Чингиз Гусейнов - Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

...Нет, о другом финале речь! И след поспешный оставлен: мол, Кружение по замкнутому кругу! Обременила взваленная ноша? Духа не хватило завершить, ибо увлёкся поеданием пахучего севика? Разбухли животы, обленились воины? А поодаль - верблюды, кони...

102. Уползающий змеёй свиток

Странное ощущение от чтения свитка: край его, ниспадая, коснулся земли, стал стелиться по ней, точно змея, найдя на полу щель, уполз, затем, разворачиваясь, из щели появился, пополз к читающему, сначала обвился вокруг ног, затем стал их заматывать, коснулся тела, легко и незаметно намотался на шее, вот и подбородок с глубокой впадиной посередине - одну его половину спрятал, другую, затем уста закрыл, глаза и всю голову... И точно столб огромный, как статуя высокая, как идол - пал колонной.

(101) Что за свиток? кем сочинён? кто читал? где происходило? И это смешение трёх фигур, кстати, подчёркнутых в тексте и могущих определить его заглавие, к тому же все - языческие: столб, статуя, колонна, идол!

А на пути возвратном... Мухаммед дал команду устроить

привал, чтобы воины при въезде в Йатриб не выглядели

усталыми. Коней расседлали. Верблюды уселись. Сняли рабы со

спины двугорбого верблюда паланкин, в котором была Айша,

поставили на землю. Поступь верблюжья утомила, Айша, выйдя

из паланкина, чуть удалилась в пустыню, но по скором

возвращении

обнаружила, что нет на шее ожерелья, которым

дорожила: только что трогала руками и - потеряла!

Пошла искать, а в это время команда отправляться, и

приставленные к верблюду рабы, думая, что Айша вернулась,

ведь видели! - подняли паланкин, не обратив внимания, что

стал легче, - впрочем, какой вес у Айши? хрупкое

создание! - и установили на спине верблюда.

... Не найдя пропажу, Айша вернулась - нет каравана!

Вначале, расскажет потом отцу, не особенно волновалась:

скоро, убеждена, хватятся, что её нет, пошлют за нею. Но

время шло - никого!

- Но прежде иль потом ты шёл по следу Ибрагима?- спросил Иса.

- Разве я шёл?!

- В кругах небесных - не земных.

- Когда?

- Неужто позабыл?!

- Был огорчён, узнав о пасынстве народа моего.

- Кто молвить смел такое?!

- Но молвлено!

- Не ведаю о том!

- Иль после войн?

- Но разве войны все завершены?

- Ещё не начались!

...Идёт, идёт Мухаммед по следу Ибрагима - Сара, родившая ему сына законного, так повелела: сын - не первенец, ибо есть Исмаил. Но от кого рождён? От рабыни! Уводит Ибрагим, изгоняет Хаджар с сыном своим Исмаилом в неведомое. И вот Хаджар оставлена одна с малолетним сыном, они брошены Ибрагимом. А Бог обетовал ему благословение Исмаила, сказав: "И об Исмаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма-весьма размножу; двенадцать родятся от него предводителей; и Я произведу от него народ великий".

Но сказанное Богом воспомянуто потом. Укор? Упрёк? Нет, не смеет Мухаммед осуждать прародителя! А ныне, в сей миг, вот же она - Хаджар, брошенная Ибрагимом, но и она не смеет осуждать, как и Мухаммед, прародителя, господина своего, и... как будто ни о чём не ведающая, держит за руку сына. И оба, мать и дитя, от жажды изнывают.

Кровоточат уши Хаджар: видела Сара, как Ибрагим целует мягкие, нежные и красивые мочки ушей Хаджар, и, сгорая от ревности, велела двум рабам повалить её наземь и, закалив на огне шило, вонзила в мочки ушей рабыни, изуродовав её облик. И уши её, продырявленные Сарой, пред тем как с младенцем изгнать, болят, ноют.

