Максуд Ибрагимбеков - Концерт для баритона с оркестром
- Название:Концерт для баритона с оркестром
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максуд Ибрагимбеков - Концерт для баритона с оркестром краткое содержание
Концерт для баритона с оркестром - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Давуд Балаевич вернулся преображенным через пять минут. Он был возбужден и нервно потирал руки, это всегда являлось безошибочным признаком, что его настроение под влиянием только что испытанных эмоций положительного свойства подбирается к сияющим вершинам душевного равновесия и радости.
- Ребята, - сказал Давуд Балаевич. - Он пришел! - Он посмотрел на наши лица и с огорчением увидел "а них, вернее, не увидел, отклика соответствующего его ожиданию. - Я же вам говорил, - сказал он. - Это Николай Федорович, мой институтский друг. Очень влиятельный человек. Влиятельный и доброжелательный. От него зависит очень многое.
- Мы уже слышали о том, что он влиятельный, - сказал, улыбаясь, Сеймур.
- Вы напрасно улыбаетесь, маэстро, - холодно и высокомерно сказал Давуд Балаевич, - и напрасно думаете то, что думаете. Ни один человек не может сказать обо мне, что хоть когда-то замечал за мной склонность--к угодничеству и подхалимству. Да, да! Вы это подумали. Говоря о своем друге Николае Федоровиче, я главным образом имею в виду, что, будучи влиятельным человеком, то есть занимающим один из главных официальных постов в нашем искусстве, он вместе с тем является тонким ценителем музыки и разбирается в ней на самом высоком профессиональном уровне, что по нашим временам является чрезвычайно редким явлением. И я хочу сказать, что если сегодня он по достоинству оценит наш коллектив, а достоинства эти достаточно высоки." то в вашей судьбе могут произойти серьезные изменения.
- Например? - неприметно улыбнувшись, но с самым заинтересованным видом спросил Сеймур.
- Например, для начала выступления в одном из концертных залов Москвы или по Центральному телевидению... - он победоносно оглядел наши лица и на этот раз увидел на всех без исключения надежду и ожидание. - Не скрою, я сомневался, я боялся, что он не придет. Но это случилось, а остальное теперь в ваших руках. Все.
Я понял, что на ребят его слова произвели впечатление, даже на Сеймура. Это сразу почувствовалось по их игре. Они вообще на этих гастролях играли в полную силу, без малейшей халтуры, а сегодня я почувствовал, с самого начала услышал, что они играют на полном пределе. Сеймур уже в первых двух вещах почти всем ребятам дал возможность показать, на что они способны. Из небольшой комнатки, где я сидел, зала видно не было, но по тому, как прореагировали на соло Адиля и Бориса, я понял, 'что собрались там люди понимающие. Хотя Сеймур еще утром утверждал, что выступать перед писателями, композиторами, и актерами - дело неблагодарное и трудное.
Наступила и моя очередь. Зал был переполнен, первые ряды слушателей расположились в двух метрах от нашей площадки, а последний заканчивался креслами, поставленными в проеме раскрытых дверей.
Пока Сеймур затейливо плел вязь вступления "Верности", я успел рассмотреть почти весь зал. Я ожидал, что Давуд Балаевич сидит рядом со своим приятелем и благодаря этому мне наконец удастся его увидеть, но его в зале не было. Вместо него я увидел Марьям. Она сидела во втором ряду.
Все дни в Ялте, после того как увидел ее на набережной, и ждал, что встречу ее. Ждал каждую минуту, стоило мне выйти из номера. И ни разу не встретил.
Мне показалось, что за эти три года она ничуть не изменилась. Выглядит в свои тридцать пять лет по-прежнему трогательно юной и хрупкой. Она сидела прямо напротив во втором ряду и, улыбаясь, смотрела на меня. Когда мы виделись-с ней в последний раз, она не улыбалась.
- Ты меня очень мучаешь, - сказала она. - Я не могу понять, что ты хочешь, не могу понять, что с тобой происходит.
Я так и не сумел ей тогда ничего объяснить, потому что мне нечего было сказать. Я ощущал переполнявшую меня нежность и желание, прижавшись губами к ее лицу, сказать ей слова, которые никогда не надоедали ни ей, ни мне, повторять их и позже, когда она, поместившись вся целиком у меня в руках, слушала меня с закрытыми глазами, прижавшись к моему плечу уставшими прохладными губами. Я ничего не мог ей сказать, потому что ощущал к ней ненависть и злобу, от которой мне сводило руки и язык, мне хотелось оскорбить ее самыми грязными словами, ударить изо всех сил по лицу, смотревшему на меня с недоумением и тревогой.
- Он мой муж, понимаешь? Мы с ним познакомились за десять лет до того, как я узнала тебя.
- Ты же любишь меня! - я с трудом выговаривал слова. -W. Как же ты можешь спать я с ним и со мной? Какая же это любовь? Знаешь, мне все это надоело. Ты уйдешь от него или нет?
Она покачала головой.
- Нет.
- Но ты понимаешь, - сказал я, - что я не могу тебя больше видеть, пока ты с ним. Я последний раз спрашиваю?
С тех пор мы не виделись. Я думал о ней беспрерывно, днем и ночью. Мысли и воспоминания о ней доводили меня до исступления, самым страшным был первый год, я ничем не мог заниматься днем, ни разу не заснул, не пролежав полночи на спине с раскрытыми глазами, перебирая в памяти все дни, проведенные с него, корчась от свирепой, не слабеющей со временем ревности. В первый раз я испытал ее в тот проклятый день, когда познакомился с ее мужем. До этой встречи я о нем ни разу не подумал и не вспомнил, хотя знал о его существовании, она мне рассказала, что он капитан "Грозного", пассажирского парохода, выполняющего рейсы между Баку и Астраханью. В те дни, что он был на берегу, мы встречались днем: я приходил в театр на все ее репетиции, часто, когда мы оставались в комнате наедине, Я пел ей или разучивал вместе с нею новые вещи. Иногда в такие дни мы виделись и вечером на ее спектаклях. Она пела тогда в "Чио-Чио-Сан" и "Евгении Онегине". У нее была очень красивая глубокая колоратура, и я слушал ее с наслаждением, зная, что и она со сцены видит меня и думает обо мне. Я пожалел, что согласился прийти, сразу же как только увидел его. Она познакомила нас, улыбаясь, сказала про меня, что я молодой, очень талантливый певец и вообще хороший мальчик'. Он встал с тахты и, пристально глядя на меня, крепко пожал руку. Мы были одного роста, но он показался мне огромным опасным животным, излучающим всем своим мускулистым грузным телом, и лицом с густыми бровями, и жесткой широкой полосой усов под крупным неровным носом волны злобной, неуправляемой мощи. Я подумал об этом тогда сразу и потом уже никогда ни на минуту не мог забыть, что он может, когда только ему захочется, ласкать ее тело и целовать ее губы. И еще я ощущал страх перед тем, что он может узнать, что я любовник его жены, со стыдом чувствуя, что этот страх внутри меня сильнее даже, чем ненависть. Я никому на свете не мог этого сказать. И не мог простить ни себе, ни ей.
Странно, но сегодня, глядя на нее, я с удивлением обнаружил, что не испытываю ни ненависти, ни злобы, не ощущаю в душе ничего, хотя бы отдаленно напоминающего, что я испытывал раньше.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: