Алексей Писемский - Боярщина

- Всего вдруг нельзя, ваше сиятельство, - отвечал Мановский, - и то вот, как видите, живем в пустых стенах и с необитой почти мебелью.

- Слишком ничтожное оправдание, - возразил Сапега. - Мы с вами, Анна Павловна, сделаем вот какой заговор против вашего мужа: у меня в доме есть довольно порядочный рояль, ездите ко мне, старику, как можно чаще, занимайтесь музыкой, а мужа оставляйте дома. Соскучится об вас, да и купит вам рояль. Согласны?

- Благодарю вас, граф, - отвечала Анна Павловна.

- Она и без того должна за честь, которую вы ей сделали, быть у вашего сиятельства, - сказал Мановский, - и так как я нисколько не принимаю ваше посещение на свой счет, то она должна ехать одна, а я уж буду иметь честь представиться после.

- Благодарю, - сказал граф, протягивая Мановскому руку. - Вы очень оригинально хотите отметить мне за любовь к вашей супруге.

- Она сама вам отметит за эту любовь, - отвечал с усмешкой Мановский.

- Чем же?

- Тем, что наскучит вам.

- Анна Павловна не наскучит мне! - сказал граф сладким голосом, целуя руку хозяйки.

В зале раздался шум: это были новые гости. В каждый приезд графа между помещиками Боярщины заводился странный обычай. Они приезжали обыкновенно вслед за ним во все дома, которым он делал честь своим посещением, частью для того, чтобы более и более сближаться с знатным туземцем, а частью и для наслаждения его беседой. Новоприбывшие были: толстый Уситков с женой, той самой барыней в блондовом чепце, которую мы видели у предводителя и которая приняла теперь намерение всюду преследовать графа в видах помещения своего седьмого сынишки в корпус. Их сопровождала молодая чета Симановских, недавно женившаяся по страсти. Муж был высокий и необыкновенно худой отставной уланский корнет, m-me Симановская, несмотря на молодость лет, уже замечательно обнаруживающая в себе практические способности, в силу которых тоже решившаяся искать в графе для определения мужа в какую-нибудь доходную службу, без которой он будто бы ужасно скучает. При входе мужчины отдали почтительный поклон Сапеге, а дамы, присевши ему, поместились на диван с хозяйкой.

Всем им граф слегка кивнул головой, и на лице его заметно отразилось неудовольствие: ему было досадно, что Анна Павловна, кроме него, должна будет заниматься с прочими гостями.

Мановский, все это, кажется, заметивший, сейчас же подошел с разговором к дамам, а мужчины, не осмеливаясь говорить с графом, расселись по уголкам. Таким образом, Сапега опять заговорил с Анной Павловной. Он рассказывал ей о Петербурге, припомнил с нею старых знакомых, описывал успехи в свете ее сверстниц. Так время прошло до обеда. За столом граф поместился возле хозяйки. Мановский продолжал занимать прочих гостей.

- Анна Павловна, верно, прежде была знакома с графом? Она, говорят, ему крестница? - спросила его Уситкова.

- Крестница, - отвечал Мановский.

- Михайло Егорыч, - сказал граф, обращаясь к хозяину, - когда же вы доставите мне удовольствие видеть вас и Анну Павловну у себя в доме?

- Я сегодня ночью должен буду ехать в город, ваше сиятельство, отвечал Мановский. - Что касается до жены, то она, я полагаю, завтра же должна отплатить вам визит, чтобы тем хоть несколько извинить невольную мою против вас невежливость.

- Браво! - вскричал граф. - А вы что скажете, Анна Павловна?

Мановская побледнела. Она очень хорошо знала, что слово полагаю на языке ее мужа значит - она приедет. Но завтра! Завтра был день, назначенный ею для свидания с Эльчаниновым.

- Позвольте мне, граф, приехать к вам в понедельник, - сказала она, - я чувствую себя не так здоровою.

- Зачем же откладывать? - возразил Мановский, не любивший исполнять ни малейшего желания жены. - Приличие заставляет, кажется, поторопиться.

- Но, может быть, Анна Павловна действительно дурно себя чувствует, сказал граф отеческим голосом, в душе радовавшийся поспешности мужа.

- Она постоянно не так здорова, потому ей все равно. Она приедет завтра, - отвечал Мановский.

Тоска сдавила сердце Анны Павловны. Что ей было делать, на что решиться! Сначала она думала притвориться больной, но в таком случае нельзя будет выйти в поле, тем более, если муж не уедет. Эльчанинов будет ее дожидаться, он подумает, что она не хотела сдержать обещания. Когда она опять с ним увидится и как ему дать знать? Оставалось одно средство: идти и оставить на месте свидания записку, в которой уведомить Эльчанинова о случившемся и назначить ему прийти туда в понедельник. На этом намерении она несколько успокоилась и снова начала говорить с графом.

Обед кончился. Граф не отходил от хозяйки и не давал ей решительно заниматься с дамами.

- О чем это говорит граф с Анной Павловной? - шепнула, обращаясь к мужу, Уситкова, немного тупая на ухо.

- Не знаю, - отвечал тот.

- Николай Николаич, Николай Николаич, - отнеслась Уситкова к Симановскому, смотревшемуся в зеркало.

Симановский подошел.

- Вы отсюда к нам?

- Жена к вам проедет, а мне надобно в Новинское на панихиду.

- К кому, батюшка? - произнесла с испугом Уситкова.

- Бахулов помер.

- Опекун Клеопатры Николаевны? Скажитe! Царство небесное! Истинно добрый был человек. Что-то теперь Клеопатра Николаевна? Как она была им довольна! Кого-то ей теперь назначат, потому что, надобно сказать, она порядочно порасстроила дочкино состояние: для нее это очень важно, кого ей назначат.

- Да вряд ли не здешнего.

- Кого? Михайла Егоровича?

Симановский подтвердительно кивнул головой.

- Посмотрите, посмотрите, - продолжала Уситкова, показывая глазами на графа, который целовал руку у Анны Павловны.

- Да-с, - отвечал Симановский и взглянул на жену, которая сидела в заметно щекотливом положении около Анны Павловны.

Вскоре после чая граф уехал, а вслед за ним поднялись и прочие гости, глубоко обиженные невниманием Сапеги и предпочтением, которое оказал он Анне Павловне.

- Завтра, часу в двенадцатом, вы поедете к графу, - сказал Мановский, оставшись один с женой, - а я после.

- Хорошо, - отвечала та, - а я теперь, Михайло Егорович, пойду гулять, - прибавила она с невольной боязнью.

- Ступайте, - отвечал Мановский.

Анна Павловна почти вбежала в свою комнату и написала к Эльчанинову записку: "Простите меня, что я не могла исполнить обещания. Мой муж посылает меня к графу Сапеге, который был сегодня у нас. Вы знаете, могу ли я ему не повиноваться? Не огорчайтесь, добрый друг, этой неудачей: мы будем с вами видеться часто, очень часто. Приходите в понедельник на это место, я буду непременно. Одна только смерть может остановить меня. До свиданья".

Спрятавши эту записку за перчатку, она вышла и через несколько минут была на том месте, где в первый раз встретилась с Эльчаниновым. Записка была положена в трещину дерева таким образом, что часть ее была видна.