Олег Гриневский - Тайна Великого Посольства Петра Великого

Это чтобы кареты стены не задевали, догадался Возницын. Улочки-то вон какие узкие.

...Дул ветер, и моросил мелкий нудный дождь со снегом. Сквозь рваные облака желтая луна зловеще высвечивала венскую гордость - узорчатый собор Св. Стефана. Но Прокофию Богдановичу он показался обглоданным рыбьим хвостом; одиноко торчащим в небе. Куда как лучше низенький уютный храм Св. Анны - он хоть на православные церкви похож...

Возницын свернул в узкую улочку и тут же оказался на маленькой площади, где стояла виселица. Тьфу ты, господи, вздохнул он и перекрестился наваждение какое-то.

* * *

Мысли тяжелые и неповоротливые, как огромные валуны в мокром песке, не давали покоя. Так ли он все сделал? Не нарушил ли, не дай Бог, указаний и директив Петра? Если Россия твердо решила воевать с Турцией, то его перемирие Москве не больно-то и нужно - так, передышка временная, чтоб силы собрать. А если... Знает ли он, куда, вообще поворачивается стрелка русской политики? Нет, не знает. Уж не с Юга ли на Север? И как тогда быть'? Что делать?

Мысли эти уже давно не давали ему покоя. Он их гнал, забываясь повседневными делами, - благо их было немало. Но чуть отступит текучка, как снова они разрывают тревогой душу.

Еще в Карловицах получил Возницын венские куранты, в которых сногсшибательная новость напечатана: будто потребовала Россия у Швеции возвратить Нарву. Вот так дела! Если это так, то заключенный им мирок из ненужной помехи к войне с Турцией становится нужнейшим заслоном от нее, случись война со шведами. Ведь сколько раз бывало так, что только Россия силы на Север двинет, глядь, а с Юга турецкие и татарские полчища идут. Повернет Россия на Юг, а с Севера и Запада на нее шведы с поляками наседают. Вот и крутись.

Конечно, курантам какая вера - ерунду всякую пишут. Но на этот раз, может быть, правду?

Поэтому перед очъездом из Карловиц написал письмо Л. К. Нарышкину и Ф. А. Головину. В венских курантах, с оттенком обиды доложил он, непрестанна пишут, что великий государь изволит требовать от "свейского"* короля Нарвы и других поморских городов. Такой поворот политики - воевать со шведами. и отнять у них потерянное и "неправдою ими завладенное" представляется ему правильным и с политической, и с нравственной точек зрения. Но для этого, считает он, нужно не только время для подготовки. Главное - это обезопасить тыл России от нападения турок, татар и поляков.

Конечно, больше всего следует остерегаться турок. И Возницын предлагает послать юнца в Царьград (кстати, об этом просили турецкие послы) с сообщением о том, что Россия принимает подписанное в Карловицах перемирие. Это нужно сделать, чтобы показать туркам, что Россия воевать с ними не собирается, хотя сил у нее предостаточно,

Поэтому гонца послать непременно морем. Турок давно беспокоят морские приготовления русских в Азове. Но они льстят себя надеждой, что русский флот не пройдет в Черное море. Поэтому появление русского корабля с дипломатическим гонцом у стен Константинополя произведет на турок неизгладимое впечатление. В течение веков Турция была за морем в безопасности. Теперь же она и ее столица в пределах досягаемости русских кораблей. Именно на этот эффект рассчитывал Возницын, давая Петру соцет: "Добро б морем, хотя одним кораблем".

Но не сторонним наблюдателем, дающим бесстрастные советы из своего туманного далека, выступал Прокофий Богданович. Был он человеком деятельным, практичным. Поэтому уже с дороги, из глухой сербской деревушки Поклади, он шлет в Иерусалим к патриарху Досифею своего гонца, уже известного нам старца Григория.

Миссия у него, прямо скажем, необычная. Сегодня ее вполне могли бы назвать разведывательной или даже шпионской. Вез этот старец невинное письмецо, в котором и просил-то Прокофий Богданович у святого отца всего лишь благословения. Да передать, что послал ему Возницын с Маврокордато соболей на 100 рублей.

Но главное - на словах, чтобы он, Досифей, сказал или отписал, что лучше: в миру с турками быть или в войне? И на чем помириться? И не будут ли они просить приднепровских городов или чего еще?

Или вот такой вопрос: где с ними договариваться лучше? В Царьград ли послов послать, или через волошского господаря, или через крымского хана?

Ну а если война случится, можем ли мы с ними одни воевать? "Пристанут ли к нам греки, волохи, мультяне, сербы, болгары и иные православные народы и мо"но ль на них надежду иметь?" И могут ли наши войска, зашедшие в чужие края, хлебом и конскими кормами пропитаться? А с другой стороны, не пристанут ли к туркам в помощь Австрия, Польша, Франция и Венеция? Да и какой политики будет придерживаться Турция - останется ли она в мире или начнет готовиться к войне?

Да, далеко не прост был в своих мыслях и делах Прокофий Богданович.

* * *

А в Вене его ждали два письма от царя - одно от 1 января, другое - от б января. В них срочное указание; если турки от своего упорства не отступят, пойти на разорение приднепровских городов. Соглашение необходимо. Если даже конгресс разошелся, связаться а турками приватным способом.

Ага, значит, главное сомнение как будто снимается: мир Москве нужен. То ли потому, что царь опасается войны с Турцией в одиночку. То ли потому, что к войне с Швецией готовится, и тогда мир с Турцией просто необходим.

Но и без этих указаний дело-то им уже сделано. Поэтому отвечал Петру с чистой совестью:

"Те твои государевы указы много опоздали, и уж как турков, так и посредников, кроме Царьграда, сыскать ныне негде".

Но тут же Прокофий Богданович постарался успокоить царя, хотя у самого, откровенно говоря, полной уверенности не было.

"Турки с тобою, государем, склонны к миру". Я не чию того, что, учиня со всеми мир, а нам лишь дав малое перемирие, они обратятся войной против России. Естли бы они в самом деле хотели войны, то кто им мешал ее вести, когда нам не только помои~и никакой не бьыо, но еще и вред чинили? "Да и то должно разсудить, для какой прибыли туркам с тобою, государем, воевать?" Из-за придиепровских городов? Но по твоему нынешнему нигере""ию их можно уступить. Из-за Азова? Но не стоит он тех потерь, которые туркам придется понести в войне. А о походе на какие-либо отдаленные русские или украинские города турки и не помышляют. Уж больно они далеко. Взять-то их, может быть, и возьмут, да удержат ли? Будучи в Царыраде после чигиринской войны*, сим слышал, что тогдашний визирь, если бы не заключил с нами мира, бьы бы убит: так сильно раздражен был народ огромными потеряли в столь далеких от Турции местах. Вот и теперь турки отдали полякалс Каменец не из страха и не по принуждению, а за отдаленностью: он "им бесприбылен и по премногу убыточен".

Скорее можно ожидить другого. Турки, отдохнув и оправившись от неудач, будут думать об иной войне - за возвращение венгерских и трансильванских земель, а также Мореи. Немцы у них "завоевали зело много, и прямо смотрят к ним в Царьград и недалеко им до того". Поэтому турки думать будут, как бы им освободиться от такой напасти.