(102) Бог, не терпевший тогда несправедливости [слово тогда подчёркнуто: выходит, с несправедливостями Он сегодня примирился?], пожалел Хаджар: придумал серьги ей - ведь Он Величайший из Величайших Поэтов, - чтоб не расстраивалась. И ангел во исполнение Божьей воли чудесно преобразовал продырявленные уши Хаджар, повесил на них серьги, придав тем самым её облику красоту, и личико Хаджар засияло.

Жаркая знойная пустыня. Мухаммед рядом, но Хаджар его не видит.

Но ведь знаешь, - говорит себе, - что спасены будут!

И вместе они здесь, в великом пространстве пустыни, и меж ними, разделяет их, время! Мечется она в поисках воды меж холмами аравийскими Сафа и Марва - семь раз пробежала меж ними. Вот и совершать паломникам, - подумал Мухаммед, - семикратный пробег меж холмами во время хаджа!

Дабы не видеть, как будет умирать сын, Хаджар оставляет плачущего Исмаила одного и уходит. Но как уйти?! Отойдёт и оглянется. Прислонилась к скале отдохнуть в тени*. Подождать чуток - и случится чудо? Ударил Исмаил в нетерпении ногой по тверди земной, забил чистый источник, вода льётся и льётся. И уже ничего не страшно. Спаслись! Не дал Бог погибнуть Хаджар и Исмаилу, которому заповедано было стать началом начал двенадцати колен арабских.

______________

* Названа впоследствии Скалой Хаджар.

...Ибрагим вернулся к себе домой, сокрушается, что не было сил возразить жене, определённой ему волею Бога, и обрёк первенца на мучительную смерть. Но в глубинах живёт у Ибрагима надежда, что коль скоро Он дал ему сына, не позволит, чтобы погублен был сын. И слышит вдруг: "Ты сына навестишь и в жертву принесёшь Мне!"

Идёт Мухаммед по следу отца, который должен исполнить волю Бога, и сына, который несет в руках верёвку и нож и не знает, что предназначены именно ему, и держат путь к горе Мина. Навстречу им старец, ведомо Мухаммеду, что это сатана, принявший облик старца.

- Куда путь держишь, Исмаил? - спрашивает.

- Жертву идём принести с отцом Богу, - отвечает.

- Но знаешь ли, что жертва эта - ты сам! Воротись назад!

- По чьей воле, - спрашивает Исмаил, - жертва, отца или Бога?

- Бога!

- Смею ли ослушаться Его?

Трижды тот подступал к Исмаилу, но он отгонял его камнями.

- Я никого не вижу, - сказал Ибрагим сыну, - в кого ты кидаешь камни?

- В сатану! - ответил Исмаил.

Осенило Мухаммеда: вот и кидать паломникам, совершающим хадж, камни в сатану у горы Мина!

Идёт, идёт Мухаммед по пустыне, отчётливые на песке следы расплылись, стёрлись, еле уловимы, а он идёт, нет конца пути, и... - вот свежие, только что оставлены, от очень маленьких ног!.. - следы Айши!

Айшу обуял ужас: одна! в пустыне! Вдруг мимо путник

случайный на верблюде. Заметил её, а она... Сначала был

испуг: друг или недруг? А он... - это ж Сафван ибн

Ал-Муаттал!.. Тотчас узнал Айшу, видел однажды, до хиджаба:

платок на голову не успела накинуть, на миг обнажила лицо,

тотчас платком накрылась. Посадил её на верблюда и помчался

догонять ушедший караван.

(103) Следовало бы пояснить, что "хиджаб" (накидка на голову, платок, чадра, паранджа), введённый первоначально лишь для жён пророка и впоследствии, в уподобление им, принятый всеми мусульманками, - это образ целомудрия, знак замужества, символ не унижения, как принято считать, а особой власти над мужчинами [сбоку - чужой рукой: Это что же: ирония? шутка?].