Пауль Куусберг - В разгаре лета

Мы торопимся. Нам надо догнать два взвода из своей роты, которые час назад уехали с Мустамяэ на автобусах по направлению к Пярну. Мы, то есть Коп-лимяэ и я, отстали. Мы должны были бы лихо мчаться на мотоцикле, впереди всех, но вряд ли мы вообще их догоним раньше чем через час-полтора. Отстали мы из-за глупой случайности.

За час до выезда командир роты Мюркмаа послал меня с какими-то бумагами в штаб батальона, приказав вернуться вовремя. Зная Коплимяэ и его умение ездить, я не сомневался, что мы уложимся в назначенный срок. От Мустамяэ, где теперь занимает оборону наша рота, до города нет и десяти километров. А если дать Коплимяэ волю, он будет нестись как угорелый.

Однако все обернулось иначе.

Мы думали, что выбрали самую верную дорогу. С Мустамяэ мы поднялись возле рыночного здания в Нымме на Пярнуское шоссе и потом, дав полный газ, помчались через Рахумяэ, по виражам Ярве и Халлива-на в город, где сразу после железнодорожного переезда свернули на улицу Койду. Быть может, по низу, по Ка-дакаскому и Палдисскому шоссе, ехать было бы прямее, и днем мы наверняка поехали бы этим путем, но ночью, в темноте, нам не захотелось добираться до порядочных мостовых по всем этим ухабам.

На улице Койду нас остановил флотский патруль. Едва мотоцикл затормозил, как один из матросов подскочил к Коплимяэ и содрал с его плеч погоны. Точно так же, не говоря ни слова, с нас обоих сорвали карабины и лишь после этого спросили, кто мы такие.

Опять вся беда была в том, что я не умею говорить по-русски, да и Коплимяэ по этой части не намного меня умнее. Что поделаешь? Когда мы ходили в школу, русскому не учили. Но мы все-таки поняли, что они спрашивали у нас, и я вызывающе ответил им: "Истребительный батальон". Честное слово, с каждой секундой я начинал все больше выходить из себя. За кого они нас принимают! Но тут мне вспомнился Сергей Архипович, и я призвал себя к порядку. У меня даже возникло какое-то теплое чувство к этим не в меру бдительным матросам, и я дружелюбно им улыбнулся.

- Пароль?

- Русалка.

- Документы?

Коплимяэ, который без конца носится на своем мотоцикле, предъявил удостоверение, в котором было написано черным по белому, по-русски и по-эстонски, что мотоцикл номер такой-то принадлежит истребительному батальону и что водителем его является боец Коплимяэ Ильмар Карлович. А я протянул свой комсомольский билет.

Матросы осветили фонариками наши бумаги, переговорили о чем-то между собой, после чего один из них сел за спину Коплимяэ, а другой ко мне на колени в коляску. Махнув рукой вперед, они скомандовали:

- Давай!

Коплимяэ завел мотор, и мы поехали.

Третий матрос, у которого осталось наше оружие, пошел следом за нами пешком.

Черт подери, наивные они были ребята! Если бы мы в самом деле были бандитами, за которых они нас приняли из-за погон Коплимяэ, то им пришлось бы плохо. Плевое усилие, и сидящий у меня на коленях матрос оказался бы на булыжниках, а уж вдвоем мы управились бы и с другим. И наверняка бы удрали.

Вскоре нам скомандовали "стоп", и мы прекрасно поняли эту команду. Коплимяэ моментально затормозил.

Сидевший на мне матрос выскочил, подбежал к светло-зеленому дому, сунул пальцы в рот и свистнул. На свист открылось окно на втором этаже, из которого высунулся человек в форме моряка. Человек этот мигом спустился. Взгляд мой еще раз скользнул по открытому окну, и все стало ясно: из-за гардины за нами следила светловолосая девушка.

Старшина - вызванный сверху моряк носил нашивки старшины - снова проверил наши документы, спросил пароль и с подозрением взглянул на плечи Коплимяэ, на которых еще видны были следы погон.

Я и ему улыбнулся дружески И сказал "истребительный батальон", но лицо его при этом не изменилось. И тут я сделал ошибку, решив немножко поддеть этих не в меру бдительных парней (они ведь были немногим старше нас!). Я двинул Коплимяэ локтем в бок, кивнул головой в сторону открытого окна и пошутил про матросов: проворные, дескать, ребята.

Поведение мое явно обозлило старшину, потому что он официальным тоном приказал матросу отвести нас в комендатуру. Уж я-то понял, что означает слово "комендатура", он повторил несколько раз.

В комендатуре все разрешилось мигом. Наши бумаги и объяснения (мы оба с Коплимяэ, как могли, лепетали по-русски) вызвали доверие у дежурного, у нас попросили извинения и сказали, что мы можем ехать куда хотим.

Но на получение обратно оружия тоже ушел добрый час. Никак не могли найти Петьку, у которого остались наши карабины. Конвоиры снова свистели возле того же дома, но на этот раз окно оставалось закрытым.

Нам пришлось опять помчаться в комендатуру, куда наконец явился Петька с нашими карабинами.

Так что в штаб батальона мы добрались только без четверти семь. Там у нас тоже ушло больше времени, чем мы надеялись. Сначала я не мог найти начальника штаба.

Коплимяэ, без конца подгонявший меня, посоветовал вручить прямо дежурному тот рапорт или донесение, которое нам дал Мюркмаа, но я напомнил ему, что нам приказали передать бумаги лично начальнику штаба.

Мне повезло. Как раз когда я уладил все дела с начальником штаба, мне встретилась Хельги.

- Здравствуй! - сказал я ей радостно. "

- Здравствуй!

Она улыбнулась, и на душе у меня стало чертовски хорошо.

Мы разговаривали минут пять или даже немножко дольше. Коплимяэ и подмигиваниями и жестами торопил меня, но я делал вид, что не понимаю его знаков. Лишь после того, как Хельги сообщила, что она должна дать лекарство одному больному с высокой температурой, я решился уйти.

- Ваша рота сегодня выезжает? - спросила напоследок Хельги.

- Уже выехала. Мы с Коплимяэ должны их догнать.

- Счастливого пути!

- Спасибо! До свидания!

- Будь осторожен, братец! - крикнула она мне вслед.

Господи, до чего же чудесная девушка!

Так что в глубине души теперь я благодарен был матросам. Если бы они не задержали нас, я бы не повидал Хельги.

Ильмару, который с упреком посмотрел на часы, я весело сказал, что он должен винить не меня, а себя. Нечего было напяливать френч с такими подозрительными погонами. Откуда он вообще выудил такую старорежимную рухлядь. Пока я все это болтал, Коплимяэ смотрел на меня, как на законченного идиота.

Но теперь нам надо было жать вовсю.

Коплимяэ все время прибавляет скорость. Не стоило бы нестись так по городу, но мы должны догнать роту.

И чем раньше, тем лучше. Потому что Мюркмаа не признает так называемых объективных причин. Отлично себе представляю, что он скажет: "Не пускайте мне пыль в глаза. Когда люди знают пароль, их любой патруль пропустит. Послать бы вас на "губу", но, к вашему счастью, истребительный батальон это не регулярная армия. Ну, спорить нечего! Все!"