Николай Наседкин - Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве)
- Название:Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Наседкин - Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве) краткое содержание
Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
А вот непосредственно уже сам Достоевский: "Земледелие в упадке, беспорядок. Например, лесоистребление (...). Что будет с Россией без лесу? Положение хуже Турции. (...) Вместе с теми истреблять и леса, ибо крестьяне истребляют с остервенением, чтоб поступить к жиду..." (Из рабочих тетрадей 1875--1877 гг.) (24, 156, 221)
Стоит сопоставить и внешность героя и автора. Крафт: "Двадцати шести лет, довольно сухощав, (...) белокур..." А вот каким зафиксировала в своей памяти 26-летнего Достоевского А. Я. Панаева: "Он был худенький, (...) белокурый..." Правда, на этом штрихи сходства вроде бы исчерпываются, ибо молодой Достоевский у Панаевой "маленький", "страшно нервный и впечатлительный"222, а Крафт, наоборот, был "росту выше среднего" и в лице имел "что-то такое слишком уж спокойное в нравственном смысле, что-то вроде какой-то тайной, себе неведомой гордости..."(-8, 184) Но какой, право, соблазн объяснить такое расхождение тем, что Крафту Достоевский добавил во внешность именно того, чего не хватало ему в юности и о чём он не мог не мечтать, приукрашивая себя в воображении.
Одним словом, гипотеза о том, что сам Достоевский явился одним из прототипов своего героя, очень похожа на аксиому. Но вот самое главное различие между ними тот же Розанов внятно не объяснил. А оно довольно просто: Крафт поверил во "второстепенность" России, русского народа и на этом успокоился (упокоился -- да простится нам такой мрачный каламбур!); автор же "Подростка" болел этой проблемой, мучился ею, но принять её и поверить в неё не мог. В основе идеи Крафта лежит первое "Философическое письмо" П. Я. Чаадаева, о котором (письме) Достоевский ещё в записной тетради 1864--1865 гг. пометил-высказался однозначно -- "гадкая статья Чаадаева".(20, 190) А то, что подобная идея может довести человека до самоубийства, причём именно даже и не коренного русского, вероятно, Достоевский узнал от А. Ф. Кони, близкий знакомый которого по фамилии Крамер покончил с собой и в предсмертном дневнике объяснил это любовью к русскому народу, который, якобы, призван послужить "лишь удобрением для более свежих народов".
Из дневника Крамера буквально "списал" Крафт и такую поразительную бытовую деталь: хотел перед самым самоубийством выпить рюмку коньяка, но вспомнил, что алкоголь усиливает кровотечение и побоялся сильно "напачкать"... А ещё один странный и действительный самоубийца, некий А. Ц-в из Пятигорска, о котором написал "Гражданин" (1874. № 46), "подарил" в предсмертный дневник героя Достоевского ещё одну подробность: самоубийство совершается в сумерки, но самоубийца боится зажечь свечу, дабы не сделать после себя пожара, и пишет последние строки предсмертного дневника в темноте, едва разбирая буквы... И какому писателю, даже и Достоевскому, можно было выдумать-нафантазировать, что в такой "важный час" мысли в голову залетают "всё такие мелкие и пустые"? Пятигорский самоубийца подсказал: он фиксирует на бумаге не размышления о бессмертии, к примеру, а то, что "начинает сильно чесаться нос"... (-8, 297)
Хотя, стоп: как раз именно Достоевский-то мог и сам написать такой странный мелочный дневник -- и фантазировать не надо было: он отлично знал-помнил, какие мысли залетают в голову человека, стоящего на эшафоте и ожидающего смерти через считанные минуты...
А вот подспудные намёки-проговорки Крафта в диалоге с Аркадием Долгоруким мог бы отлично понять, как ни метафизично это звучит, другой Аркадий и из другого романа Достоевского -- Свидригайлов. В этой сцене Подросток признаётся будущему самоубийце, что намерен-мечтает со всеми и вся порвать. Тот интересуется: "А потом куда?" Аркадий рубит с плеча: "-- К себе, к себе! Всё порвать и уйти к себе!" И вот тут-то Крафт так странно-непонятно и спрашивает-уточняет: "-- В Америку?" Этот Аркадий, разумеется, не понял и попугаем повторяет: "-- В Америку! К себе, к одному себе!.." А чуть дальше диалог этот продолжается уже совершенно, так сказать, в духе "Преступления и наказания":
"-- Вы куда-то опять уезжаете?
-- Да... уезжаю.
-- Скоро?
-- Скоро.
-- Неужели, чтоб доехать до Вильно, револьвер нужен? -- спросил я вовсе без малейшей задней мысли: и мысли даже не было! Так спросил, потому что мелькнул револьвер, а я тяготился, о чём говорить..." (-8, 205)
Аркадий записывает-восстанавливает события постфактум, уже зная о самоубийстве Крафта, поэтому как бы удивляется-оправдывается -- почему это он не понял "про Америку" и "скорый вояж"? Правильно, он же Долгорукий, а не Свидригайлов. Но нам в данном случае интересна не только эта своеобразная перекличка-связь между Крафтом и Свидригайловым, но и ещё один мотив, появившийся далее в диалоге между заглавным героем "Подростка" и главным самоубийцей этого романа. Мотив этот -- суицидальные мечты Аркадия Долгорукого.
Впрочем, здесь пора начинать новую главку.
4
Да, потому что, кроме Оли и Крафта, в "Подростке" и потенциальных и настоящих самоубийц более чем достаточно.
И начнём мы, вот именно, -- с самого Аркадия Долгорукого. Он, как видим, в отличие от Оли, имеет фамилию и, в отличие от Крафта, -- имя. Но не это главное. Главное, что не мог такой герой Достоевского -- юный представитель "случайного семейства", незаконнорожденный, выросший в пореформенной России, в нравственно больном обществе, совмещающий в себе черты пылкого, до болезни, мечтателя и одновременно подпольного человека, страстно впитывающий-поглощающий чужие идеи, в том числе и Крафта, -- не мог этот герой не думать о самоубийстве, не примеривать его на себя.
И, действительно, автор несколько раз в подготовительных материалах намечал такое развитие сюжета, связанное с заглавным героем: "Мечтатель. Самоубийство"; "Мечтатель. Мысли о самоубийстве"; "Подросток думает о самоубийстве"...(16, 125) В конце концов, на уровне "дум" такое заманчивое развитие сюжета и осталось. В той сцене-диалоге с Крафтом, когда возникла-выскочила вдруг "Америка", Аркадий даёт как бы совет с высоты своего "подросткового" опыта: "-- Если б у меня был револьвер, я бы прятал его куда-нибудь под замок. Знаете, ей-Богу, соблазнительно! Я, может быть, и не верю в эпидемию самоубийств, но если торчит вот это перед глазами -право, есть минуты, что и соблазнит..."(-8, 206) Знал бы Аркадий тогда кому он это говорит-советует! А когда Крафт попросил гостя не говорить на эту неприятную тему, Подросток заявляет, что это, мол, он не про себя, уж он-то самоубиваться не собирается, и ему даже трёх жизней и тех было бы мало...
Однако ж, трёх жизней мало, а ведь знает уже: при лежащем на виду револьвере может случится такая злая минута, что -- "соблазнит"! Тем более, если жить...в гробу. Да, да! Опять как бы аукается в "Подростке" "Преступление и наказание": в точности, как мать Раскольникова поражена, что Родя её живёт в настоящем "гробу", так и здесь Версилов, впервые оказавшись у сына в комнате, невольно восклицает: "Но это гроб, совершенный гроб!" И Аркадий вынужден согласиться: да, есть "некоторое сходство с внутренностью гроба"(-8, 256) И хотя Раскольников проживал в Столярном переулке, а Подросток в Семёновском полку, но, право, такое впечатление, что автор поселил героя нового романа именно в комнату-гроб предыдущего -ведь хотя Раскольников к тому времени уже и вышел из острога, отсидев свои 8 лет, но вряд ли вернулся на место прежнего жительства...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: