Владимир Хлумов - Графоманы

- Итак, Анатолий Ермолаев, двадцати четырех лет, сегодня вас вносят в вечный список, и потому вы объявляетесь членом всемирного тайного братства нормальных людей!

Елена подошла к обалдевшему Ермолаеву, вхохновенно ударила рюмкой по неподвижной рюмке нового члена тайного общества, послушала радостный звон хрусталя, затем опрокинула рюмку и после того, как Толя сделал то же самое, поцеловала его в губы. Мягкий и теплый поцелуй довершил свое дело. Чувствительная, неопытная душа Ермолаева вздрогнула, будто к ней прикоснулись чем-то острым, и Толе даже захотелось, чтобы эта молодая особа действительно оказалась хранитильницей списков какого-нибудь тайного братства. Но, конечно, виду он не подал, будто хоть на йоту поверил всем этим фантазиям, и с легкой иронией спросил:

- Скажите, а Богданов - что, тоже член всемирного общества?

Елена не обратила никакого внимания на слабую попытку Ермолаева остаться на плаву:

- Во-первых, мы теперь на ты, а во-вторых, общество тайное и ты сам должен решать, кто является его членом, а кто нет.

После этих слов Елена устало опустилась в кресло.

- Пожалуй, я пойду, - тихо сказал Толя.

- Да, хорошо, я немного устала. Спасибо Анатолий, мне нужно побыть одной.

Толя вышел на лестничную клетку и остановился в нерешительности, раздумывая, зайти к инженеру или нет. По понятным причинам соображал он не очень резво, но вдруг, дверь с латунной пластинкой приоткрылась и отуда высуналась рука, поманившая его пальцем. Он сразу узнал эту веснушчатую ладонь и рассердился. Его разозлило и то, что именно теперь, когда он еще ничего не решил, его застали врасплох, и то, что ему надо идти узнавать подробности биографии этого типа. Тут же вспомнил - и это его тоже разозлило - как Елена рассказывала мужу о своих взаимоотношениях с инженером и то, что она, такая отчаянно красивая в своем справедливом гневе, променяла истукана мужа на гнусного анонимщика.

Короче говоря, злой, запутавшийся Толя Ермолаев опять оказался в гостях.

- Ну, что там, - Богданов кивнул в сторону соседской двери, - как все прошло?

- Нормально,- развязанно отрезал Толя.

- Слава Богу, - вздохнул Богданов.

- Можете радоваться, разбили образцовую советскую семью.

- Не понимаю, - почувствовав злобные нотки, удивился Богданов.

- Они не понимают, - передразнил Толя.

- Вы чем-то расстроены, Анатолий? - мягко спросил инженер.

- Грязь, грязь и мерзость... Она все рассказала, она пришла к вам и вы тут... грязь.

- Что она наговорила?

Толя махнул рукой и вдруг, внезапно, слово в слово передал слова Елены.

- Ах-ха-ха! - рассмеялся инженер, - Я целовал, как мальчишка! Да она же все придумала, ха-ха, она ведь выдумщица ужасная!

- Я не верю вам, вы все заврались, анонимщики бессовестные, и повадки у вас соотвтествующие. Вы что, за мной в замочную скважину следили, сторожили меня. чтобы все выпытать?

- А, вы на счет моего своевременного появления! Здесь вот что, здесь нет никакой скважины, а просто элементарная газодинамика.

Толя мотнул головой, пытаясь стряхнуть с себя неуместный научный термин.

Богданов же, радостно принялся объяснять:

- Здесь у нас явление есть в квартирах. Я сам открыл! Когда дверь напротив открывают, возникает перепад давлений, вследствие чего возникает простая волна разряжения - воздушный порыв, сквознячок такой. Ну, и дверь в пустую комнату начинает приоткрываться тоже и поскрипывает.

