Сулейман Рагимов - Орлица Кавказа (Книга 1)
- Название:Орлица Кавказа (Книга 1)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Язычы
- Год:1989
- Город:Баку
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сулейман Рагимов - Орлица Кавказа (Книга 1) краткое содержание
Орлица Кавказа (Книга 1) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ну, положим, неудачу с "Орлицей" простят — так за другую осечку шкуру сдерут! Теперь ему ни шагу без "хвоста" и ступить не дадут, жалованье ему боком выйдет! Сдерут шкуру, как пить дать, сдерут! Даже с сановных-чиновных холеную шкуру спускали, что уж говорить о таких, как он, мелких сошках!
Значит, Дато-Сандро попал в западню, кинулся в бездну, со дня поступления в агенты, как только вложил в карман билет тайного осведомителя. Теперь — или выплыви, выкарабкайся на берег, или задыхайся, тони.
Думал он об этом, и мороз пробегал по коже. И везде, со всех сторон "хвосты". Хоть и не высовывайся, но ведь и так было ясно. Тяжко, жутко Сандро. Уж лучше эти мерзкие тени пошли бы в открытую, напали бы, схватили бы, повели в сыск, не смог, не справился, не нашел — так пустите пулю в лоб, черт побери!
Уж лучше так, — разом прикончить, чтобы не мучился, не терзался, чтобы не грызла совесть, чтобы не плелись бы за ним эти ужасные тени!
— В какую же грязь ты влип, Дато, когда обернулся в Сандро! Кровью отольются тебе вино, и кутежи, и сребреники иудины с царской печатью! В какую же грязь я угодил — казнился Дато, готовый в отчаянии в Куру прыгнуть. Пронюхают такое приставленные к нему "ищейки"!
Со всех бы сторон накинулись, затравили:
— Признавайся! Признавайся!
— Кошки на сердце скребут!
— Рыльце в пушку, значит!
— Говори! Правду говори! Дато-Сандро попытался бы отделаться:
— Да просто так, ребята, загрустил я.
— Шалишь, братец.
— Отца вспомнил,, долю сиротскую…
— Отец-то когда помер?
— Я еще в пеленках был…
— Ха-ха! Да у него и кости-то истлели, — а ты — хватился!
— Вам, что ли, тошно не бывает?
— Еще чего? — загоготали бы "ищейки".
Такие уж теперь времена… И насупиться нельзя, и поглядеть косо. И не дай бог — тоска на душе, уж неважно — почему?
Чего он тоскует? Подозрительно — скажут.
Хоть об стенку головой бейся! — и то, наверно, не дадут, за каждым шагом следят. Ну, а если и совершил бы что-нибудь похожее — тогда уж совсем пиши пропало! Тогда уж Сандро выдал бы себя с головой! Тогда бы ищейки, откормленные на казенных харчах, заматеревшие, поднаторевшие, привязанные друг к дружке одной целью, одним миром мазанные, вцепились бы в Сандро и приволокли бы пред очи его превосходительства. И опять учинили бы допрос:
— А ну-ка, Сандро, признавайся, отчего головой об стенку бился?
— А потому, что голова у меня ни к черту не годится! Дурь выбивал.
— Какую же дурь?
— А ту, что не могу выполнить повеление вашего превосходительства, не могу докопаться, вывести на чистую воду этого окаянного портретиста, смутьянов этих, и сдать в ваши руки, заслужить крест и нацепить на грудь!
— Теперь-то, похоже, ты образумился и говоришь верные слова…
— Я всегда говорил правду…
— Нет, Сандро, нас не проведешь. Выкладывай начистоту, где собака зарыта?
Да, воображал Сандро такую вот или похожую картину и получалось одно, что хоть локти кусай, хоть головой об стенку бейся, хоть в лепешку разбейся, а найди, — из-под земли достань тех, кто вздумал намазюкать эту "Орлицу", раскрасил-расписал, в икону превратил и пустил в оборот! Один — так один, сообщники есть — так и их вынь да положь. Орава — так ораву, сотня — и сотню на расправу. Сотню очагов погаси, детей осироти, и за это все — крест на грудь, да и крест — не носи на виду, на свою беду, а под пазуху спрячь, а то и держи в сундуке, — никто не должен знать, скажут ему, за какие-такие доблести ты этой милости царской удостоился? Никто не должен знать, даже твоя благоверная Медея… И тогда Дато-Сандро спросит:
— Но почему, ваше превосходительство?
— Я же сказал: никто не должен знать о твоей службе! — повысит голос главноуправляющий, — никто не должен и подозревать, кто ты есть.
— А если — раскусит?
— Тогда из вас не получится сыщика по кличке Сандро.
— А кто же получится? — продолжал он воображаемый диалог с главноуправляющим, осознавая все нагляднее тот заколдованный круг, в котором он метался, трепыхался, пытаясь вырваться из него и отвести неминуемую угрозу, нависшую над его жизнью, над семьей, над пятью детьми — мал-мала меньше.
— Тогда — увольняйте меня, — мысленно обращался он к покровителю.
— Нет, Сандро, — следовал ответ, — согласно высочайшему предписанию, чиновники сыска обязаны оставаться до конца верными избранному поприщу! Звенели грозные нотки в голосе, и Дато-Сандро виделся тычущий в него указующий перст. — Тот, кто изменил нашему делу, отступился — должен сгинуть бесследно!
— Но… помилуйте… ваше превосходительство… Жена этого не переживет…
— А вдруг и переживет?
— Но я обожаю детей… Я должен их вырастить!..
— Сколько их?
— Пятеро… ждем шестого… Я видите ли, женился рано…
— Представь — ты награжден крестом… И твое чадо, из бахвальства ребячьего болтает… ну, своему сверстнику…
— Но что вам от детских россказней?
— А у детей, между прочим, есть старшие… родители…
— Так точно, ваше превосходительство, у детей есть родители… Дато-Сандро представил себя озадаченно почесывающим затылок…
— Вот, видишь… Коли служба тайная, то и крест — под замком…
— Но до каких пор?
— Как преставишься, — так и представишься… — почудился усмехающийся раскатистый голос…
— И тогда все проклянут и возненавидят имя и память мою. — Обреченно вздыхал Дато-Сандро, представляя вероятный ход воображаемой аудиенции, пытаясь в безысходном одиночестве предугадать доводы главноуправляющего, и не дрогнуть, когда действительно предстанет перед ним.
— Тогда я упаду в глазах собственной семьи, детей, в глазах прекрасной моей Медеи…
— Дети твои и жена твоя могут вечно гордиться заслугами твоими перед империей!
— Они заклеймят меня позором!
— Отчего же?
— Они назовут меня продажным. Они скажут: мой крест куплен ценой могильных крестов!
— Сандро будет похоронен за казенный счет и зачислен в памятный реестр его императорского величества.
— Мне даже не дадут исповедаться святому отцу…
На воображаемом хмуром бородатом лице проступала усмешка.
— Святой отец споет отходную, а мы помолимся за упокой души твоей! И возрадуется она, уходя в мир иной. И ты ощутишь неземное блаженство! Шутка ли — с крестом на груди да под вечный крест… В казенном почетном гробу…
— Изволите смеяться! Это не честь, а проклятие мне! — воодушевлялся Дато мнимым ропотом, и голос его наливался силой. — Увольте от такой милости! Дайте мне спокойно дожить век и лечь в грубо сколоченный простой гроб! Дайте мне без почестей ваших уснуть в объятиях родной грузинской земли, хоть безвестным, хоть безымянным! Дайте кануть во мрак Сандро, изменявшему своему доброму имени — Дато!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: