Михаил Горымов - Рубеж

- Донцы что ли?

- Они самые.

- Ну так чем ты занимаешься? - спросил Андрей Фёдора.

- Работаю в детском театре, занимаюсь лазерной графикой.

- А это что такое?

- Видишь ли, - начал Фёдор, - обыкновенный солнечный луч состоит из семи цветов. Лазерный луч состоит только из одного цвета, он монохроматичен, поэтому с его помощью можно получить объёмное изображение. Теперь представь спектакль, где все декорации выполнены из света, и они объёмна, живые только актёры. Это театр будущего, причём декорации абсолютно любые; скажем, кораблекрушение - летают чайки, плавают обломки корабля. А нажал кнопку - и пожар в джунглях: бегут, спасаясь от огня, звери летят перепуганные птицы, бушует пламя, и всё это объёмно, реально, всё это двигается. Причём если в современном театре декорации меняют пять-шесть раз то здесь можно сделать двести-триста смен декораций и абсолютно любых, ярких, красочных и реальных.

- И сколько же тебе за всё это платят?

- Как и везде простому советскому инженеру.

Постепенно начало светать. Было уже шесть утра, когда оба друга направились к ближайшему метро, мирно беседуя. Проходя мимо небольшого палисадничка, они услышали чьи-то крики и глухие удары. Друзья бросились на эти звуки и, раздвинув ветки кустов, увидели, как несколько молодых парней били хасидов.

- Ой... ой... ёй... помогите! - вопили евреи, извиваясь под градом ударов, сыпавшихся на них со всех сторон. Больше всех старался парень с повязкой дружинника.

- Я тебе покажу, чей Москва город! - кричал он, избивая длинного и тощего хасида.

- М-да! - произнёс Фёдор. - Нормальный ход.

- Я думаю, что наша помощь здесь не нужна! - сказал Андрей. - Обойдутся без нас.

И приятели пошли дальше.

Глава вторая

Фёдор вошёл в гостиницу и, пройдя по коридору, остановился у лифта. Рядом стояла ярко разодетая девушка в чёрных ажурных чулочках и короткой юбке, обильно разукрашенная косметикой. Девица быстро окинула Фёдора цепким оценивающим взглядом и презрительно отвернулась.

"Двустволка, - подумал Фёдор, входя в лифт. - Небось, этой шпаклёвки на ней полтора килограмма". Он нажал кнопку и стал подниматься вверх. На одном из этажей лифт остановился, и Фёдор оказался в ресторане.

В зале играла музыка, а в дальнем конце за столиком сидело трое мужчин. К ним и подошёл Фёдор.

- Здравствуйте! Надеюсь, не помешаю.

- Здравствуй, Федя, присаживайся! - Это был американец Джон Смит, корреспондент одной из крупнейших газет. Двое других тоже доброжелательно кивнули Фёдору.

- Ну так что мы имеем? - спросил Джон Смит.

- Манифестация протеста у дома Верховного Совета в свете последних событий, - и Фёдор выложил на стол две плёнки.

- Это уже неинтересно, - сказал Джон. - Нашим читателям нужны драки, эксцессы, кровь. Американским читателям нужна кровь, понимаешь меня, Федя?

- Как тут не понять.

- Я это беру, но всего лишь за двадцать долларов.

- Годится, - ответил Фёдор, забирая деньги.

- Познакомься, Федя, это мистер Тадамори-но-Йоши.

Фёдор кивнул дружелюбно улыбающемуся тучному японцу средних лет.

- А это Валентин Геннадьевич, - сказал Джон, указывая на молодого парня.

- С Валентином мы знакомы.

- Да-а?!

- Учились вместе. Правда, я заканчивал, когда он поступил, но тем не менее.

- However! Как говорят у нас в Америке, - подытожил Джон.

- Да, где-то так.

- У нас, Федя, праздник! Господин Тадамори-но-Йоши покупает ваш шарикоподшипниковый завод!

- Это какой же? Первый ГПЗ что ли?

- Его.

