Владимир Губарев - Саркофаг

ВЕЛОСИПЕДИСТ. Сюда, что ли? Ишь ты, душевых понастроили... А кормежка-то ничего будет?

ПТИЦЫНА. Кормежка, сынок, хорошая. А пока по нумерам расселяйтесь. В те, что свободны.

ВЕЛОСИПЕДИСТ. Хотель... лучше "Хилтона".

СЕРГЕЕВ. Эрудицию свою потом продемонстрируете, а сейчас переодеваться!

Пациенты расходятся по боксам.

ПТИЦЫНА. И всем успокаивающее. Пусть поспят немного. И поаккуратнее, дочки, помягче и поласковей - им еще боли-то хватит...

Вера, Надежда и Любовь вместе с Анной Петровной переходят из

бокса в бокс. Сотрудники института выносят мешки с одеждой.

Птицына устало опускается в кресло.

СЕРГЕЕВ. Лидия Степановна, вы уж меня извините. В вашем возрасте и такие перелеты, нагрузки, но распоряжение пришло сверху - обязательно вас просили...

ПТИЦЫНА. И правильно просили!.. Медиков-то много туда понаехало, а растерялись. Сами пооблучались... Опыта нет, а головы горячие. Ну и, конечно, с классификацией запутались. Да и не мудрено! Попадались такие, что и меня запутали: мол, тошнота, головокружение, слабость... Ну, хоть в гроб клади, а на самом деле - пустяк. От мнительности все. А те, которых отобрала, в общем-то не жаловались, тихо себя вели... Двое погибли сразу.

СЕРГЕЕВ. Знаю. Один от обычных ожогов.

ПТИЦЫНА. И лучевой в придачу. Мгновенно погиб во время взрыва.

СЕРГЕЕВ. Все-таки взрыв?

ПТИЦЫНА. Конечно. Просто некоторым ох как не нужно, чтобы он был, и они доказывают, что реактор развалился без взрыва. Пожар. Просто пожар.

СЕРГЕЕВ. А разве разница столь велика?

ПТИЦЫНА. Слишком велика, сынок! Взрыв - это преступление, а пожар всего лишь служебная халатность. Вот так-то! И мера ответственности разная... Вот почему прокурор к нам сразу же явился. Впрочем, для них (кивает в сторону боксов) это уже не имеет значения.

Затемнение. Боксы освещены, а позади них

яркое зарево. Так горит графит.

Информация по радио. (Женский голос). Дорогие радиослушатели. Продолжаем цикл передач "Это должен знать каждый". У микрофона - начальник гражданской обороны района товарищ Нестеров. (Мужской голос) Взрыв ядерной бомбы сопровождается ослепительной вспышки и резким звуком, напоминающим раскат грома. Вслед за вспышкой образуется огненный шар. Яркая вспышка обычно видна на десятки и даже сотни километров, откуда ударная волна может и не дойти до вас, но меры защиты все-таки примите... (Постепенно голос становится тише).

2

Поздний вечер. В дежурной комнате Анна Петровна и Вера.

АННА ПЕТРОВНА. Видите, какая вам практика предстоит. Надеялись побродить по Москве, погулять.

ВЕРА. Мне завидовали. Тут жара, а у нас еще снег лежит. Заполярье.

АННА ПЕТРОВНА. Завербовалась?

ВЕРА. У меня отец военный. Он на севере почти десять лет. Привыкла. При распределении сама попросилась.

АННА ПЕТРОВНА. Замужем?

ВЕРА. (Смеется). Не берут... Сейчас парни не торопятся жениться. Выбирают долго.

АННА ПЕТРОВНА. Я в восемнадцать выскочила. В девятнадцать родила Машу. Через два года сына Андрея. Маша уже замужем. Андрей служит в ракетных войсках. Внуков пока нет, но Маша сейчас за границей с мужем, в Чехословакии, думаю оттуда привезут внука. Андрей ухаживал за одной, хорошая, но потом раздумал, наверное, или поссорились. Ничего о ней не пишет...

ВЕРА. (Кивает в сторону боксов). В третьем - совсем молоденький. Пожарный. Из армии, наверное, только пришел. Вот теперь здесь. Неужели?

АННА ПЕТРОВНА. (Перебивает). Не надо об этом, Верочка, не надо...

