Рустам Ибрагимбеков - Забытый август

- Это дедушкино канапе, - сказала мама. - Надо у папы спросить разрешения.

- Папа не против, - сказал я, - лишь бы ты согласна была.

- Так вы уже договорились обо всем? - рассмеялась мама. - Голову мне морочите?.. А что он с ним будет делать?

- Как что? Спать. Он же почти такой, как я, ростом. Свободно поместится.

- Ну ладно. Если спать, то отдай.

- Спасибо, мама... А вешалку?

- Какую вешалку?

- Старую, - успокоил ее я,

- Ладно, бери и вешалку.

- Спасибо.

- Элик, вы так и не выясняли, кто топил Леню? - спросила мама, перестав улыбаться. Я ответил не сразу.

- Нет.

Мне было особенно стыдно врать ей после того, как она всю ночь не спала. Но разве я мог сказать?

- Ты бы привел к нам этого сына полка, - сказал папа. - Познакомились бы.

- Я сам его не знаю.

- Ну вот заодно и сам познакомишься. Обязательно приведи.

- Хорошо, - сказал я...

Сперва я отнес вешалку. Поставил ее у двери и постучался.

- Заходите, открыто, - крикнул он.

Я вошел. В коридоре, как и у Юрки, пол был асфальтовый. Стены уже высохли. На полу валялись доски, а сам сын полка прибивал к подоконнику длинную палку. Увидев меня, он перестал стучать молотком, но из рук его не выпустил.

- Я там вешалку принес, - сказал я. - Куда ее поставить? Он не понял меня.

- Мы в соседнем доме живем, - объяснил я.- На втором этаже, зеленый такой балкон. Просим прийти к нам в гости. Он опять ничего не понял.

- А вешалка зачем?

- А вешалка - это просто так. Это не связано. Вешалка и канапе.

- Канапе? - спросил он.

- Это диванчик такой, с круглой спинкой. На нем можно спать, он мягкий. Только его надо вдвоем принести. Вешалку я принес, а за диванчиком надо вместе сходить. Одному трудно.

- Спасибо, - сказал он, понемногу начиная понимать меня. - Только у меня все есть, что полагается.

- Это совсем другое. Канапе очень мягкое. От деда моего осталось... Он доктор был... А вешалка здесь.

Я выскочил во двор и втащил вешалку в коридор.

- Хорошая, - улыбнулся сын полка. - Только вешать на все нечего. Все обмундирование на мне.

- А шинель?

- А шинель под голову. - Он положил молоток на подоконник, вытер руку н протянул мне ее для знакомства. - Рудаков Константин... Костя, - добавил он и крепко пожал мне РУКУ

- А я Элик. Эльдар Караев.

Он внимательно посмотрел на меня.

- Я тебя видел раз...

- Да, - смутился я, - глупо получилось

-Шпаны у вас здесь много, - сказал он солидно, как взрослый человек. И вообще он держался как взрослый: то ли подражал кому-то, то ли привык к такому поведению в армии. -Перегородку хочу сделать, - показал он на доски, - Чтобы кухонька была...

._ у нас рубанок есть. Может, нужен?

Он обрадовался.

- Очень нужен. Я быстро верну.

- Да хоть навсегда пусть останется. Мы все равно не пользуемся. Пошли, Заодно и канапе принесем.

Он почему-то колебался. Может, название его смущало? Действительно, смешное слово "канапе".

- Неудобно как-то, - сказал он. - А родные знают?

- Конечно. Они в курсе. Отец дома, сам увидишь. Он надел гимнастерку. Заправил ее под ремень.

- У меня отец сильно близорукий, поэтому его на фронт не взяли, - сказал я. - Близоруких не берут

- А ты в каком классе? - спросил он.

- В восьмой перешел.

- А сколько тебе лёт?

- Четырнадцать с половиной. А тебе?

-В мае пятнадцать исполнилось. Но я в пятый класс пойду. Три года потерял из-за войны.

Мы вышли на пустырь. Наших видно не было, наверное, спустились в овраг. Я оглянулся и увидел Нелю в окне. Она смотрела на нас. Я хотел отвернуться, но она сделала знак, чтобы я подошел.

- Костя, - сказал я, - ты подожди минутку. Тут зовут меня. Он тоже увидел ее.

- Ладно, - сказал он.

Я подошел к окну.

- Здравствуй, - сказала она, улыбаясь. - Ты чего же исчез?

- Здравствуй.

- Обиделся на что-нибудь?

- Нет.

- А почему не приходишь?

- Завтра приду.

- Нет уж, сегодня. Мне заниматься нужно. Это нечестно с твоей стороны. Ты же обещал со мной заниматься...

- Хорошо, приду сегодня.

- Если даже ты обижен на что-то, все равно не должен бросать занятия. Благородные люди так не поступают.

- Ладно, - сказал я.

- А что ты дуешься? - продолжала она, улыбаясь. - Я только хотела пригласить тебя танцевать, а ты исчез. И вообще, мне никто из тех ребят не нравится.

- Не в этом дело, - сказал я.

- А в чем?

Не мог я ей сказать, в чем дело, и не только ей - никому не мог. Слишком длинное и запутанное объяснение получилось бы: как бы я объяснил, что дело не в ком-то, а во мне самом, в том, что я маленький и не могу танцевать, плохо одет, всего стесняюсь, а она уже взрослая девушка, и друзья у нее взрослые, и мне хочется порвать все отношения с ней сразу и навсегда, чтобы никаких надежд не было и неясных сомнений.

- Я сегодня опять твое письмо читала, - сказала она, - все-таки ты ненормальный.

- Меня ждут, - я старался на нее не смотреть. - Я приду через полчаса.

- Ты очень невежливо себя ведешь, - сказала она. - Ничего страшного, подождут.

Я оглянулся. Костя стоял на том же месте.

- Это сын полка, - сказал я. - Костя Рудаков. У него медаль есть.

- Знаю. Ну я тебя жду. Только не опаздывай. Понял?

- Да, - сказал я и побежал к Косте. Настроение мое вдруг стало очень хорошим.

Костя показал на ограду вокруг танцплощадки и спросил, что это такое.

- Танцплощадка. Сегодня будут танцы. Пойдем?

- Времени нету, - сказал Костя. - Не до танцев сейчас.

Папы уже не было дома. Я вытащил ключ из-под коврика перед дверью и сказал Косте о том, что папа очень хотел с ним познакомиться. Жалко, что ушел.

Оглядывая комнату, Костя подошел к книжным шкафам, покачал головой.

- Сколько книг!.. Отца?

- Некоторые еще от деда остались. Отец с братьями разделили его библиотеку. У отца еще два брата есть.

- А кто твой отец?

- Географ. Преподает в университете. Слушай, приходи сегодня вечером к нам. Посидим, с родителями познакомишься. Что тебе одному дома сидеть? Я зайду за тобой. Ладно?

- Ладно, - согласился он.

- Вот канапе, - показал я ему.

- Красивая вещь.

- Тоже от деда осталось. В кабинете у него стояло. Ну, взяли?

Мы подняли канапе и понесла к двери.

Когда мы тащили его через пустырь, наши уже собрались на танцплощадке и все, конечно, видели нас. Но ничего не сказали.

Ее в окне не был

Назад я проскочил незамеченным и ровно в два часа был у Нели.

- Опоздал на три минуты, - сказала она.

На наших было без пяти, когда я вышел. Я сказал ей об этом,

- Опоздал. Я по радио проверяла. А сказал, что придешь точно.

Тетя Аида рассердилась на нее:

- Глупости не говори! Что такое три минуты, что ты из-за них разговор ведешь?

Я успокоил тетю Аиду, что мы шутим, и прошел в комнату.

- Оказывается ты меня ревнуешь? - улыбаясь, спросила Неля.

Я растерялся.

- Как ревную?

- Очень просто. Приревновал меня и ушел со дня рождения. Папа рассказал, как ты с ним сидел на скамейке,