Борис Иванов - До свидания, товарищи !

- А правда, что если он начнет летуна по имени-отчеству называть,считай, тому хана - не сейчас, так потом гробанется?

- Не колдун же он!

- Я тебе говорю то, что от других слышал. Разбивались потом люди.

И снова шепот:

- Представляешь, я с Лушкой шуры-муры, - и вдруг кто-то в столовую является. Вначале не разглядел: сидит кто-то, шамает. А потом вижу, инструктор по полетам старший лейтенант Чугунов. Только без одного кубаря. Весь настрой мне испортил.

- А куда кубарь делся?

- Была история... Пропал он, и все. В училище нет, в городе нет. Одни говорят, из-за бабы убили. Другие - сбежал с секретными документами. У нас как раз стали новую технику осваивать. Представляешь, чепэ! Объявили розыск. На каждом собрании командованию училища вопрос: "А что известно о старшем лейтенанте Чугунове?".

- И что, нашли?

- Объявился. Месяца через два. Приказ: разжаловать в рядовые, но, учитывая и так далее, сохранить командирское звание младшего лейтенанта. Нас к тому времени из училища уже выпустили. Выходит, один кубик он уже на курсачах заработал.

- А тебе не приходило в голову... - возобновился после молчания разговор.

Чугунов громко кашлянул, потом еще раз, чтобы понятно было самым недогадливым. "Спинозы тамбовские", - пробормотал. На бок повернулся. Большая, оказывается, радость своих ученичков встретить.

Все правда, думает он. Со стороны посмотреть - немало он в своей жизни начудил. Не первый раз о себе байки слышит. Но то, что колдуном прослыл, это для него новое. Никому не доказывал, что есть у него чутье: присмотрится к курсанту - и всю его будущую летную биографию видит. Чувствует - и докапывается, в чем его земноводность гнездится, что летать ему мешает: боязнь высоты? страх перед техникой? неуверенность в себе? Или неисправимый для летчика дефект - чувствовать себя от машины отдельно. Когда ты и аппарат - одно, тут и немой запоет. Потому так и тянет в воздух. Потому что на земле все и всё по отдельности, потому и болтовня, сплетни, фальшь... Потому на земле скучно... Скучно... И уснул.

3

На него, тридцатидвухлетнего, вчерашние курсачи смотрят как на старика. Чугунов не станет их разочаровывать. Медленно заправляет постель, не спеша готовится к бритвенной процедуре: вода, мыло, полотенце, одеколон. Он предвидит - скоро любопытство к нему достигнет критической точки. Он же преподаст урок выдержки и невозмутимости. Чего стоит летчик, лишенный того и другого! Зеркальце дает возможность разглядеть своих новых сослуживцев. В бараке командиры экипажей, штурманы, старшие технари. Стрелки-радисты, аэродромная обслуга, оружейники - в соседней постройке. Оттуда прибегают, когда есть новости. Павел Чугунов еще не задал ни одного вопроса, но уже узнал: что прилетевшие ПЕ-2 не снабжены рациями (старая история, без связи были и СБ), что завтрак задерживается, потому что вчера забрали в армию Петьку, парня из поселка, который обеспечивал водой столовую, что начальник техобслуживания уехал ночью за горючим, но бензовозы еще не вернулись, что сводка Информбюро давно не была такой плохой. Есть сведения, что остальные эскадрильи прибудут скоро, - объявится Пятихатко, великий балагур, и Карташев - с ним не пропадешь. Но есть и "лбы", метящие в начальство.

В эскадрилью собрали с разных округов, училищ, некоторых завернули с гражданской авиации. Сведены войной, случаем, приказом, каждый утверждает себя среди других. Народ рассортируется, но кто хороший летчик, кто извозчик, выясняться будет в воздухе. Успеть бы слетаться, думает Чугунов. Несколько тренировочных полетов - дневных, ночных. Перестроение в воздухе, отработка сигналов, несколько вводных, хотя бы основных. Хотя бы, хотя бы... Он узнает, что старший лейтенант Самоцветов выигрывает в шахматы у младшего лейтенанта Аганесова.

- Младший лейтенант, - говорит Чугунов в зеркало, - я бы не стал двигать пешку, пусть ходит конь с c3 на e5. И тогда старшему лейтенанту ничего не останется делать, как убрать своего "офицера". И тогда ваша пешка замаринует его Екатерину Вторую в ее загородном дворце на b2.

Аганесов спохватывается и ставит пешку на прежнее место. Чугунов рассматривает Вергасова, - он вспомнил фамилию вчерашнего ухажера поварихи. Вергасов, заложив руки за голову, лежит на койке и упрямо смотрит Чугунову в спину.

- Говорить надо не "офицер", а "слон", - поправляет Чугунова Самоцветов. - Ты действительно летал на фронт?

- А вам надо ходить турой, - отметив обращение на "ты", продолжает Чугунов.

Аганесов рассердился совершенно всерьез:

- Так вы за кого, за него или за меня?

- Не "тура", а "ладья",- упрямо поправляет старший лейтенант.

- Я?.. Я за тебя, младший лейтенант. Твой противник меня не понимает.

Среди молодняка есть парень, который с первого дня войны ведет дневник. Хорошее развлечение для авиаторов. Утром летописцу пересказывали сны и требовали, чтобы сегодняшнее запоздание завтрака было занесено в дневник и стало вечным укором работникам продовольственной части. Парень стойко переносит насмешки. Только что в уголке, насупившись, писал в тетрадь, теперь подошел и заговорил:

- А сильно вам досталось от немцев - весь аэродром перепахали.

- Дураков только ленивый не учит. - Чугунов, закончив бритье, обхватил лицо мокрым полотенцем.

К столу понемногу собирается население барака. Чугунов одеколонится и закуривает. Поговорить надо. То, что нужно сказать, не скажешь каждому по отдельности. Нужно показать, какова война на самом деле. Газеты рассказывают, как "наши славные воины" бьют трусливых фашистов, но как понимать, почему немцы уже в центре России, - по утренней сводке бои идут уже на Могилевском направлении. Может быть, газетная брехня имеет цель, обывателю недоступную, но им, летчикам, которых специально готовили для войны, нужно знать, как война делается.

- Я повторяю, дураков только ленивый не учит. Могу рассказать, как это делается. Если кого-то интересует.

- Говори, лейтенант. - Аганесов смахивает шахматные фигуры с доски.

- Так вот, - Чугунов присаживается на край стола, - в тот день в десять ноль-ноль над аэродромом пролетел "фоккер". Ганс разглядел наши СБ, снизился, сделал фотоснимки, на которых наши одиннадцать бомбовозов вышли грозными и фотогеничными.- Чугунов делает паузу, чтобы народ привык к его манере выражаться.- Потом полетел домой, напевая: "Ах, мой милый Августин, Августин...". Что делали в это время наши пулеметчики? Васька кричит Петьке: "Петь, глянь, какой чудной пузырь летит: два фюзеляжа, а хвост один". Петька: "Да это, не будь я конопатым, фашист!". "Откуда ты знашь! Мы его пугнем, а нам потом по шапке. Беги, взводному доложи". А что в это время делает командир пулеметного взвода? Он лежит вон на той койке и мечтает. "Эх, думает, не будь войны, какие бы пельмешки Верочка бы сделала!" А что интересного происходит в голове начальника штаба? "Оповещений о появлениях самолетов противника не поступало. Никаких враждебных действий немецкий разведчик не совершил". Так он рассуждает на тринадцатый день войны, когда немцы свои рожи уже в Днепре моют.