Игоpь Семенов - Рассказы

Я тяжело вздохнул, чувствуя, что есть в нашей стране категория людей, с которыми разговаривать невозможно. Для меня всегда оставалось загадкой, как всем этим гражданам удается избирать себе именно профессию вахтера. Я попытался придать своему лицу как можно более невинное выражение.

— Как фамилие? — немного смягчился "медведь на воеводстве".

— Игнатьев, — почти прошептал я, не доумевая, зачем ей моя фамилия.

— Да не твое, — хихикнула тетка, — родственницы твоей как фамилия?

Тут я понял, что везение мое от меня отвернулось. За две встречи я даже не удосужился узнать у Анжелы ее фамилии. "Шерлок Холмс, хренов" ругнулся я в свой адрес.

— Анжелой звать, — медово улыбнулся я вахтерше, все еще читающей мои мысли.

— Хмы, — сдерживая смех, уже совсем смягчилась тетка, — Анжела — это имя. А вот у кажной Анжелы еще и фамилия должна быть. Иванова там или Петрова. Твоя Анжела какая?

— Не знаю, — честно признался я.

— Какой же ты родственник, ежели фамилии не знаешь?

— А я дальний родственник, — попробовал я подлизаться к тетке.

— А если дальний, так все-равно знать должен, — серьезно произнесла физиономия и, послюнив палец, зашуршала листками какой-то тетрадки.

Я с тоской следил за ее манипуляциями, моля в душе, чтобы в этом муравейнике оказалась хотя бы одна Анжела.

— Ну вот, — раздалось из-за барьера, — нету у нас никакой Анжелы. Ошибся ты, милок.

Я тяжело вздохнул и, пнув на прощанье вертушку, вывалился на улицу. Дерьмовый из меня получился Мегре. Да и девица тоже хороша, сделала из себя загадку какую-то. Настроение у меня моментально сделалось препаршивым, сразу захотелось в кабак напиться. Но, вспомнив о сегодняшнем подарке, я отмел мысль о забегаловках и прямиком направился домой. "Дома ждет холодная постель, пьяная соседка…" — бурчал я себе под нос всю дорогу некогда любимую песню и чувствовал, что дома, действительно, ждет холодная постель.

Пил я в тот вечер из горла, впервые в жизни стараясь надраться до беспамятства. Дядькино пойло на поверку оказалось яркой красочной туфтой, забирающей плохо. Одним словом, ни уму, ни сердцу. Прикончив первую тару, я в расстроенных чувствах полез в пакет за второй и натолкнулся на американский журнальчик. Достал его, повертел в руках этот образец буржуйской полиграфии, попытался прочитать название, из которого понял только слово TIME, и швырнул на диван. Затем раскупорил вторую емкость и так же из горла высосал за раз треть. Затем, почувствовав признаки опьянения (пойло все-таки действовало), завалился на диван. Под руку опять попался журнальчик, и я от безделья решил ознакомиться с его содержимым. Мой школьный английский оставлял желать лучшего, поэтому я ограничился только беглым просмотром картинок и фотографий. Где-то в середине сеанса, когда глаза начали непроизвольно закрываться, взгляд мой натолкнулся на портрет девушки в монашеском одеянии. Я пролистнул еще пару страниц, как вдруг что-то заставило меня вернуться к этой фотографии. Со страницы буржуйского журнала на меня смотрела моя случайная знакомая. Я готов был поклясться, что это была именно она. Тот же прищур глаз, та же непослушная челка надо лбом и тот же взгляд. Как художник, я могу с первого взгляда найти десять различий между двумя близнецами. В данном случае отличий не было. Это, действительно была она, Анжелика. Я заинтересовался, пробуя найти знакомые английские слова и на их основании понять смысл статьи под портретом. Через десять минут листания словаря у меня получилось следующее:

Франция. Париж. Вчера, 15 сентября, на окраине Парижа, наконец, пойман маньяк по кличке Черные Клещи, в течении шести лет терpоризировавший всю Францию. Им оказался тридцати пяти летний безработный Жак Волонье. На счету этого человека пятнадцать жертв, зверски замученных и убитых. Врачи признают Волонье психически невменяемым. Народ Франции требует смертной казни для него. Следствие еще не завершено, но есть основания предполагать, что маньяк будет приговорен к смерти.

Далее шли фотографии жертв маньяка. Под фотографией Анжелы значилось:

Молодая монахиня из прихода Сент-Августин Анжелика Дюруа, зверски убитая в ноябре позапрошлого года. Девушке к тому времени исполнилось восемнадцать лет, и она приехала в Париж на слет религиозных общин.

Остановившись на середине перевода, я почувствовал, что волосы у меня встают дыбом. Я потянулся за бутылкой, пытаясь найти в ней успокоение, и подпрыгнул от резкого звонка в дверь. Это была она, убитая маньяком монашка Дюруа. К горлу у меня поднялся комок, и зубы издали мерзкое дребезжание.

— Ты что смотришь на меня такими глазами? — изумилась Дюруа.

— Проходи, — шепотом произнес я, пропуская девушку, — посмотри там, на диване, — я сглотнул, пытаясь подобрать слова, — журнал.

— Да не хочу я читать сегодня, — начала было весело Анжелика, но осеклась, увидев мои безумные глаза, — Где?

Я указал рукой на диван и облокотился о косяк. Пока она читала статью, я следил за изменением ее лица. Сначала оно было растерянным, потом все больше и больше заинтересованным, а под конец — даже улыбающимся.

— Его все-таки поймали, — произнесла она счастливо, совсем забыв о моем присутствии, затем, вспомнив обо мне, посмотрела в глаза, — Значит мне ничего не придется объяснять тебе.

Я растерялся. Я готовился ко всему, но не к такому. Я думал, что она начнет убеждать меня, что все это — простое совпадение, стечение обстоятельств. И я в конце-концов поверю. Мне очень хотелось верить, что это совпадение, но она не дала мне шанса.

— Так это твоя фотография? — в ужасе прошептал я.

— Моя, — серьезно произнесла она и вдруг усмехнулась, — правда мне идет монашеское одеяние? Я в нем — просто милашка.

В этом была она вся. За это я и привязался к ней всей душой. За ее непосредственность.

— Так как же ты…, - начал было я свой вопрос.

— Оказалась живой спустя два года? — закончила она за меня.

— Да.

— Не знаю, — пожала она плечами, — наверное, меня отпустили немного пожить.

— Кто?

— Он, — показала она пальчиком в потолок, — кто же еще? Ну так мы и будем стоять столбами, или используем последний мой вечер как-нибудь интереснее?

Наверное, я — полный кретин. Но в тот вечер ничего поделать с собой не мог. Она влекла меня, и я даже не хотел сопротивляться. Я полностью отдался в ее власть, и она увела меня туда, где могут быть только двое.

С того вечера прошло уже полтора года, но я до сих пор не теряю надежды на встречу. А вдруг в один из вечеров раздастся звонок в дверь, и на пороге моей квартиры возникнет детская фигурка "маркизы ангелов". Я очень верю в это. Не знаю почему, но верю. А иначе, зачем все это.