Богданов схватил Толю за руку, потащил к той двери, скрывавшей странные настенные росписи, и принялся дергать ее потихоньку, впрочем, не давая все-таки заглянуть вовнутрь. Послышалось жалобное всхлипывание.

- Оооо!, - в глазах инженера появился интеллигентский огонек, - я специально исследовал феномен, опыты ставил, лепесточки папиросной бумаги развешивал, оценивал напор воздуха...

- Хм, - Толя тоже проникся естествоиспытательским духом, - Наверное, щель где-то тут имеется.

- Да! Конечно! Щель, именно щель, - обрадовался взаимопониманию инженер.

- Ну так , вы бы ее заделали чем-нибудь.

- Эх, эх, надо бы конечно, да некогда все, руки до всего не доходят.

- Бред, -пришел в себя Толя, - руки не доходят, а анонимки писать, доходят?

- Анонимки? - искренне удивился хозяин.

- Да, в академию. Будете отрицать и плечами пожимать?

Богданов ничего не ответил но плечами пожал.

- Признайтесь, писали, мол, профессор зажимает ваше эпохальное открытие? Ну, да что с вами разговаривать, Петр Семенович, правильно рассудил - надо вам на работу сообщить, где вы работаете?

- Я не писал никаких анонимок, - пришибленным голосом начал оправдываться Богданов, - Я, наоборот, хотел все прямо обсудит с профессором, для того и приходил в институт. Я уверен, все сразу бы выяснилось, я бы доказал профессору, что он ошибается. Он бы все понял, но анонимок, анонимок я не писал. Неужели вправду... в академию?

- Нет, я все придумал, специально, для потехи.

- Странно, - удивился чему-то своему Богданов.

Толя, затаив дыхание, ждал продолжения.

- Вы мне не верите? Но, ей-богу, я заплатил слишком высокую цену, я столько лет потратил на эту рукопись, господи, да тут все поставлено на карту, и неужели я бы смог опуститься до такой низости? Да и зачем мне скрывать свою фамилию? У меня теперь только одна цель - побыстрее все обнародовать, чтобы не пропало зря. И главное, главное - десятый спутник, его же надо искать! Ведь я уже три месяца нигде не работаю, я все бросил, чтобы закончить рукопись. Теперь уж мне только одно, или науное признание, или в злостные тунеядцы...

- Как, значит вы не работатете? - удивился Толя. - На что же вы живете?

- Вначале были деньги, а потом я занял небольшую сумму, - Богданов смутился, - У Елены занял. Она, правда, не хочет этого признать, но я отдам потом или подарю ей что-нибудь.

Бред, подумал Толя Ермолаев, окончательно запутываясь.

- Я сейчас плохо соображаю, мне нужно все обдумать, я лучше пойду.

- Конечно, конечно, спасибо вам большое, Анатолий. Еидинственное хотел спросить: что теперь с рукописью, что решили?

- Не знаю, ничего пока не решили. Возможно, вас попросят выступить на ученом совете.

Инженер обрадовался.

- Вот это хорошо бы, а когда?

- Не знаю, пока ничего неизвестно...

- Может быть, я вам позвоню?

- Нет, лучше я вам позвоню, если что-то прояснится.

Заполучив телефон инженера, Толя сухо попрощался и вышел.

О, да вы зубатка!

Следующим днем отдел профессора Суровягина стал напоминать генеральный штаб действующей армии перед решающим кровопролитным сражением. Главнокомандующий в своем кабинете напряженно обдумывал план предстоящей баталии. Время от времени к нему с докладом являлись сотрудники отдела, принося вести о положении в неприятельском лагере. Первым пришел Мозговой и доложил, что обследование документации психдиспансера не дало положительных результатов. Таким образом развеялись всякие надежды на скорую помощь минестерства здравоохранения. Вторым явился специально вызванный Толя Ермолаев. Профессор мрачно выслушал весть о безработном статусе инженера, а в конце, указал Толе на его болезненый вид, тут же поствил диагноз: