Алексей Писемский - Люди сороковых годов

- Зачем же ты тут живешь? - продолжал Вихров спрашивать старика.

- Где же мне жить-то? Кому я теперь надобен? - отвечал старик.

- А это - жена твоя? - спросил Вихров, показывая на старуху.

- Нет, - отвечал старик, отрицательно покачав головой.

- Кто же ты такая? - спросил Вихров и старушку.

- Странница, судырь, я.

- А здесь давно ли?

- Да вчерашнего дня вот зашла к старику.

- Зачем же ты зашла к нему?

- Он, судырь, учитель мой старинный; зашла спросить у него, куда мне идти... я еще темная.

- А он - зрячий?

- Он уж, судырь, давно в искусе пребывает.

- Ты откуда же родом, дедушка? - спросил Вихров опять старика.

- Не помню я; давно уж это было, как я ушел из дому, - отвечал старик угрюмо.

- Зачем же ты ушел, собственно?

- По священному писанию: оставит человек отца и мать свою и грядет ко мне, - отвечал старик.

Вихров решительно недоумевал - как взять этих стариков.

- Ну, я вас должен взять отсюда, - проговорил он наконец, собравшись с духом.

- Что же, бери, ежели мы нады кому, - отвечал старик с усмешкой.

- Пойдем, старушка, и ты, - сказал Вихров старухе.

- Слушаю-с, - отвечала та, и все они вышли из шалаша.

- Прикажете их связывать? - спросил сотский.

- Свяжи! - сказал ему Вихров и старался не глядеть на стариков.

Мужики из селенья стояли молча и мрачно смотрели на все это. Сотский связал руки старику своим кушаком, а старухе - своим поясом.

В это время вдруг раздался невдалеке выстрел; мужики сейчас же обернулись в ту сторону, Вихров тоже взмахнул глазами туда; затем раздался крик и треск сучьев, и вскоре появился между деревьями бегущий непременный член. Вслед за ним подходили и понятые, сопровождавшие его.

- Меня было зарезали! - кричал Мелков.

- Кто зарезал? - спросил Вихров.

- Солдат, должно быть, беглый; я пошел и землянку тут нашел, а он выскочил оттуда прямо на меня с ножом; я только что пистолетом отборонился и побежал, а эти черти, - прибавил он, указывая на мужиков, - хоть бы один пошевелился, - стоят только.

- Это что еще значит?.. Кто у вас еще тут проживает и кому вы пристанодержательствуете? - обратился Вихров строго к мужикам. - Говорить сейчас же, а не то все вы отвечать за то будете!

- Это точно, что наслышаны мы были, что тут проживает беглый солдат, отвечал один мужик.

- Отчего же вы не доносили о том начальству? - спросил Вихров.

- Где же доносить-то: донеси на него, он и селенье, пожалуй, выжжет.

- Поймайте его и представьте, - он и не может вам повредить.

- Его поймаешь, - другой на место его придет и отплатит нам за него. Мы боимся того, - вся ваша воля, - продолжали говорить мужики.

- Стало быть, тут у вас постоянный притон?

- Да, может быть, и постоянный, кто его знает!.. Начальство уж само смотри за тем, мы ему не сторожа на то!.. - подхватил другой мужик.

- Нам только от них дела да беспокойства, - продолжал первый мужик.

- Да как же, паря!.. Немало чиновников-то наезжает, словно орды какой!.. - произнес первый мужик.

Вихров очень хорошо видел, что все мужики были страшно озлоблены, а потому он счел за лучшее прекратить с ними всякий разговор.

- Ну, веди этих стариков, - сказал он сотскому.

Тот повел.

Вихров и непременный член пошли за ним. Мужики с мрачными лицами тоже шли за ними.

Старик-раскольник начал хромать на одну ногу, потом сгорбился, тяжело дыша, всем станом.

Вихров не утерпел и спросил его:

- Что такое, старик, с тобой?

- Умираю, ваше благородие, ведь девяносто пятый год тоже живу.

- Да что же ты чувствуешь?

- У сердца схватило, рученьки ломит, дыханье сперло, - говорил старик, и дыханье у него, в самом деле, прерывалось.

- Ну, развяжи ему скорей руки! - воскликнул Вихров.

Сотский сейчас и с заметным удовольствием развязал его. Вихров в это время оглянулся, чтобы посмотреть, как старуха идет; та шла покойно. Вихров хотел опять взглянуть на старика, но того уж не было...

- Где же старик? - спросил он.

- Тут за кусты, надо быть, зашел, - отвечал сотский.

- Как ушел за кусты?.. Ищи его скорей.

Сотский зашел за некоторые кусты.

- Нет его тут? - проговорил он.

- Ищите же вы все! - воскликнул Вихров мужикам.

- Где же тут его искать? Темно становится - и лес-то велик, - отвечали те в один почти голос и явно насмешливым тоном.

Солнце в самом деле уже село, и начинались сумерки. Вихров очень хорошо понимал, что он был одурачен - и вышел из себя от этого.

- А когда вы так, то я вас всех посажу за него в острог, - обратился он к мужикам. - Я знаю, что если вы сами не странники, то странноприимники, это все равно.

При этом лица у мужиков у всех немного сконфузились.

Покуда все это происходило, вся гурьба уже подошла к деревне.

- Собак ваших уберите, а не то я их всех колом! - закричал вдруг Мелков.

Сотский побежал вперед убирать собак.

Вихров, с своей оставшейся странницей и в сопровождении Мелкова, вошел в ближайшую избу. Было уже совсем темно. Хозяйка в этом доме - и, должно быть, девка, а не баба - засветила огонек. Вихров подметил, что она с приведенной странницей переглянулась, и даже они поклонились друг другу.

- Как тебя зовут? - начал он спрашивать старуху.

- Матреной.

- А по отчеству?

- Не помню, не знаю.

- А замужняя или девица?

- Девица.

В это время хозяйка подошла поправить лучину в светце.

- Ой, батюшки, окаянная, обожгла как руку-то! - воскликнула она вдруг, и в ту же минуту горящая лучина выпала у нее из рук и погасла.

В избе сделалась совершенная темнота.

- Огня скорей засвечайте! - воскликнул Вихров, не сомневаясь уже более, что это опять была придуманная штука.

Он слышал, как девка-хозяйка подошла к шестку, неторопливо там стала присекать огня к тряпочному труту и зажгла об него серную спичку, а от нее зажгла и лучину; изба снова осветилась. Вихров окинул кругом себя глазами, старухи уже перед ним не было.

- Где старуха? И она убежала! - воскликнул он испуганным и бешеным голосом.

В избе, кроме его, Мелкова и девки-хозяйки, никого не было.

- Где старуха? - ревел Вихров. - Ты сказывай! - обратился он к девке-хозяйке.

- Да я почем знаю? Я не стерегла ее.

Вихров едва совладел с собой; он видел, что вся деревня была пристанодержатели бегунов, - и ему оставалось одно: написать обо всем этом постановление, что он и сделал - и потребовал всех понятых, сотского и хозяйку, чтобы они приложили руки к этому постановлению.

Понятые, хозяйка и сотский поглядели сначала друг на друга, а потом прежний же мужик проговорил:

- Нет, мы рукоприкладствовать не станем.

- Почему же?

- Так, по вере нашей нам прикладывать тут рук нечего.

- Отчего же другие раскольники прикладывают руки - ты, стало быть, признаешь это за печать антихриста?

- Печать антихристова! - проговорил, усмехаясь, мужик. - Известно! прибавил он что-то такое.