Михаил Салтыков-Щедрин - Письма к тетеньке

Стр. 377. У Удава было три сына. – Повествование об истории, случившейся в семье «бесшабашного советника» (уход двух сыновей в революцию), представляет одну из вариаций на остро волновавшую Салтыкова тему о суде истории и потомства, в лице детей, над настоящим. К разработке этой темы Салтыков неоднократно обращался в своих произведениях 70-х годов («Господа Молчалины», «Непочтительный Коронат», особенно «Вольное место» и пр.).

Стр. 381. ..."из калмыцкого капитала"... – Начиная с 1834 г. калмыки, ранее не платившие податей, были обложены сборами, зачислявшимися в «общественный калмыцкий капитал». Он хранился сначала в Министерстве внутренних дел, а потом в Министерстве государственных имуществ и стал предметом хищений.

Стр. 382. ...после аракчеевской катастрофы... – По-видимому, это выражение следует отнести к потере Аракчеевым после смерти Александра I своего могущества.

Стр. 383. ... муравьевцы – соратники и единомышленники генерал-губернатора Северо-Западного края М. Н. Муравьева, жестоко подавившего восстание 1863 г. в Литве и Белоруссии.

А завтра – где ты, человек? – Из оды Г. Р. Державина «На смерть князя Мещерского».

...Аракчеев... подготовлял народ к воспринятию коммунизма. – В данном случае Салтыков пользуется словом «коммунизм» (в нарочито обывательской, вульгаризаторской, ради сатирических целей, интерпретации этого понятия как универсальной уравниловки) для обличения той теории и практики бюрократически-полицейской регламентации и административного попечительства, которыми характеризовались правовой институт и политический быт самодержавия. Своего предела казарменная регламентация жизни достигла в аракчеевской системе «военных поселений». Последние фигурируют у Салтыкова с той же иронической интонацией, как и слово «коммунизм», под именем «фаланстер» – идеальных поселений человечества, в социальной утопии Шарля Фурье.

Стр. 385. А кузина Надежда Гавриловна – помните, мы с вами ее «индюшкой» прозвали? – Одна из вариаций светских героинь салтыковской сатиры, продолжающая, в частности, образ той куклы-обольстительницы, которая фигурирует под именем «Индюшки» в «сказке» «Игрушечного дела людишки», на что и ссылается Салтыков.

Стр. 387. Умереть – уснуть! – Слова из монолога Гамлета («Быть или не быть») в одноименной трагедии В. Шекспира.

... трактир «Британия» – излюбленное место сходок и диспутов участников передовых кружков студенческой, литературной и театрально-артистической молодежи в Москве 30 – 40-х годов.

Стр. 388. Сукрой – круглый ломоть хлеба, во всю ковригу (Даль).

...оттуда вылетит Иона . – Сатирическая реминисценция евангельского рассказа о трехдневном пребывании пророка Ионы во чреве кита, откуда затем он вышел невредимым (Матфей, XII, 39 – 41).

Стр. 389. ...в Грузине... – село Грузино Новгородской губ., на р. Волхове, резиденция Аракчеева, подарено ему Павлом I. Было одним из центров военных поселений.

Стр. 391. Предилекция – предпочтение, большая любовь (франц. – predilection).

Стр. 394. ...где генералам пустяки читать! Они нынче всё географию читают! – Намек на генерала М. Д. Скобелева, выступавшего в защиту балканских народов против политики Германии и Австро-Венгрии и считавшего, что война с этими государствами явилась бы единственным средством «поправить наше экономическое и политическое положение» («Дневник П. А. Валуева. 1877 – 1884 гг.». П., 1919; запись от 30 июля 1881 г.). В этой связи в одной из своих речей в Петербургском офицерском собрании в конце 1881 г. Скобелев заявил: «...нам скоро необходимо будет основательно пополнить наши недостаточные знания географии земель западных». Эта фраза обошла все газеты, попала в заграничную прессу и вызвала много толков.

