Владимир Губайловский - Живое сердце

Владимир Губайловский

Живое сердце

(Хроника прошедшего времени)

В субботу я пошел на стадион. На поле две столичные команды в азарте заколачивали мяч, то в левые, то в правые ворота. Матч был отличный. Полтора часа я охал, и ругался, и кричал, наверно, что-то вроде: Феде дай! Куда ж ты смотришь! Экое мазило. Все было б просто славно. Но судья все время ошибался: то увидел офсайд и чистый гол не засчитал, потом проспал пенальти очевидный, а под конец и вовсе учудил: любимейшего Федю выгнал с поля. Само собой - поднялся жуткий хай и кто-то закричал: "Судью на мыло!" Я слышал этот возглас сотни раз, но по тому, как изменились лица и кто-то ядовито произнес: "Давно пора, а то наел бурдюк", мне показалось: что-то происходит. Конечно, эти перебои с мылом всех здорово достали: по куску хозяйственного в месяц на лицо, так ни на что ведь больше и не хватит, прошу простить мне этот эвфемизм. Опять с утра по радио Шопен. Или не знаю кто, но только ясно, что центр уже к полудню перекроют, и если я случайно не войду в родную похоронную команду, которой руководство и партком окажут честь от имени народа проститься с незабвенным и великим, то я останусь и без двух отгулов, и без ежевечерней чашки кофе. К несчастию, любимая кофейня находится как раз за оцепленьем, а похороны эти каждый год. Вы посмотрите, как он бодро начал. Конечно, молодой и энергичный. Гудит "приспело время перемен". Пускай разгонит эту богадельню. Наверно, богадельню он разгонит, а дальше что? Придут другие лица моложе, злее - разве это лучше? Ведь самому едва за пятьдесят, а значит, он засядет в этом кресле на двадцать лет - не меньше, может, больше. Как только я подумаю об этом, какая-то тоска меня берет. Ведь что произойдет за двадцать лет? Навряд ли я его переживу с моим никчемным сердцем. Вероятно, мне предстоит до гроба созерцать его портрет на улице, в конторе, да и везде - куда ни бросишь взгляд. А как ни странно - я чего-то жду. Ну, может, хоть полегче станет с мылом. Он тут недавно долго говорил, что, дескать, чистота - залог здоровья. Сегодня мне приятель институтский рассказывал, что много лет назад, еще как будто при царе-тиране, какой-то самоучка-одиночка, как водится, босой и сумасшедший, буквально на коленке разработал отличный способ производства мыла из трупов. Но тогда его, конечно, прямехонько услали на Вилюй. Но метод-то остался. И теперь его как будто снова раскопали, и есть какой-то цех, почти секретный, где этим занимаются. Сырья, конечно, не хватает, и они удумали чего: теперь ты можешь им тело свое грешное продать при жизни, и совсем не мало платят. Конечно, это дикость; я боюсь, что если эти слухи просочатся, народ и вовсе мыться перестанет. Все думаю об этом разговоре. Но ведь скелеты сроду продавали. А нынче получается у них навроде безотходного процесса: скелет - студентам-медикам, жирок - на мыло, очень нужное народу. Все вроде бы логично. Я не знаю, к чему тут придерешься. Атеист спокойно будет мыться этим мылом. Ведь мясо мы едим, а тех баранов перед употребленьем забивают. А здесь все совершенно добровольно. К тому же можно и подзаработать. Ну, в принципе, не все ль тебе равно, сожгут тебя и станешь горсткой пепла или отправят запросто на мыло. Конец один, другого не бывает. Сегодня я послушал выступленье великого по ящику. Оно меня, признаться, просто поразило. Он повторил буквально по слогам то, что я думал. Может, покондовей, а, в общем, то же самое, приплел заботу о народонаселенье и прочую туфту, но повторил. Наверно, я провидец и пророк. Ну что ж, теперь я должен согласиться с ним или (то же самое) с собой. Хотя я абсолютно не готов, чтоб из меня, во благо, не во благо, наделали отличнейшего мыла. Он призывал, чтоб каждый завещал по смерти свое тело государству, тогда мы вместе справимся с проблемой антисанитарию победим и будущее встретим в чистоте, которая нам так необходима. Газеты вышли с шапками: "Отдай всего себя народу до конца!" Уже не просят - требуют, но, впрочем, они, наверно, все-таки правы. Ведь говорил же классик: все равно, где истлевать, - так хоть на мыловарне. А мыла, кстати, не было и нет. Я все-таки никак не ожидал, что все зашло настолько далеко. Но этот человек - не знаю даже, что и сказать. Культурен, образован, немного по-английски говорит, и в нашем деле тоже понимает, и термины не путает. Мне с ним, наверное, работалось бы славно. Он профессионален, это много. Но это предложенье отдает каким-то непонятным неуютом. Хотя, возможно, все мои слова не более чем чистоплюйство. Мне предложено переменить работу, пойти на этот мылокомбинат. Как выяснилось, дело полным ходом идет и перспективы необъятны. Они купили технику; теперь необходимо написать программы учета и контроля и т.д., чем, собственно, всю жизнь и занимаюсь. Но техника - конечно, не сравнить с конторской нашей полуразвалюхой. Ответа я не дал, сказал, что я подумаю. Он дал мне трое суток на размышление и осознанье величия и важности трудов, мне предстоящих, если я решусь. Нет, диссидентов я не понимаю. Все эти посиделки-переглядки, листовки на машинке, разговоры и книжки запрещенные. Не знаю, по-моему, вся эта болтовня банальнейшее самоублаженье: "Смотрите все, как я борюсь за правду". Ну, здесь-то их, положим, не увидит никто почти, красуются они лицом на Запад, чтобы заработать свой небольшой, но прочный капиталец защитника, борца. Потом уехать, конечно, с помпой: выгнали, лишили родной земли, обидели беднягу. А там уже в спокойной обстановке ч писать статьи, и пожинать плоды, и выступать по радио "Свобода". Нет, есть, конечно, искренние люди, но эти просто дураки слепые. Ведь изменить-то ничего нельзя: как было, так и будет, хоть ты что хоть выпрыгни в окно, хоть влезь обратно. Но все-таки там ставка вдвое выше. А техника! Аж слюнки потекли цветные терминалы! Боже мой, ведь это же уму непостижимо. А здесь, ну что? Опять командировки, а денег до зарезу не хватает, дотянешь от получки до аванса и счастлив. Ну подумай, это жизнь? А перспективы? Четко - никаких. Жене, опять же, нужно сапоги. Она свои-то носит десять лет. Нет, надо будет с ней поговорить. Наверное, она не согласится, ну, ничего, быть может, уломаю. Ведь там еще надбавки, прогрессивки и премия за перевыполненье процентов двадцать, а глядишь - и сорок. И если не спустить на пустяки, то можно загадать и о машине. Ну, для начала, скажем, "Запорожец", а там, глядишь, быть может, и "Москвич",. а может, даже "Волга". Ладно, брось болтать, тебе до "Волги" плыть и плыть. Нет, это все реально абсолютно, в отличие от всех моральных нравов. Я все-таки решился, и меня добила несерьезная подробность. Я ехал на назначенную встречу, еще не зная толком, что скажу. Но этот новый мой руководитель сказал, что я и близкие родные, когда я принимаю предложенье, имеют право на открепталон.