Дмитрий Каралис - Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)

На ступенях гостиницы меня окликнул седой пьяный швед и попросил прикурить. Я чиркнул зажигалкой, он долго ловил концом сигареты огонек, а когда, дымя и напевая, пошел прочь, я увидел, что зад его штанов вырван, точно собачьими клыками, и белое белье сверкает в дыре.

Я поднялся в номер, принял душ, перевернул обслюнявленную подушку, встряхнул одеяло и лег спать. И неожиданно придумалось ритмичное название рассказа: Барабан, собачка и часы. Вот только, о чем рассказ, подумал я. И нашел ответ: о барабане, собачке и часах. О чем же еще?..

И думалось о том, что я, наверное, старый пенек в тюбетейке, если выпроводил девушку из своей постели, и потерял интерес к жизни и новым впечатлениям, коль не брожу по Стокгольму, которым все восхищаются. Да и по Петербургу давно не брожу - проскочишь на машине по Дворцовой набережной, даже на Петропавловку не глянешь, и в Летний сад не ходил лет десять ... Работа, работа, работа... Даже некогда сходить в лес и понюхать ландыши, как говорил мой старший брат, которого я в повести назвал Феликсом.

Брат, похоже, знал о нашей фамилии не больше моего, хотя и был старше меня на шестнадцать лет. А может, и знал, да темы разговоров у нас были иные. Мы, как и весь советский народ, смотрели в будущее. Фотографии усатых-бородатых дедов в сюртуках и инженерских тужурках казались анахронизмом. Может, они и не были пособниками царского режима, но без них спокойнее. Портрет Есенина с трубкой над журнальным столиком казались привлекательнее твердых пожелтелых карточек с вензелями несуществующих фотографических ателье. Сейчас я так не думаю, но тогда...

Брат ушел в сорок девять лет, и семья осталась без соединяющего лидера. Никто не называл нас тупицами, болванами и вредителями, не поднимал среди ночи пионерским горном, чтобы идти строить новый дачный туалет, но жить стало скучнее и безысходнее, что ли... И новый дом, который мы выстроили под его идейным руководством после смерти отца, уже не сближал нас, а растягивал по своим комнатам и крылечкам.

И еще думал про жену, сына, дочку, которая скоро должна приехать на каникулы от матери из Мурманска, и вспоминал собаку Юджи и кошку Дашку, которых привезли в дом в один день. Да, пенек я в тюбетейке... И почему в гостинице нет комаров? Им не возлететь до десятого этажа или просто нет, по природе?..

На следующий день я подкатил к магазину на своей бывалой Вольво и сразу увидел Катьку. Она, как ни в чем не бывало, сидела за кассой. Примадонна такая. Будто вчера и не пила.

Вру. Сначала я увидел свой портрет в витрине с надписью на двух языках: У нас в гостях известный русский писатель Дмитрий Каралис со своей новой книгой о жизни в современной России. Встречи с читателями. Автографы. Добро пожаловать! Только потом увидел Катьку.

- Как доехала? Как дела?

- Ой, не спрашивай! Все впорядке, но голова раскалывается. Можешь купить мне воды и аспирину? Я денег дам...

- Может, пивка?

- Нет-нет-нет. Только воды и аспирину. Я пока кофе сварю.

Минут через десять мы с Катькой уже вели, можно сказать, совместное хозяйство. Я заливал шипучую таблетку аспирина минералкой, Катька спрашивала, сколько сахару положить мне в кофе. На двери магазина шлагбаумом висела лаконичная табличка. Мы сидели на кухне в просторном подвале, и от железной винтовой лестницы текла ощутимая прохлада.

- Есть хочешь? В холодильнике сыр, булка, чипсы остались...

- Спасибо, я завтракал. А где наш скиталец Улле? Играет в хоккей или летит на дельтоплане?

- Улле... - Катька отставила пустой стакан и поморщилась. - Брр... Звонил. Сказал, чтобы я тебя опекала. Сегодня студенты-слависты должны придти. В три. Как я вчера надралась...

- Сейчас полегчает. Кофейку выпей.

- Он с дачи звонил. Сходим в обед искупаться?

- Искупаться можно - плавки в машине есть. Мне бы в гостиницу съездить, переодеться. Не в шортах же перед студентами выступать.

Катька сказала, что с местными студентами можно встречаться хоть в шортах, хоть в плавках, хоть голышом - им на все плевать. Это же не король Швеции приедет... Впрочем, нет, на короля им не плевать. Вот такие они, шведы.

- Кажется, полегчало... - Катька потерла веснушчатый нос и вздохнула глубоко. - Ты извини, что я вчера напросилась... - Личико ее и впрямь посвежело.

- Это ты извини, что я тебя напоил...

- Я соскучилась по своим.., - Она зябко обняла свои голые плечи. Хорошо, что ты приехал...

И сердце мое обмякло блаженно. Я догадался, что помогло моему организму стойко выдержать натиск феминизма. И отвернулся с улыбкой, разглядывая подвальную кухоньку - печки, духовки, посудомоечную машину; все-таки техника у шведов симпатичная.

- Ну что, позвоним моему однофамильцу?

- Позвоним! - кивнула Катька. - Хочешь, я скажу, что у нас в гостях русский писатель, его однофамилец? И приглашу на встречу! Может, вы родственники! Ты будешь приезжать к нему в гости, заходить ко мне. Мы будем продавать твои книги. Я вчера была очень противная?.. (C)

- Нормальная. Несла шведов и наших перестройщиков в хвост и в гриву.

Катька махнула рукой - все, дескать, правильно.

- А я тебя? Не разочаровал?

- Чем? - Она скрестила на груди руки и посмотрела на меня с язвительной улыбочкой. Рыжая бестия! - Тем, что не трахнул пьяную девушку?

Я пожал плечами и не смог сдержать улыбку .

- Какой ты глупый... - сказала Катька.

- Постараюсь запомнить, - кивнул я.

А что еще скажешь?

Мы допили кофе, Катька сунула чашки в посудомоечную машину, и под нашими ногами замелькали рифленые ступеньки лестницы, - мы стали вывинчиваться из подвала, чтобы дозваниться до подданного шведского короля господина Каралиса. Родственника или однофамильца?..

Разговор занял две минуты. Димитриус Каралис сказал, что готов приехать в магазин Интербук и познакомиться с Дмитрием Каралисом, из Петербурга. Ему хотелось бы подробнее узнать о возможных родственниках в Петербурге, и он с удовольствием встретится со мной. Когда это удобнее сделать?

- Спроси, он из Латвии или Литвы? - подсказал я.

- Подожди! - отмахнулась Катька, зажимая ладонью трубку. - Когда ты хочешь с ним встретиться?

- Да хоть сейчас!

Катька договорилась на четыре часа, после студентов-славистов. Про мое писательство она тоже ввернула, заранее поднимая мою репутацию.

- Если хочешь, поговори с ним. Он говорит по-английски.

Я взял трубку и поприветствовал тезку. Сказал, что живу в Петербурге и иногда бываю в Стокгольме по делам. Мне сорок четыре года. Скоро уезжаю домой. Мне будет приятно встретиться с ним и поговорить о нашей общей фамилии.

- О, кей! - сказал Димитриус. - Когда ваша семья приехала в Россию?

Я сказал, что мои предки жили в Петербурге с середины девятнадцатого века... А что было раньше - не знаю.