Стр. 395. ...мои поручики всё Зола читают... – Этот сатирический выпад метит не вообще в Золя, а в Золя как автора «Nana»; см. в наст. томе прим. к гл. IV «За рубежом».

Стр. 396. ...оду на низложение митрополита Михаила написал... – Митрополит сербский Михаил принимал активное участие в политической жизни страны, был сторонником русской ориентации внешней политики Сербии. В 1881 г. победа австрийского влияния принесла ему отставку со всех занимаемых постов и удаление на жительство из Сербии в Россию.

... генералу Черняеву сонет послал, с Гарибальди его сравнивает... – В 1876 г. «завоеватель Ташкента» генерал М. Г. Черняев по приглашению короля Милана стал главнокомандующим сербской армией в войне Сербии с Турцией. Это назначение (оно привело вскоре к поражению сербской армии) дало повод прославянской либеральной печати сравнивать Черняева с Гарибальди.

...что Баттенберг... Еще бы! об этом даже циркуляром запрещено. – О немецком принце Баттенберге, посаженном русской дипломатией на престол «освобожденной» Болгарии под именем князя болгарского Александра I, см. справку в прим. к «письму первому». Оживленное обсуждение в прессе 1881 г. болгарских событий вызвало издание специального циркуляра Министерства внутренних дел от 29 апреля 1881 года, который и имеется здесь в виду.

И Каравелова крамолу // Пятой могучей раздавил. – В 1881 г., когда глава партии либералов Петко Каравелов был министром-президентом болгарского кабинета, Баттенберг, опираясь на консервативные элементы правительства, при помощи русского генерала Эрнрота произвел государственный переворот: упразднил конституцию («Тырновскую»), уволил в отставку Каравелова и заставил его эмигрировать.

Стр. 397. Вот Хлудов, например, – ведь послал же чудовских певчих генералу Черняеву в Сербию... – Московский купец А. И. Хлудов, собиратель древнерусских рукописей и книг, был меценатом известного церковного хора Чудова монастыря в московском Кремле.

Стр. 398. Все на свете мне постыло, //А что мило, будет мило! – «Тетенька» весьма произвольно вспоминает две строки из стихотворения А. С. Пушкина «Если жизнь тебя обманет...»: «Настоящее уныло... // Что пройдет, то будет мило».

Впервые, с нумерацией «VI», – журн. «Отечественные записки», 1882, No 2.

В отличие от большинства других "писем" журнального текста, подвергшихся в отдельном издании более или менее механическому расчленению, "февральское письмо" написано так, что и сюжетно, и композиционно оно естественно распадалось на два вполне самостоятельных очерка, которые и получили в дальнейшем наименование писем "девятого" и "десятого". Реальный комментарий устанавливает автобиографичность многих деталей "девятого письма". Рассказанные в нем эпизоды из жизни "одного чистокровнейшего заведения", предназначенного быть "рассадником министров", восходят к сатирически заостренным и обобщенным воспоминаниям о реально виденном и пережитом самим Салтыковым в пору его пребывания в стенах Александровского (бывш. Царскосельского) лицея [76]. Но, конечно, когда Салтыков писал эти страницы, он менее всего думал о своей будущей биографии. Лицейские воспоминания понадобились ему ради иных целей. Он воспользовался ими прежде всего как колоритным материалом для создания одной из наиболее блестящих и острых своих сатир на всю систему школьного образования и воспитания в царской России. Однако сатира на школьное воспитание является, в свою очередь, лишь «смысловой поверхностью», «предметным слоем», в котором при продвижении вглубь вскрывается вся окружающая действительность периода реакции. С неотразимо внушающей силой Салтыков заставлял современного себе читателя видеть в образе «карцера» всю тогдашнюю Россию, в галерее образов школьных воспитателей и руководителей – весь аппарат административно-полицейского контроля и чиновничье-бюрократической опеки абсолютистского государства над народом и обществом; наконец, в изображенной системе школьного воспитания, при которой «оподлялись» как воспитуемые, так и воспитатели, – то, по словам Ленина, «массовое политическое развращение населения, которое производится самодержавием повсюду и постоянно» [77].