Рустам Ибрагимбеков - Похороны в Калифорнии

Доносчик. Есть разговор.

Гробовщик. Не видишь, я занят!

Доносчик. Все сделано, как надо.

Гробовщик. Потом поговорим.

Доносчик (Игроку). Я вас знаю.

Игрок (холодно). А я вас - нет.

Доносчик (улыбнувшись и погрозив ему пальцем). Два трупика. (Гробовщику.) Надеюсь, письмо дойдет?

Гробовщик. А я почем знаю?

Доносчик. Ну так дело не пойдет, мне нужна гарантия.

Гробовщик. Я торгую гробами, а не гарантиями.

Доносчик. Ты же обещал.

Гробовщик. Ты меня с кем-то путаешь. (Игроку.) Позже поговорим. (Уходит.)

Доносчик (бросается следом за ним). Никому нельзя верить. Страшное время. Все берут, но ничего не делают...

Игрок плетется к салуну. У своей двери появляется Китти.

Китти. Ну, как дела?

Игрок (устало). Двумя жуликами стало меньше.

Китти. Так ты всех перестреляешь.

Игрок. Похоже, этим кончится.

Китти. Проигрался?

Игрок. Столько жуликов одновременно в жизни своей не встречал. Будто кто-то специально их сюда собрал.

Китти. Так оно и есть.

Игрок. И смерть их не пугает.

Китти. Все просадил?

Игрок. Ничего, я свое возьму.

Китти. А может, хватят?

Игрок. Поздно.

Китти. Компаньон не нужен?

Игрок. Хочешь войти в долю?

Китти. Очень.

Игрок. Условия?

Китти (лезет за пазуху). Единственное - получаешь девяносто пять долларов и возвращаешь, если выиграешь.

Игрок. Я верну тебе втрое больше. (Взяв деньги, ныряет в салун.)

Китти идет к себе. Появляются Гробовщик и Шериф,

Гробовщик (Шерифу, глядя вслед Игроку). Что ты собираешься делать с этим парнем?

Шериф. Мне пока не до него. А что?

Гробовщик. Я бы не хотел, чтобы ты его трогал.

Шериф. Я не знал, что ты в нем заинтересован.

Гробовщик. Он неплохой парень.

Шериф. Слишком часто стреляет.

Гробовщик. Простим ему этот недостаток.

Шериф. Ты на этом настаиваешь?

Гробовщик. Я прошу.

Шериф. Ну что же... Ты же знаешь, я всегда рад оказать тебе услугу.

Гробовщик (значительно). Я это знаю.

Уходят.

На втором этаже появляется Путник. Подходит к Вдове, все еще сидящей в коляске.

Путник. Вот ты где... Меня разбудил какой-то странный звонок. (Разглядывает коляску.) Сохранилась все-таки... Ты почему сбежала?

Вдова. Тебе надо отдохнуть.

Путник. Никакого желания.

Вдова (с улыбкой). Жизнь среди индейцев пошла тебе на пользу.

Путник. Очень. Хотя бы потому, что именно там я понял, что был недостаточно ласков с тобой.

Вдова. Я этого не ощущала.

Путник. Истинную цену всему узнаешь, лишь теряя то, что имел... Только там я по-настоящему понял, как много ты для меня значишь и как мало я делал для того, чтобы ты это почувствовала...

Вдова. Не было необходимости: я все делала за двоих.

Путник. Ты шутишь, а это действительно так...

Целуются.

Вдова (нежно). Зато ты разрушитель мебели.

Путник. Каждый день буду дарить тебе вместо цветов новую кровать.

Вдова. А стол?

Путник. Столы мне нравятся меньше.

Вдова. Мне тоже, но целый стол лучше, чем поломанная кровать.

Путник. В таком случае поломанный стол лучше целого.

Вдова. В этом еще надо убедиться.

Путник. Именно этому мы посвятим остаток жизни. (Смотрит на коляску.) Кто ее так разукрасил?

