Дмитрий Каралис - Д с к м п в б

Дмитрий Каралис

Д., с к.м.п. в б.

рассказ

Дж., с кот. м. пер. в б., походил на мопса: встопорщенная челка, брезгливое выражение лица, маленькие черные глаза, блестевшие из-под косматых бровей. И носил мохнатые джемпера.

Может, он был женат. Может, нет. Он, похоже, и сам не знал. Черт его знает, этого Джекс., с котор. м. перев. в б. Да. Такой вот был человек. На саксофоне не играл -- это точно. Но дело не в этом.

Я с этим Джексоном чуть не утонул в озере, в которое нас стремительно вынесла холодная река -- названия ее не помню. Возможно, это была Вуокса. Да, скорее всего Вуокса -- ехали-то мы туда.

Джексон, с которым мы пер-сь в б-е., и чуть не утонули в ледяных водах одноименного с рекой озера, любил баню и пиво. Причем, в любых сочетаниях: сначала баня, потом пиво; пиво -- потом баня; иероглиф -- пиво во время бани его также воодушевлял. Этот Джексон, с к. м. п. в б., поставил себе цель прожить до ста лет. На кой хрен ему это потребовалось, не знаю. Но поставил. Пиво и баня, по его убеждению, способствовали достижению цели: баня выводила из организма вредные шлаки, а пиво привносило необходимую кислотность. Последняя помогает в борьбе с микробами и болезнями. Кружка пива, считал Джексон, с которым мы переверн. в б-ке, продлевает жизнь на один день. Еще один день жизни добавляли десять минут, проведенные в парилке. С такой оптимистической философией чего же не жить...

Но мы тогда с ним едва не утонули. В первую очередь я. Джексон бы не утонул, -- он все-таки решил жить до ста лет. Такая у него была программа минимум. А если решил жить до ста лет -- тонуть нельзя. Иначе все программы псу под хвост. Конечно. Я-то прожить до ста лет не собирался. Запросто мог утонуть.

Джексону, с которым мы перевернулись в б-рке, было тогда лет тридцать. Но он неплохо устроился, как я уже говорил; каждый хотел бы так устроиться: пожил два дня, вроде постарел, а в баню наведался, пивка хлопнул, и снова по нулям -- двух дней, как ни бывало.

Джексон, с к. м. п. в б., усек эту теорию лет в двадцать пять, и возраст, который указывал его паспорт, был, таким образом, обманный. По паспорту -- тридцать, а в натуре -- двадцать пять.

Джексон, с которым перевер-ись мы в ба-рке, воровал в учреждениях кактусы и поедал их, срезая ножом колючую шкуру. Может, он был по происхождению мексиканец, черт его знает. И еще какие-то цветы грыз -говорил, они похожи на огурцы. Он вообще-то был вегетарианцем, этот Джексон, с к. м. п. в б. Частичным, правда. Рыбу он ел. Закусывал в барах разными скумбриями, сардинеллами и ставридами. Ковырялся в них так лениво. А потом отодвинет от себя блюдечко и морщится брезгливо. Или даже голову отвернет. Как мопс, которому сунули под нос колобаху вместо косточки. Фу, дескать. Но, повторяю, ел. Подкреплялся иногда.

Я ему говорил: "Ты бегай по утрам кроссы. Это тоже способствует". Джексон, с которым в байдарке перевернулись мы, только морщился. Что, дескать, с дураком говорить. Ничего он в геронтологии не понимает. Бегать! Может, еще прыгать начать? Или на стадион в трусиках ходить?.. Кислотность, главное, и шлаки.

Курил иногда Джексон, с которым перевер. мы в байд. Одну-две сигареты в день. А что ему было не курить, если пиво и парилка восстанавливали в его организме статус-кво? Ему как накатило когда-то двадцать пять, так и заморозило. А что в паспорте напишут -- начхать. Написать могут все, что угодно. Главное, сколько твоему организму лет на самом деле. А курево снимает стрессы.

Но Дж., с к. мы п. в б., себя соблюдал -- вперед непрожитых дней не пил и не парился. Наживет, скажем, недельку и только потом топает в баню -смывать шлаки и возраст. Он понимал, что если переборщить, то начнешь убывать, и счет пойдет в другую сторону: двадцать пять, двадцать четыре, восемнадцать... Потом подходит такой карапуз к пивному ларьку: "Мине кьюську пива" -- "Иди, мальчик, отсюда, детям не даем". Это он понимал. Остерегался. Возможно, он и покуривал для биологического равновесия. Скорее всего. Дело не в стрессах. Какие там у него особенные стрессы? Конечно. Теперь я понимаю. Ведь не закурил же он после того, как мы п. с н. в б.. А если уж это не стресс, то что тогда стресс? Моя будущая жена, когда увидела, что нас несет пенистая вода на бетонную мостовую опору, даже зажмурилась и отвернулась. Может, она, конечно, только так говорит, что зажмурилась и отвернулась -- может, она в это время кому-то глазки строила. Публики на берегу толпилось предостаточно: бородачи с рюкзаками, спортсмены, просто пьяные. Но лично для меня это был стресс.

У Джексона, с которым мы перевернулись в байдарке, лежал дома штампик, которым он метил свои подарки: "Подарок Евгения Соловенка". Чтобы человек не забывал, от кого он получил ту или иную вещицу. А то ведь недолго и забыть. Н-да. Иногда Д., с к. в б. п. мы, брал этот штампик с собой и хохмы ради ставил его на разные предметы и части человеческого тела. В пивной бар брал, в баню. Иногда получалось смешно. И делал это бесплатно. Ни копейки с человека не брал. Задаром. Можно сказать, что Джексон, с кот. мы перевернулись в б., был совершенно бескорыстный человек. Но любил плеваться. Харкнет в баре на пол и даже ногой не затрет. Привычка такая со смыслом. Слюна -- она, оказывается, вредная. Мы его поначалу уговаривали не плевать на пол в нашем присутствии, грозили не садиться с ним за один стол, но бестолку -- он обещал, но забывался и продолжал избавляться от вредной слюны таким некультурным способом.

Однажды Джексон с которым мы п. в б., покрасил батарею в комнате одной девушки -- он жил у нее иногда. Девушка доставала его несколько месяцев -покрась, да покрась, что ты все лежишь. Он наконец встал и покрасил. Потом пришел, когда краска высохла, шлепнул по батарее штампиком и ушел. Насовсем уже.

Мы с ним дружили лет пять. Вот я и решил как-то на несвежую голову -напишу про человека, про Джексона, с которым мы перевернулись в байдарке. Все-таки пять лет, это не баран начихал.

И где сейчас этот Джексон, с которым мы перевернулись на хрен в байдарке?

Не знаю...

1991 г.