Чингиз Гусейнов - Доктор N

- Говорят, Мамед Эмин за границу бежал? Ничего не скажешь, отблагодарил товарища Сталина!

- Почему бежал? Сталин сам ему разрешил,- придумал с ходу. Поди объясни недругам, - подумал за Кобу, - отчего такая дружба с лидером бывшей мусаватской партии! Хороший человек? Спасал не раз? Ерунду говоришь! самому б себе ответил Коба: надо выдворять, тем более что есть ленинский циркуляр - личное послание Дзержинскому: К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.

Якобы Мамед Эмин поехал в Финляндию за бумагой для типографии Наркомнаца, используя старые связи с финскими коммерсантами, еще до революции был компаньоном какой-то бумажной фирмы, и остался там, решив не возвращаться. Из Финляндии в Польшу, иллюзия языковой близости. Далее Париж, где друзья-приятели, отрезанные от родины.

Стамбул. Пять лет напряженного труда и постоянная нужда: выпускает газету, восстанавливает по памяти дорогое детище - сочинение о Сиявуше,что-то утрачено, копия бледнее оригинала, но труд завершен, и это - главное.

Потом изгнание, но прежде вызов в иностранное ведомство: турецкие власти, руководствуясь принципом нейтралитета, которым Мустафа Кемаль дорожит, запретили на своей территории, дабы не дразнить грозного северного соседа, какую бы то ни было эмигрантскую деятельность - ни русскую, ни выходцев из Азербайджана. Что ж, благополучие самого великого тюркского государства в интересах всех тюрок. При этом выразили личное сожаление Мустафы Кемаля (вроде б уважение проявили к лидеру бывшей Азербайджанской республики). Просил аудиенции у Мустафы Кемаля, нашлись ходатаи, и встреча состоялась. Обычно неразговорчивый, Мустафа Кемаль на сей раз (очевидно, речь азерийца пришлась по душе) долго не отпускал собеседника, предаваясь воспоминаниям, и тогда глаза смотрели мягко, а то грозен и решителен, суровые нотки в голосе.

- ...Вам ведомо, как мы наказали высокопоставленных наших чиновников за их заискивающие перед англичанами заверения, что якобы новая Турция готова объединиться с горцами Северного Кавказа, Дагестаном и вами в некое федеративное государство, буфер между Западом и Востоком, и, в случае необходимости, мобилизовать для борьбы с большевизмом под руководством турок и при поддержке Англии. Но мы обязаны своей победой России, она в сравнении с другими государствами ведёт игру честную, пока!.. - Разговор продолжился, записанный по свежим следам в тот же день Мамед Эмином:

- ...строжайший запрет и на деятельность русских белых, более значительную, нежели туркестанская и ваша, просят о новой отсрочке для пребывания в Турции. Мы предоставили возможность, с согласия Москвы, жить у нас Троцкому, но он не белый, к тому же у меня с ним добрые отношения. С Россией,- усмехнулся,- шутить опасно.

Прилив-отлив, как на апшеронском берегу, и такая вдруг тоска охватила Мамед Эмина: неужели никогда не ступит его нога на мягкий желтый песок, и плеск шелковых волн.

- ... Впредь, как президент, я наложил строгий запрет, и это нашло отражение в конституции, на участие Турции в какой бы то ни было войне, затеянной большими государствами, иначе - исчезновение Турции как государства.

Вчера - Сталин, сегодня - Мустафа Кемаль, кто завтра? Завтрашний, с кем доведется беседовать, еще не возник на горизонте - Гитлер!.. Последняя надежда Мамед Эмина, покончив со скитаниями, вернуться в родной край победителем.

- Дразнить зверя, чтобы растерзал там наших родных?

- Я надеюсь, что Коба... Мир не позволит большевикам творить беззакония.

Нет конца скитаньям Мамед Эмина. Его последышу Азеру почти девять такая долгая разлука.

В Варшаве - съезд мусаватской партии (в изгнании). Как разбитая армия, скликающая оставшихся в живых.

Влеченье к полячке Лильяне... Измена жене? Семье? Никогда никому не признается - утратил надежду на встречу с родными. Такое редкое имя,- назвал на тюркский манер Лейлой, станет постоянной спутницей (и закроет ему глаза, когда придет срок).

Во Францию, где средоточье земляков (и эмигрантские дрязги). Лекции, за которые не всегда платят. Нет, не могут без интриг, поклепов, клеветы,- вся Россия в Париже представлена, и каждая эмиграция ищет виновников вовне.

И подвергнули земляки сомнению искренность лозунга Мамед Эмина надо,вынести в заглавие:

ОДНАЖДЫ ВОЗНЕСЕННОЕ ЗНАМЯ БОЛЕЕ НЕ СКЛОНИТСЯ, или КНИЖНАЯ ГЛАВА

Разумеется, - строчит недруг, - азербайджанские политические деятели вправе требовать от г-на Расул-заде объяснений, ибо не могут допустить, чтоб г. Расул-заде, молчаливо предавший большевикам нашу родину, не только продолжал выступать в качестве представителя национального Азербайджана, но, какой позор!! ещё называться "национальным шефом", как его величают приспешники.

О побеге его - в кавычках: мол, перед тем, как удачно (с заковыркой!) бежать от большевиков, а точнее, до своего так называемого приезда сюда из Москвы, где Мамед Эмин гостил у Сталина, присылал угрожающие письма по адресу азербайджанской делегации, вынужденной жить за границей, в особенности ее председателя покойного Али Мардан бея Топчибаши, чтобы мы прекратили, де, лить грязь на большевистскую власть, то есть власть своего кремлевского друга...- хоть бы одно письмо Мамед Эмина в доказательство!

Рой вопросов на голову Мамед Эмина в национальной прессе за рубежом от имени (в этом мы отменные мастера) народа, и все вопросы помещены для наглядности столбцом:

правда ли, что вы способствовали передаче нашей власти, родины, демократии, а следовательно, и всего Кавказа (!) большевикам?

каким чудом вам все-таки удалось спастись от всесильного ЧК? почему вы всячески препятствуете работе нашей, направленной против большевистской заразы, против поработителей нашей родины? опасаетесь навлечь гнев Сталина, нарушив данное ему обещание молчать?

Германия. Именно здесь - новая надежда: а вдруг?.. И могучее немецкое оружие, покорившее полмира, пробивает путь к свободе родного края, триумфальный въезд в новый независимый Азербайджан!.. Прежде - пленение Сталина. Впрочем, Гитлер не уступит никому своего пленника... - Мамед Эмин снова его спасает? знать бы заранее - дал бы утопить в нефтяном чане?

Жила в нем месть, не скроет. Не обмануться б снова, понадеявшись на могучих немцев, как однажды в Турции, однажды ли?..

Много бесед-допросов, прежде чем допустили до фюрера, и он удостоил Мамед Эмина, узрев в нем лидера, личной встречи (будет еще одна - перед тем, как Мамед Эмин сбежит, как некогда - от Сталина): Гитлер передает в руки Мамед Эмину политическое руководство азербайджанским легионом, из числа военнопленных, и Мамед Эмин призван оправдать доверие фюрера, участвуя в битве с нашим общим врагом большевизмом.