Вдова. Он.

Путник. Как ни странно, но, когда я испускал дух на мокрой от крови земле, почему-то очень хотелось оказаться в этой коляске и чтобы ты была рядом... Когда теряешь надежду на удачу, вспоминаешь о справедливости... Умирая, я думал: неужели ты не заслужил хоть несколько последних минут полежать в этой коляске и чтобы она за тобой ухаживала...

Вдова. Действительно странное желание: ты в нее даже не поместишься.

Путник. Помещусь... Я уже проверял.

Вдова (смеется). Когда?

Путник. Давно. Сразу же, как ты вылечилась.

Вдова. Ты что, уже тогда мечтал в ней полежать?

Путник. Да. И чтобы ты кормила меня с рук.

Вдова. Боюсь, что это продолжалось бы недолго.

Путник. Почему?

Вдова. Она все же слишком мала для тебя. Пришлось бы перенести тебя в кровать.

Путник. Ни в коем случае. (Забирается в коляску.) Если ты согласна кормить меня с ложки здорового, я готов добровольно пролежать в этой коляске всю оставшуюся жизнь.

Вдова. А как же с мебелью? Только что ты собирался остаток жизни посвятить ей!

Путник. Днем я буду лежать в коляске, а по ночам крушить мебель... Я хочу тебе кое-что сказать. Мужчина должен быть сдержанным в словах и чувствах люди, среди которых, я родился и вырос, внушили мне это с детства! Я поверил им и почти никогда не рассказывал о себе... С тех пор, как я себя помню, меня готовили быть воином... Я навсегда усвоил все, чему учили меня отец и старшие братья, но в результате оказалось, что мне недодали ласки - очень уж рано меня отняли у матери. Понял я это, лишь когда встретил тебя: женщины, которых я знал раньше, были для меня только развлечением. Ты первая, кто разбудил во мне потребность в ласке, и каждый раз, когда ты, лаская меня, говорила о своей любви, я ощущал себя ребенком. Я тщательно скрывал это, и только там, среди индейцев, я подумал о том, как мало ты получала в ответ на свою любовь. Теперь все будет иначе. Война окончена, и мы всегда будем вместе...

Целуются.

Вдова. Я так счастлива.

Путник. Ты любишь меня?

Вдова. Я не представляю жизни без тебя.

Путник. А меня бы уже давно не было на свете, если бы не ты - каждый раз, когда жизнь уже покидала меня, возникала ты, и только это меня спасало...

Вдова. Я это чувствовала. Бывало так, что я целыми ночами говорила с тобой...

Путник. Это меня спасло.

Вдова. Теперь мы вместе, это главное...

Путник. Ты права - это главное... Ничего больше мне не нужно... Ты знаешь, что они сделали с Турчиным?

Вдова. Я не хотела тебе говорить.

Путник. Значит, это правда?! Его судили?

Вдова. Да.

Путник. Из двухсот человек, приехавших со мной сюда, больше половины погибло на моих глазах. Что с остальными - неизвестно. И после всего этого лучшего из нас, нашего командира, отдают под суд! За что? Что плохого в том, что он взял в армию негров, за свободу которых мы приехали сюда сражаться?

Вдова. Все уже позади, слава богу.

Путник. Бедный Турчин! Кто бы мог подумать, что такой жестокой может оказаться благодарность народа. Давно стоит этот памятник на площади?

Вдова. Три года.

Путник. Когда судьба еще раз подарила мне жизнь, я понял, что не имею больше права распоряжаться собой и должен сохранить жизнь для тебя...

Вдова. Боже, как ты меня любишь!

Путник. Ты - единственное, что у меня осталось. Ты и родина. И слава богу - одно другому не помеха. От всего "стального, что так волновало меня раньше, я освободился, ничего больше мне не нужно. Ни славы, ни успеха, ни власти, ни богатства, ничего!

Вдова! Ты просто устал.

Путник. Может быть. Но боюсь, что надолго.