- Всего лишь за триста тысяч ваучеров, - вмешался в разговор Валентин.

- Его вроде бы комсомольцы в двадцатом году строили?

- Да. И теперь всё это принадлежит господину Тадамори, - не унимался Валентин.

- Понятно, а ты здесь причём? - спросил Фёдор.

- А я при господине Тадамори-но-Йоши состою как технический переводчик!

- Ты, помнится, комсомольским вожаком был, оперотряд возглавлял, в компартию рвался.

- Ну мало ли, кто из нас кем был! - сказал Валентин примирительно. Главное, кто сейчас кем стал.

- И кем же ты стал? - спросил Фёдор.

- Человеком!

В этот момент заиграл оркестр, и на небольшую сцену выскочила молодая стройная девица, она на несколько секунд замерла, а потом стала раздеваться под музыку, бросая томные взгляды на Джона и господина Тадамори. В девице Фёдор узнал свою попутчицу в лифте.

- Венера! - восхищённо воскликнул Джон.

- Профурсетка! - сказал Фёдор.

- Какой же ты отсталый человек! - опять встрял Валентин. - Это точно такая же профессия, как и фотограф, инженер, художник или скульптор. Кстати, в её работе фантазии и творчества ничуть не меньше, если не больше, чем у того же скульптора.

- Ну ясное дело, очень тяжёлая работа, - ответил Фёдор. В дальнем конце зала он заметил пожилую женщину, поразительно похожую на девицу на сцене. А это кто?

- А-а! - встрепенулся Валентин. - Это её мама. Она тоже раньше путанила, а теперь и дочку пристроила. У неё ещё и младшая есть, школьница, как десятый класс закончит, так сюда придёт.

- Семейная традиция, значит, - подытожил Фёдор.

- Они, между прочим, за ночь зарабатывают больше, чем ты за месяц.

- Большой специалист!

В зале появился молодой парень в женском платье с ярко накрашенными губами. Увидев его, мистер Смит ожил.

- Аркашенька! - крикнул он и послал воздушный поцелуй. Аркашенька в свою очередь поймал поцелуй и стал приближаться к мистеру Смиту, пританцовывая и виляя задом.

- Люськин конкурент, - произнёс Валентин, отодвигая поставленный заранее для Аркашеньки стул.

- Видать, тоже большой специалист, - сказал Фёдор, вставая. - Прошу прощения, господа, но мне уже пора.

- До свиданья, Федья, - японец Йоши вежливо кивнул.

- Всего хорошего, Федя, - произнёс и Джон Смит. - Если будет что-либо интересное, приходите.

- Гуд бай! - И Фёдор направился к выходу.

Фёдор шёл по московским улицам, ярко светило тёплое осеннее солнце. На Пушкинской площади стояла огромная толпа, тысяч пять.

- Ого, а это что за сборище? - воскликнул Фёдор, останавливаясь.

- А это встреча дорогого всенародно избранного ублюдка Ельцина с народом! - бросил один из прохожих.

- О-о, это любопытно! - сказал Фёдор, направляясь в толпу и на ходу доставая фотокамеру. Усиленно работая локтями, он стал пробираться в середину, но тут на его пути возникла плотная цепь милиционеров, а за ней стояла точно такая же цепь из крепких ребят в штатском.

- Куда? - грозно спросил милиционер, преграждая Фёдору дорогу.

- Пустите к всенародно избранному.

- Пропуск!

- Только по пропускам пускаете к дорогому Борису Николаевичу?

- Да, и прошедших особую проверку!

- Понятно, - сказал Фёдор, направляясь вдоль милицейской цепочки и ища какую-нибудь лазейку, но менты везде стояли плотно. Вдруг Фёдор увидел в толпе какое-то сгущение, вокруг которого сновали с видеокамерами журналисты. Там явно происходило что-то интересное. Фёдор рванул в ту сторону, опять интенсивно работая локтями. В центре стоял человек средних лет, с аккуратно подстриженной бородкой, одетый в рясу православного священника.