Чингиз Гусейнов - Фатальный Фатали

Вот и насчет пришествия Мехти, двенадцатого имама, что предсказано пророком. Но неужто еще не переполнена земля тиранством и насилием - отчего же спит он, этот двенадцатый?! И о трехлетнем отроке Мехти, сияющем как четырнадцатидневная луна; а какой у него хохолок на голове! Ползает по полу и играет золотым шариком величиною с яблоко, присланным ему из Басры в подарок; и сей отрок - а он уже в детстве обладал чертами гениальности чистым арабским языком изрек, словно старец: "Я есмь наместник божий на земле и мститель его врагам! И еще я вам скажу - закройте дверь неуместных вопросов, разрешение которых не принесет вам пользы; не дерзайте разузнавать тайны, которых не велено открывать вам, только молитесь, чтобы аллах даровал вам спасение!"

И эти бредни и выдумки насчет зачатия матери имама от духа, когда до разрешения ее от бремени не были заметны признаки зачатия: мол, подобное зачатие не бывает в утробе матери, а бывает между ребрами матери. А как же, ведь сказал отец двенадцатого имама: "Мы рождаемся не от чрева матери через женское, а от ляжки материнской, потому что нам, созданным из божьего света, неприлично родиться иначе!" Нелепо? Но ведь верят! Попробуй заметить главе веры и темному недоразвитому народу, что это чушь! Первый же, думая, может быть, в душе, как и ты, произнесет тебе без обиняков смертный приговор, а второй без милосердия совершит его, - трое схватят, четвертый замахнется топором, а остальные с любопытством будут молча наблюдать.

"А я вот так же, как ты, думаю, но ты уже думал! А молчу, не такой глупец, чтоб голову на пень класть!"

Тот, кто одурачивает простачков ложными идеями, - шарлатан! А тот, кто вложил ему в уста эти идеи, - шарлатан вдвойне!

Ты рассуди, Джелалуддовле, кто обитатели ада? Они суть чада всевышнего, который правосуден. Допустим, я каждый день совершал убийства, я согласен, роптать не буду, пусть меня жарят на огне даже двести, пусть тысячу лет, - но вправе ли он меня мучить вечно? Можно ли назвать такого бога правосудным, когда мера его наказания бесконечно превышает меру преступления против собственного его закона: "Зуб за зуб..." Но такой неумолимый бог хуже всякого палача, хуже изверга-головореза (Ъйвэййы!! знаки аллаха, не стерпел, какой-то всплеск негодования, - но ни страхом, ни ужасом не отозвалось в душе Кемалуддовле). Если всевышний имел в виду поступить со мною так террористически, то зачем он меня создал? Кто его просил об этом? Если ад, - я в этом твердо убежден, дорогой мой Джелалуддовле, - существует, то бог - ненавистное существо, тиран и деспот! Если же идея ада ложна, то те, кто стращает народ, - лицемеры!

Проповедник посредством всяких вздоров запрещает народу свободно сообщаться с другими странами и нациями - а ведь всякое познание приобретается общениями, осваиваются новые науки, более разумный образ правления и жизни, держит его в постоянном застое и страхе! Запрет, запрет, запрет - везде, во всем, всегда. Пусть лучше запретят хмельное! Как сказал поэт: "Ты красивейшая невеста, о дщерь лозы, но иногда заслуживаешь развода!"

Можно ли страхом держать людей в повиновении? Да и кто из нас от страха, внушаемого адом, не присвоит себе чужое добро, когда к тому будет иметь возможность? Кто из правителей, покажи хоть одного мне, в угоду собственным интересам не лезет в казну? Не расправляется подло и коварно с неугодными?! Те изверги, которые в африканских странах позволяют себе, как постоянное ремесло, обрезать у малолетних половые органы и продавать евнухов на рынках мусульманских владений, - все суть люди, верующие в ад!

Страх не может пресечь преступлений, более страшны страх гласности, боязнь общественного мнения, чувство чести, а это возможно лишь при свободе нации, ее образовании, общении с цивилизованными народами -открытом и свободном, учреждении контроля и правосудия!

Но я утомил тебя и лучше расскажу о любовных историях нашего пророка Мухаммеда-Магомета, а ты полюбуйся, кому мы с тобой поклоняемся!

Ты думаешь, любезнейший, что спрятался в Каире в отеле "Вавилон" и двенадцатый имам не видит тебя? А может, поведать тебе о чудесах, знамениях, чародействе, колдовстве, о джиннах, пери, дивах, нимфах? Об иных небылицах, которыми пичкают головы правоверных? Или разгадку увиденного сна тебе написать? Увидел я во сне у себя на шее цепь, - сказали мне, что достанется жена с дурным характером, вот и решил я еще повременить!

Сон был. Но другой. И приснился не Кемалу, а Фатали, - диковинный сон, даже Тубу не расскажешь - засмеет ведь! Он в Стамбуле, у Немала Гюнея, смотрит на его картину (а ведь такой картины у Кемала Гюнея не было: луг, маки цвета крови горят!) и убеждает художника:

"Неужто вы не видите?! Вы рисовали - и не видите, а я не рисовал - и вижу!"

Кемал Гюней поправляет па поясе кобуру, кожа хрустит, расправляет рубашку, широкое ясное лицо, и - рукой, мол, глупости это!

"Да нет же! Вы внимательно посмотрите: что-то на картине вдруг начинает шевелиться, какой-то узел, а потом на миг появляются контуры лица, и оно живое, глаза очень ясные, и - исчезают. Сейчас только то, что вы нарисовали, но уже посмотрите вот сюда! на сей раз в левом углу зашевелился узел! И женское лицо, но рядом еще кто-то, кажется, мальчик, очень на вас похожий!"

Видение на картине снова исчезло.

"Вы - первый художник". Фатали оглянулся, Кемала Гюнея нет рядом, за спиной стоит лишь бритоголовый, квадратное лицо. Глянул на стену - и картины нет, выдернут гвоздь, серое пятно.

СВЯЩЕННАЯ КНИГА

Но прежде, извини, об одном славном муже по имени Гасан.

Я опишу тебе Гасана. Он худощав и высок ростом, у него очень чистое смуглое лицо, острый подбородок и чуть кривой - но как это красит мужчину! - нос, не слишком длинный, но и не скажешь, что средний. У него ясный взгляд черных доверчивых глаз, могущих загореться гневом и отвратить беду, светить мягкостью и нежностью. Черные усы, ниспадающие кончиками вниз, и по-детски чуть припухлые губы. Рядом со зрелым мужем он выглядит умудренным опытом и крепким в кости мужчиной, а увидишь среди юнцов - и не отличишь от них, подумаешь только, что всевышний был щедр и не пожалел для него росту.

Однажды Гасан - а ведь случилось это и с Фатали! и с Кемалом Гюнеем! прослушал лекцию толкователя сур Корана достопочтенного Аль-ибн-Яль-ибн Фаля: "Когда, о Мухаммед, приемный твой сын Зейд отрекся от своей жены, ибо глянул на нее ты, тогда мы сочетали ее с тобою, дабы и правоверные впредь не затруднялись".

Так вот: однажды Мухаммед пошел в дом усыновленного им Зейда и застал его жену в совершенной наготе купающейся и произнес ей: "Премудрый есть тот аллах, который создал тебя!" Когда же Зейд вернулся домой, жена объявила ему о приходе пророка и передала ему слова его. Тогда Зейд поспешил к пророку и - а что оставалось делать? - предложил ему свою жену, - лучше ведь по своей воле!