Ирина Грекова - Знакомые люди

...Отвращение к личным контактам, мысленно писал Юрий, - тяжелая болезнь, порожденная быстротой, перегруженностью, переусложненностью жизни. Бюрократизм - одна из форм этой болезни. Бюрократ хочет отгородиться от людей, поставить между собой и ими промежуточное устройство, своего рода "кнопку", вроде той, с помощью которой пассажиры просят водителя остановить машину на "стоянке по требованию". Что и говорить - гораздо легче нажать безличную "кнопку", чем встретиться лицом к лицу, глаза в глаза с живым человеком... Роль такой "кнопки" в случае надобности может сыграть пункт инструкции (сегодняшняя девушка, отказавшая ему в восстановлении билетов, с мрачным удовольствием жала именно на эту кнопку)...

Так, не без приятного полета мысли, сочинял Юрий, и получалось неплохо. Недаром товарищи по работе советовали ему попробовать силы в журналистике. Но сейчас что-то мешало ему сочинять, какая-то внутренняя заноза. В чем было дело?

Ага, вот в чем - вспомнил. На днях он прочел в местной газете статейку под названием: "Глупая доверчивость". Начал читать по созвучию со своим псевдонимом, а там и прочел до конца. "Глупо доверчивой" была, оказалось, местная жительница Мария К. Она познакомилась на вокзале с какой-то девушкой, назвавшей себя Людмилой. Девушка горько плакала, а когда Мария К. спросила ее, в чем дело, рассказала, что ее якобы обокрали, что у нее нет ни копейки денег, ни души знакомых, негде ночевать... Мария К. привела ее к себе, уложила спать на раскладушке, слушала внимательно, как Людмила "делилась своей жизнью", даже поплакали вместе, утром Мария ушла на работу, а когда вернулась - Людмилы и след простыл. Вместе с ней исчезли деньги и ценные вещи, находившиеся в квартире... Статья довольно разумно призывала к осторожности в выборе знакомств, и, помнится, Юрий прочел ее не без сочувствия... Как же примирить эту осторожность в "выборе знакомств" с принципом "все люди - знакомые"? Над этим придется еще подумать...

Сережа пошевелился, вздохнул во сне и, не просыпаясь, сказал кому-то "сам дурак". Кстати, автобус скоро должен был прийти. Вернуться в гостиницу - ближайшее очевидное действие. Как быть дальше, Юрий еще не решил. Утро вечера мудренее. Что-нибудь да наклюнется.

Недалеко от скамейки, где они сидели, остановилась легковая машина. Спустя некоторое время ее передняя дверца открылась, и из нее вышел человек в темном. Осторожными, крадущимися шагами он подошел к скамейке и остановился, пристально разглядывая сидящих.

Юрию стало не по себе. "Грабитель? - подумал он. - Вряд ли. А впрочем, пусть грабит. Взять-то у меня сейчас нечего".

На всякий случай он восстановил в памяти рекомендации по самообороне в случае внезапного нападения, преподанные ему когда-то в кружке самбо.

Сережа проснулся, почему-то сказал: "Маленькие хвостики" - и немедленно заснул снова. Человек в темном подошел ближе.

- Это вы? - спросил он с грузинским акцентом.

- Это я, - ответил Юрий. - А что вам от меня надо?

- Ой, как я рад, что это вы! Я - Ираклий Пимениди, не узнали? Я вас сегодня в такси возил, помните?

- Конечно, помню, - приходя в себя, сказал Юрий.

- Ну как, вам билеты восстановили?

- Нет, не восстановили. Предложили купить новые.

Ираклий пощелкал языком:

- Ай-яй, беда какая! И что же будете делать?

- Пока не знаю. Что-нибудь придумаю.

Ираклий самую малость поколебался (может быть, вспомнил, что все-таки с Юрием незнаком?) и спросил:

- Сорок рублей хватит?

Он полез в карман, вынул и протянул Юрию четыре десятки. Тот был ошеломлен более, чем благодарен.

- Почему вы мне так верите? - спросил он.

- Очень просто. Смотрю: человек, - и верю.

- Честное слово, я сразу же вышлю деньги.

- Не надо честное слово, - сказал Ираклий. - Садись в такси, поедем. Мальчика жалко, совсем спит...

Вернувшись в Москву, Юрий, конечно, первым делом отослал деньги телеграфом, в ответ на что получил следующее письмо [письмо - подлинное, в нем не изменено ни слова, кроме обращения; имя и фамилия шофера Ираклия Пимениди - подлинные]:

"Уважаемый Юрий Сергеевич!

Получили деньги и отвечаем вам. Пишет вам сестра Ираклия, так как его несколько дней не будет дома. Мы все очень рады, что вы выслали деньги, то есть, простите, рады не за деньги, а за вашу честность. Был у нас такой случай. Наш старший брат одолжил 200 рублей одному киевлянину. Братья у нас вообще очень добрые и, можно сказать, хорошие ребята. Так этот киевлянин не только не отдал деньги, но даже не признал брата, когда он поехал в Киев к нему за деньгами. И мы очень рады, да и Ираклий будет довольный, записку в переводе оставим, чтобы он прочел. А теперь, когда будете в Сухуми, обязательно приезжайте к нам. Мы всегда рады людям с добрым и честным сердцем. Для них у нас всегда двери открыты, а для таких, как киевлянин, нет.

На этом кончаю писать, так как мы знакомы, как говорится, только заочно, и писать больше нечего.

До свидания. С приветом вся семья Пимениди".

Вот такое письмо получил из Сухуми мой знакомый инженер Юрий М.

Он прочел его, перечел, и ему стало стыдно. За сочиненную (к счастью, еще не написанную!) статью о "знакомых людях". За свою готовность к самообороне - там, на скамье у аэровокзала. Да мало ли еще за что!

Ведь Ираклий, давая ему деньги, прекрасно знал историю с киевлянином. Знал - и все-таки дал. Сумел пренебречь "суровыми уроками жизни". "Смог ли бы я так поступить? - спросил себя Юрий и честно ответил: - Не знаю".

В Сухуми в гости к семье Пимениди он до сих пор так и не собрался.

1982