Иван Гончаров - Письма (1855)

У меня есть повод сказать Вам об одном из Ваших блистательных достоинств, которое давно наблюдаю: если напомните ужо, я Вам скажу. О недостатках я молчу: о них надо говорить долго, часа два — по крайней мере.

Не знаю, какую бы счастливую примету основать на этих, отданных мне Вами при выходе из театра и забытых перчатках: помогите. Я уверовал в приметы, с тех пор, как… да просто с пачки папирос.

А пока я вдоволь нанюхался запаха этой кожи, удовольствие, которое Вы щедро, en vйritable Fortune, [14] как истинный подарок судьбы (фр.) предлагали в карете всем, кроме меня.

Посылаю перчатки, посылаю две брошюры, майковскую и Вашу, посылаю вырезанное из вчерашней газеты расписание поездов царско-сельской дороги на октябрь, посылаю выражение самой живой и неизменной приязни и надежды скоро увидеть Вас.

Гончаров.

Сейчас принесли из типографии отдельные оттиски "Манилы": отправляю к переплетчику, с приказанием изготовить как можно скорее один экземпляр.

Au revoir.

Нет: я раздумал посылать Вам другую брошюру: я передам ее Майковым сам и скажу, что я измял ее: она не выправилась. Вам посылаю только Вашу.

3 октября.

Третьего дня умерла та барыня, с которой приехала сюда Е. В. Толстая. Перед смертью она пожелала, чтоб тело ее отвезли в ее имение; в Симбирскую губ[ернию]. Вам до этого никакого дела нет, и мне тоже, но сестра этой дамы, m-me Полозова, а более Елизавета Вас[ильевна], обратилась ко мне с просьбой узнать в дирекции железной дороги:

1, Нужен ли особенный вагон для тела, и что он стоит? и

2, Нельзя ли поместить на одной платформе с гробом двух людей умершей и ее вещи? (Им сказали, что будто едва ли можно).

Я отвечал Елизавете Вас[ильевне], что сам ничего не знаю, но что попрошу покорнейше осведомиться Вас через Александра Павл[овича] или через П. П. Зуева, и уверил, что Вы замолвите даже слово, чтобы сделали возможные снисхождения, например, поместили бы людей вместе с гробом и т. п. Они желают, чтобы это всё сделано было с возможною экономиею.

Елизавета Вас[ильевна] не решается просить Вас, говоря, что она не считает себя вправе беспокоить Вас и т. п. Я уверил ее, что Вы сделаете, что можно, ни для нее, ни для меня, а для самого дела, потому что Вы таковы по Вашей природной доброте.

Скажите, можете ли Вы осведомиться обо всем этом через Александра Павл[овича] и попросить его поговорить с Петром Павл[овичем], я бы сегодня вечером зашел к Вам за ответом или прислал завтра утром? Тело должно быть увезено в среду. Извините, ради Бога, что беспокою Вас: но все эти барыни в тревоге, не спят, не знают, что делать. Сегодня к ним приедет какой-то родственник, муж m-me Полозовой.

До свидания.

Ваш Гончаров.

Доктор был взят по моей рекомендации, и покойница перед смертью помянула, кажется, меня лихом. "Какого это он доктора рекомендовал мне", сказала она.

Вчера Вас ждали у Майковых: там было, между прочим, семейство Штакеншнейдеров.

Извините за такое гробовое письмо.

Под опасением надоесть Вам, любезнейший Николай Алексеевич, посылаю верного своего Филиппа справиться об отдельных оттисках, согласно обещанию насчет субботы, и буде возможно, извлечь их из типографии. Он мог бы даже сходить в типографию, если б знал, где она. Не дадите ли Вы ему записочку туда, к кому следует? Мне надо отдать эти оттиски кое-кому в Морском министерстве, вместе с "Манилой", которая уже готова.

Да, вот еще что: если б в следующих книжках "Современника" стали опять делать извлечения из "Морского сборника", попросите, пожалуйста, из остальных моих двух статей о Японии делать извлечения не длинные и не самых живых мест. Я боюсь, что они плохо разойдутся, когда выйдут (в ноябре) отдельной книжкой, если большая часть заранее будет прочтена в отрывках. Я предупредил об этом Краевского и Каткова, а Вам забыл сказать.

До свидания.

Ваш Гончаров/

8 октября,

[18]55.

11 октября вечером

Не сетуйте, что, несмотря на магнетизм Ваших глаз, на вибрацию Вашего голоса, чем всем Вы так могущественно на меня действуете и чем Вы выразили (невольно) желание, чтоб я почал альбом, я написал такое неловкое приветствие Вашей кузине. Вспомните, что неловкость есть один из признаков большой… дружбы, и снизойдите к моему бессилию. Убедитесь из этого, что у меня не всегда хорош — слог. О причинах не распространяюсь, между прочим, и потому, что спать хочу. Завтра, может быть, буду умнее, в таком только, впрочем, случае, если не увижу Вас, но как от этого мне было бы скучнее, то пусть я буду лучше терпеть горе не от ума, а от глупости, лишь бы увидел Вас в исходе шестого часа.

Посылаю при этой записке несколько записок Отечественных для m-me Якубинской, с выражением почтения. Когда возвратят, возьму другие и доставлю. Прикажите отдать человеку мои книги. Посылаю Вам и "Ликейские острова", так что теперь Вы будете иметь всего — меня… До свидания. Боюсь опоздать и получить выговор от ослепительно-прекрасного друга.

Весь Ваш Гончаров.

Вы имели основание вчера сказать: "Этим Вы доказываете… дружбу?" хотя и я бы мог прибавить: "А Вы чем, не этим же ли?" Но я сказал другое или иначе, и сказал справедливо. Я всегда прав. Но вчерашний Ваш упрек имел некоторую тень справедливости, потому что я забыл (чего бы я не забыл вчера!) спросить Вас, когда Вам нужно доставить то, о чем Вы говорили перед театром? Впрочем, я надеялся видеть Вас в 4 часа у Евг[ении] П[етровны], оттого, конечно, и отложил этот вопрос. Мне должно бы, конечно, прийти в голову и то, что, может быть, Вам это нужно сегодня утром, и спросить, не будете ли Вы пораньше у Левицкого, чтобы до 11 часов я мог зайти туда и там отдать etc. Каюсь в недостатке дружбы и соображения: но не до того и не другого было мне вчера, повторю опять. Дружба воротилась сегодня утром только ко мне, а с нею и соображения. Вчера я был под влиянием… оперы, пожалуй. Итак, хоть — до 4-х часов: скажите два слова, не более, я сейчас иду на службу, и человек нужен мне.

Я простудился и не знаю — доживу ли до обеда, особенно если выкупаюсь: здесь не Манила. "Скоро, скоро над моей могилой…" и т. д.

Один факт так и остается необъяснимым для меня: каким образом очутился у Вас "Морской сборник"?

Если б Вам понадобилось ужо вечером к Бутцу или куда-нибудь зайти, до 9 часов, изъявите желание — и я к Вашим услугам, а равно исполните Ваше намерение воротиться пораньше домой, чтоб я мог быть и у Краевского.

Всегда Вам преданный Гончаров.

13 окт[ября] [18]55.