Я Горбов - Все отношения

- Почти уверена. Мы вчера были у (Мари назвала фамилию своих друзей) по случаю именин их старшей дочери, и девочки пили шоколад, ели пирожные, груши, виноград, орехи и винные ягоды. Доротея очень развилась, бегала, играла. Это могло расстроить пищеварение.

- Надо вызвать доктора, - сказал я, с нетерпением.

- Я уже ему позвонила, он приедет к девяти.

Мы прошли в детскую, где Доротея была одна, так как кроватку {103} Мари-Женевьев еще ночью перенесли в комнату нерс. Девочка дремала, щечки ее были очень красными.

- Градусник снова показал 39,5, - прошептала нерс, добавив, чтобы меня успокоить, что у детей температура поднимается очень легко.

Я посоветовал Мари воспользоваться временем, остававшимся до приезда доктора, чтобы принять ванну, - после бессонной ночи это лучшее средство восстановления сил. Через несколько минут после того, как она заперлась, раздался звонок. Нерс дежурила у Доротеи, горничная спустилась за булочками. Рассудив, что это, вероятно, прибывший раньше времени доктор, немного досадуя на то, что Мари, как раз, купается, и что сам я в халате и еще не брит, я пошел открыть дверь. И увидал Зою. Не знаю, больше ли я удивился, чем рассердился, или наоборот, - но желания проявить хоть минимум любезности я не испытал.

- Вы? Что вам нужно? - сказал я.

И так как она молчала, глядя на меня не то с упреком, не то с мольбой, то я добавил:

- Вам что-нибудь нужно?

Ее черты отразили внутреннее усилю: то ли она хотела что-то сказать, то ли боролась с собой, чтобы не сказать лишнего.

- Зачем вы пришли? - спросил я, резко.

И так как она все молчала я хотел было закрыть дверь. Угадав, вероятно, мое намерение, она прошептала:

- Подождите.

И двумя секундами позже добавила:

- Я вас видела в такси, у церкви. Теперь наступила моя очередь молчать, так как какое-то - не знаю какое? - преимущество было на ее стороне.

- Вы один? - проговорила она. - Или ваша жена уже вернулась?

- В сущности, это вас не касается. Но так как секрета в этом никакого нет, то могу вам сказать, что моя жена вернулась. Но какова все же цель вашего визита?

- Я сама его цель. Я хотела вам рассказать о ceбе разные вещи. Я много знаю разных вещей.

Таким тоном, с такими ударениями, так решительно она говорила со мной впервые. Но намерение ее оставалось непонятным.

- Не можете ли вы уточнить? - промолвил я.

- Могу и уточню. Но не сейчас.

- Это очень удачно. Как раз и мне некогда.

- Я не спишу, и могла бы подождать, - парировала она, все тем же тоном. - Но сегодня дело не в вас. Сегодня дело во мне. Я уйду, так как не вам, а мне выбирать и время и место встречи.

Она направилась к лестнице. Но у первой ступеньки обернулась {104} и не то улыбнулась, не то что-то прошептала, как уже несколько раз делала, уходя из моего бюро.

В столовой я задумался. Что это могло значить? Выполняла ли Зоя какое-нибудь поручение Аллота? Если он намеревался возобновить угрозы вторжения и снова заносил руку над спокойствием Мари, то без серьезного и многообещающего повода он решиться на это не мог: с тех пор, как Художественное Ателье прочно стало на ноги, он казался совершенно удовлетворенным и дальше разглагольствований не шел. Недоумение мое и досада были тем большими, что мое умение разбираться в подоплеке конкурентов и разгадывать их замыслы ни в чем мне не помогало. Я решительно не мог проникнуть ни в побуждения Зои, ни в планы Аллота (если он, в этом случае, ею руководил). Пока я так размышлял, все кругом оживилось. Мари вышла из ванны. Горничная вернулась с булочками и стала накрывать на стол. Нерс пришла спросить, надо ли переменить простыни и белье Доротеи к приходу доктора? Я пошел в ванну, но только успел приступить к туалету, как раздался звонок, и я понял, что это доктор.

Когда, после осмотра девочки, мы все собрались в столовой, чтобы позавтракать, доктор подтвердил, что ничего серьезного нет. Мари была права: просто Доротея объелась. Лечение было самое простое: диэта, кое-какие капли, теплая повязка на животик, в постели до того, как не спадет жар. Через несколько дней все должно пройти. Шутя доктор заметил, что если бы поводы нас навещать не были связаны с его профессией, то он только бы каждый раз наслаждался, таким у нас все дышало спокойствием и благорасположением! Так много в наших комнатах было воздуха, света, счастливых минут...

- И как раз мои новые часы стоят, пошутил я, указывая ему на них.

-Так это же настоящий астрономический прибор! - воскликнул он, с нескрываемым восхищением. - Bcе знаки Зодиака! И какая эмаль, какая резьба!

Когда он ушел, Мари спросила:

- Кто приходил пока я была в ванной?

- Мне принесли бумаги, которые мне понадобятся сейчас, в министерстве торговли, - ответил я, удивляясь легкости, с которой солгал.

- Ты только просыпаешься, - вздохнула она, сокрушенно, - и уже тебе надо думать про министерство, про банки, про контору, про адвокатов... что еще? Надеюсь, что, по крайней мере, рассыльный не переступил порога? Дел домой мы не пускаем, помнишь?

- Он не переступил порога.

На этот раз мне лгать надобности никакой не было. Но спешить приходилось. Уходя я поцеловал Доротею и попросил Мари мне протелефонировать в бюро.

"Еще раз, - подумал я, - не поспею к часовщику". Я уже совсем было собрался кого-нибудь к нему послать, как, взглянув в {105} записную книжку, заметил, что его магазин расположен по пути в министерство. Я так обрадовался, что поделился этим с Мари.

- О да, это очень хорошо, - сказала она. - Ты не забыл принесенных тебе бумаг? Где они ?

- В портфеле.

В министерстве мне пришлось минут десять подождать. Я воспользовался этим, чтобы еще раз попытаться разгадать повод визита Зои.

- Не Зои, - пробормотал я, - а мадам Аллот. Она ведь теперь мадам Аллот.

Так моя мысль скользнула в сторону присланной ею каллиграфической и рукописной карточки-приглашения, и я подумал, что сделано это было в тайне от Аллота. Весьма вероятно и утренний ее визит тоже был тайным. Было еще и то, что Аллот не только меня на свадьбу не позвал, но никак о предстоящем бракосочетании не упомянул. Все это, однако, весило гораздо меньше, чем признание Зои, что она меня видела в такси.

Выйдя из министерства я увидал, что идет дождь. Магазин часовщика оказался большим и новым. Стеклянные прилавки, полки, никель, зеркала, неоновое освещение и везде часики, последних моделей будильники, и часы: столовые, стенные, на подставках, плоские... Молоденькая продавщица, с артистически завитыми волосами, с красными ноготками, в тщательно отглаженном узком платье, как нельзя лучше гармонировала с общей обстановкой.

- Я хотел бы видеть господина Романеску, - обратился я к приказчице.

Приятно улыбнувшись девица юркнула в боковую дверь и почти тотчас же в магазин вошел его владелец. Достаточно было одного взгляда, чтобы увидать, что это волевой, независимый в суждениях и опытный в делах человек. Он был высок, массивен, широкоплеч, у него были большие руки, посадка головы была чуть что не надменной. Серые внимательные глаза, густая брови, подстриженные, с проседью, усики. белый колпачок на голове не позволял определить, лыс он, или не лыс, а халат коммерсанта обтекал комфортабельное брюшко, отлично подхватывавшее его высокий рост. Ни в чем не походил он на того часовщика - старого ремесленника, которого я ожидал увидать, и который был бы в продолжении и моих часов, и того, как часы эти стали моей собственностью. Мне было неприятно. Мне так было неприятно, что я подумал: не уйти ли, не обратиться ли к другому мастеру?