Дверь бокса N6 приоткрывается, оттуда появляется

Дозиметрист. Крадется к боксу N7.

ВЕРА. Глядите. Я выйду...

АННА ПЕТРОВНА. Не надо. Ничего страшного... Пусть бродит...

Дозиметрист стучит в дверь. Выглядывает Оператор.

ОПЕРАТОР. Чего?

ДОЗИМЕТРИСТ. Не спишь?

ОПЕРАТОР. Тут заснешь!..

ДОЗИМЕТРИСТ. Не виноват я, не виноват... Сам видишь здесь, с тобой! Зашкалило, понимаешь, приборы, зашкалило!

ОПЕРАТОР. (Передразнивая). У него зашкалило! Попался бы ты мне в другое время и в другом месте, я тебя зашкалил бы так, чтобы всю жизнь помнил!..

Захлопывает дверь бокса. Дозиметрист устало опускается в кресло.

АННА ПЕТРОВНА. Сердитый у вас приятель.

ДОЗИМЕТРИСТ. Да нет, он добрый. Когда это случилось, у меня всю аппаратуру зашкалило. На сто рентген она рассчитана, всего на сто... А я подумал, что-то там не ладится... В голову не приходило, что такое может случиться... Он подбегает и спрашивает: сколько? А я возьми и ляпни: десятка два, не больше... Он мне - "ясно", и к блоку. Там вся энергетика полетела. Он сразу - кабели ремонтировать, чтобы еще не жахнуло... Кабели-то сделал, перемычки поставил, а сам... Но откуда я знал, что там не двадцать, а двести?!

БЕССМЕРТНЫЙ. (Подслушивает). Незнание законов не освобождает от наказания. А начальство на что? Надо требовать, добиваться! Зашкалило... Еще великий Сократ - это мудрец древности - предупреждал, что все беды от невежества.

АННА ПЕТРОВНА. Режим нарушаете. Не похоже на вас.

БЕССМЕРТНЫЙ. Не спится. Размышляю о случившемся. Слышали: по радио об аварии об'явили? Значит, молчать нельзя было.

ВЕРА. Теперь гласность во всем.

БЕССМЕРТНЫЙ. Иногда лучше и промолчать. Чтобы народ не волновать. Я, к примеру, когда размышлять начинаю, то такая чушь в голову приходит. А оттого и волнение, беспокойство. Это потому, что много знаю. Вот он (показывает на Дозиметриста) не размышлял, не беспокоился, вот и зашкалил.

ДОЗИМЕТРИСТ. А у оператора четверо детей... Передовик, вся станция его знала... В прошлом году орден Ленина получил. На АЭС с первого колышка. Строил ее, потом работать остался. (Анне Петровне) я действительно не знал, что двести. Даже подумать не мог.

АННА ПЕТРОВНА. Я верю.

БЕССМЕРТНЫЙ. (Высовывается). А я нет. Слишком вы, Анна Петровна, мягкосердечная. Он же человека знаменитого загубил, а вы его оправдываете. Еще великий врач древности Гиппократ...

АННА ПЕТРОВНА. Перестаньте!

ДОЗИМЕТРИСТ. Он прав. Загубил человека... Загубил...

Из бокса N1 появляется Велосипедист.

ВЕЛОСИПЕДИСТ. (Анне Петровне). Слушай, врачиха, доставай-ка бутыль со спиртом. Ему грамм сто и мне стаканчик. Он, как девица, расхныкался, сейчас реветь начнет. А меня колотит, неси.

АННА ПЕТРОВНА. Нет спирта!

ВЕЛОСИПЕДИСТ. Ты мне не заливай! Все вы, лекаришки, по домам спирт таскаете. Знаю. Неси, нам положено - после этой самой радиации, черт ее побери!

Велосипедист осматривает холл, входит в дежурную

комнату, пытается открыть ящики.

ВЕРА. Ведите себя прилично!

ВЕЛОСИПЕДИСТ. Не возникай, старуха. Молоко на губах не обсохло, а потому не возникай... Я нынче очень нервный... Могу прибить... Ну-ка встань!.. Зайдешь ко мне, когда позову...

ВЕРА. Вы... Вы...

ВЕЛОСИПЕДИСТ. Ну я, и что? (Анне Петровне). Давай спирт. По-хорошему прошу.