Лидия Чарская - Заслуженное счастье

Ночь… Тихая чуть прохладная августовская ночь тихо водворилась над Яблоньками. Черным флером затянулись степи и лес… Жуткими призраками зачернели дальние степные курганы… Месяц выплыл из-за причудливо разорванных облаков и робко скользнул по небу… Еще причудливее стали небесные дворцы, храмы и памятники там высоко-высоко, среди горных холмов и долин, эффектно освещенные лунным сиянием.

В самой лучшей комнате маленького домика, уступленной гостям, уже давно спал профессор Сорин с сыном, уставши с дороги до полусмерти. Спала и Катя, утомившаяся хлопотами по приему дорогих гостей. Единственный огонек светился теперь в окне спальни самой хозяйки.

Юлия Николаевна не спала. Она тихо беседовала с Ией. Девушка подробно и обстоятельно передавала матери все случившееся с ней за этот долгий, богатый событиями год её жизни, проведенной вдали от родного гнезда.

Все эти случаи и события знала из писем дочери старая мать; но теперь, держа в объятиях Ию, Юлия Николаевна все-таки жадно вслушивалась в подробности и детали, передаваемые ей Ией. Когда девушка закончила свою исповедь и прильнула к плечу матери белокурой головкой, тогда заговорила её старая мать.

Нежно-нежно, чутко-чутко коснулась Юлия Николаевна вопроса о подарке Сориных Ии… Вся осторожность, вся деликатность материнского сердца вылилась в немногих словах.

Да, она, Юлия Николаевна Басланова, хочет, чтобы Ия приняла эти деньги. Она хочет, чтобы её дочь, её ненаглядная Июшка победила свой гордость и дала возможность хорошим честным людям дать ей некоторое удовольствие, крошечную радость, которая, конечно же, не сможет покрыть и сотой части той жертвы, которую принесла им в свой очередь Ия…

Деньги… Ни на какие деньги нельзя перевести человеческую жизнь!.. И она, её разумная славная Ия поймет это… Но и в радости даяния нельзя отказывать людям… Это — гордость и ложный стыд. A потом… Она должна знать, Ия, что если примет она этот подарок, сделанный ей, нм не придется уже расставаться… Не придется больше покидать родного гнезда, и лишать старую мать последней радости видеть подле себя свою большую, благоразумную девочку под конец её старой жизни. Ии не надо будет уезжать снова отсюда, чтобы служить. Зарабатывать хлеб…

И еще долго, долго говорила старушка Басланова и слезы текли y неё из глаз, смачивая прильнувшую к её щеке нежную щечку дочери.

Так застал их рассвет, обнявшихся и тихо плачущих в объятиях друг друга…

Эти благодарные слезы решили дело. Что-то дрогнуло и растаяло в гордом благородном сердечке Ин… Огромная любовь к матери, счастливая перспектива не разлучаться с ней, возможность счастья поселиться снова под крылышком её обожаемой старушки, все это показалось таким бесконечно радостным, таким желанным Ии, что молодая девушка уже не могла протестовать.

Быстро соскользнула она с низенького диванчика, на котором просидела ночь, к ногам старой матери, обняла эти милые ноги и с лицом, освещенным сейчас бесконечно детской любовью, прошептала чуть слышно, закрепляя поцелуями свои слова:

— Да… Да… Моя родная… Да, я согласна, я принимаю этот подарок… Потому что он даст мне возможность остаться жить с вами долго-долго… Всегда…