по философски и брать жизнь такою, какая она есть. В конце концов можно и обозлиться.

- В этом и заключена причина вашего состояния?

- Именно в этом.

В чертах ее обозначились и ирония, и требовательность.

- У вас, - спросил Филипп, - есть профессия?

- Я неопытная стенодактилографка, - промолвила она, со сдержанной досадой.

Наступило короткое молчание, после которого Филипп вынул из бумажника визитную карточку, написал на оборота адрес сборочной мастерской, дал ее ей и сказал:

- Зайдите через месяц. Возможно, что у меня найдется для вас работа.

Затем он слегка поклонился, приподнял шляпу и пошел прочь, чувствуя неопределенное, но приятное, удовлетворение. "Не оттого ли, - говорил он себе, - что ничего нет общего у этого разговора с теми, которые затевают на улицах с незнакомыми дамами охотники за приключениями?", и думал, что у встречи этой должно подучиться продолжение.

3. - СТОРОНА ДЕЛОВАЯ

На другой день Филипп уехал в Вьерзон, провел там неделю и вернулся в Париж. Когда утром он просматривал в бюро сборочной мастерской текущую переписку, ему доложили о приходе посетительницы, дав, при этом, заполненную ею фишку: имя, цель визита и т. д. Имя ему не говорило ничего. Ни о какой Асунте Болдыревой он никогда не слышал. Kроме того, что оно было незнакомо, оно показалось ему странным, едва ли не претенциозным, похожим на псевдоним, выбранный начинающей кинематографической актрисой. Филипп {11} осведомился о внешнем виде просительницы, но служащий, который впустил ее в ожидальню - лишь мельком ее оглянувший, - мог только сказать, что она "производит впечатление брюнетки".

- Разве что глаза блестящие очень, - добавил он.

Тогда Филипп понял, что это незнакомка, с которой он неделю тому назад заговорил на берегу Сены, и которой дал карточку.

Подосадовав на себя за неосмотрительность, он все же решился ее принять.

- Я вас просил придти через месяц, - сказал он недовольно, едва она переступила через порог, - а вы являетесь через неделю.

Она стала шарить до странности настойчивым взглядом в глубине его зрачков и ничего не ответила.

"Что ей нужно?" - спрашивал он себя, не зная, что сказать и раздражаясь.

- Я пришла спросить нет ли у вас работы, - проговорила наконец Асунта. - Я никак не думала, что разница в три недели может быть так важна.

- Напрасно вы так думали.

- Но разве не от вас зависит придавать времени и срокам ту или иную степень важности?

- Вы очень нервны, мадам. Новые неприятности с мужем?

- Ничего подобного.

Глядя на нее и ее слушая, он подумал, что в голосе ее звучат нотки, отражающая независимость характера и суждений. Взгляд же ее проникал в его глаза, точно бы с некоторым правом. Мысленно он сравнил этот взгляд со взглядом Мадлэн, который показался ему, при мысленном этом сравнении, довольно таки тусклым.

- Дайте мне ваш адрес, - промолвил он, - и когда у меня будет работа, я вас извещу.

- Скажите лучше прямо, что работы для меня у вас нет и не будет. Обещаний известить я получила достаточно, чтобы понять, что они значат.

- Думали ли вы, что я явлюсь к вам на дом, чтобы предложить должность? - проговорил он, иронически.

- Почему бы нет? - отозвалась она с совершенной естественностью.

- Ваш адрес. Я заеду к вам сегодня вечером, - пробурчал он и недовольно, и смущенно, снова, как то уже раз было на берегу Сены, не понимая, какому он подчиняется импульсу. - Мы обсудим.

- Что мы обсудим?

- Чем я могу быть вам полезным.

- Улица Байар, номер пятнадцать, - сказала Асунта.

- Это в каком квартале? - осведомился Филипп, плохо знавший Париж.

- Елисейские Поля. Недалеко от набережной.

{12}

4. - УЛИЦА БАЙАР

Дом номер пятнадцать по улице Байар был старым и низким, по обеим сторонам его высились многоэтажные здания, скорей роскошного вида. В элегантном этом квартале, он был очевидным анахронизмом. Поднимаясь по лестнице, Филипп, с неудовольствием, отметил некоторую поспешность своих шагов.

"Любопытство?" - спросил он себя и тотчас же нашел ответ: увидать обстановку, в которой она ссорится с мужем, может быть действительно довольно любопытно.

У края его сознания промелькнул образ Мадлэн. Счастье при браке по расчету вообще проблематично; то же, что Мадлэн с каждым месяцем все больше и больше к мужу привязывалась, и все больше и больше была охвачена очарованием его молодости, было для него источником дополнительных трудностей.

- Уж лучше бы она меня ненавидела? - пробурчал он, ища кнопку звонка. Но кнопки не было и он постучал. Дверь открыла Асунта. На Филиппа пахнуло спертым воздухом и при первом же беглом взгляде он обнаружил, что чистота помещения весьма сомнительна.

- Добрый вечер, входите пожалуйста, - сказала Асунта. - Савелий, м-сье Крозье, о котором я тебе говорила, оказывает нам честь своим визитом.

И прибавила, обратившись к гостю:

- Простите за беспорядок. Мы живем в тесноте. Кроме того, моя дочка больна и в такую холодную погоду я опасаюсь растворять окна.

Филипп колебался, снимать ли ему пальто? Не снять - значило быть готовым уйти, снять - предполагало визит более длительный. Tем временем дверь в соседнюю комнату отворилась и в ней показался Савелий. Это был человек среднего роста, широкоплечий, с неправильными чертами лица, выдающимися скулами, узкими, окруженными морщинами, глазами, с жидкими, белесоватыми волосами. Он молча поклонился и застыл в ожидании.

- Добрый вечер, - сказал Крозье. - Рад с вами познакомиться.

- Счастлив вас видеть у нас, - последовал ответ, - надеюсь, что некомфортабельность нашей квартирки вас не испугала.