Эдуард Караш - И да убоится жена

Наталья Ивановна распрямилась в кресле, потянулась, заложив руки за голову, и сладко зевнула, напомнив беззаботную девочку без комплексов.

- Вот так посидишь тут годами, поневоле превратишься в скульптуру... на ВДНХ...

Эрнест тут же представил себе вовсе не мухинских рабочего и колхозницу, а более поздних бронзовых "рекордистов" в Павильоне "Животноводство" с красивыми лицами Большаковой вместо упитанных рыл, и невольно улыбнулся.

- А Вы напрасно улыбаетесь, товарищ Карев, у меня к вам тоже пара серьёзных вопросов имеется, - сменила тон на деловой Наталья Ивановна, вот взгляните, что у меня есть, - она отодвинулась от стола, выдвинула средний ящик, извлекла из него и положила перед Каревым обычный накидной гаечный ключ в пластиковом пакете. Эрнест на глаз определил его размер М36, используемый для крепления болтов и шпилек при оборудовании устьев скважин. К пакету большой канцелярской скрепкой была прикреплена тоненькая папочка-скоросшиватель с грифом "Экспертиза". Наталья Ивановна вновь придвинула свой стул, задвинув животом ящик и уютно накрыв собственные запястья, а заодно и четверть стола своей необъятной грудью.

- Не понимаю, зачем это вам, Наталья Ивановна, и откуда он у вас?

- Объясняю. Пока Вы, Эрнест Аркадьевич, отдыхали на берегу..., тон её показался Кареву наигранно-насмешливым, чего он обычно не терпел:

- Извините, я на берегу не отдыхал, а работал - в Объединении, с поставщиками и с проектным институтом. Я вижу, что это наш инструмент и уже почему-то побывал на экспертизе. Вам не кажется, что до того вам следовало связаться со мной и, по меньшей мере, поставить меня в известность. Эрнест за многие годы привык при обсуждении своих дел держать нити управления совещаниями в своих руках, независимо от инстанций, где они проводились, - так в чём дело?

Наталья Ивановна, будучи и по природе и профессионально неплохим психологом, не стала накалять обстановку:

- Я хотела сказать - вас не было эти дни в море, а с директором я говорила. Так вот, эту штуку - накидной гаечный ключ размером М36, водолазы нашли на дне моря вблизи буровой, где в последний раз видели вашего инженера.

- Значит, плохо искали... На дне моря в нашем районе после двадцати пяти лет работы можно найти и более ценные вещи. Ну, мало ли, кто что обронил...

- Эрнест Аркадьевич, передайте мне , пожалуйста, папочку с актом экспертизы, спасибо. Вот смотрите, - она раскрыла папку, в которой в качестве "Приложения №1" фигурировала крупномасштабная карта района водолазного обследования, - видите крестик в семнадцати метрах от линии эстакады? Там же , Вы знаете, из воды выступает несколько скальных гребешков, так что с этой стороны никакие плавсредства подхода ни к эстакаде, ни к буровой площадке не имеют. Вот справка начальника Управления Морнефтефлота, а у морского диспетчера, я проверяла, этот участок моря покрыт штриховкой красного цвета. Так что, не обронили, Эрнест Аркадьевич, а забросили. Ключ тяжёленький, больше двух килограммов, мы пробовали в порядке следственного эксперимента - похожую стальную болванку только наш крепенький сержант смог забросить примерно на ту же отметку.

"Да, этой коровушке палец в рот не клади - сжуёт на законном основании" - подумал уважительно Карев о следователе.

- Логично, согласен, Наталья Ивановна. А что говорит экспертиза о сроке?

Сейчас, - она пошелестела страничками акта, - вот - мм... мм... мм, это названия обнаруженных морских организмов и микроорганизмов... ага, здесь - " Таким образом, означенный объект находился в морской воде не более 3-х (трёх) суток". Как вам совпадение, Эрнест Аркадьевич?

- Да-а-а... А какие-нибудь следы на нём?

- Эта часть документа у криминалистов, с этим посложнее. Так вот, у меня записано, что в тот день с утра, с 10.30 по 11.37 на буровой № 1105 было произведено цементирование 10-дюймовой технической колонны. Теперь расскажите мне поподробнее, какие работы предстояло провести в ближайшие сутки, и, главное, кто из ваших или привлечённых работников был обязан или мог бы в них участвовать. Вы, товарищ Новрузов, можете ехать по своим делам, а мы ещё поработаем... До свиданья.

Хандадаш с такой скоростью ретировался из кабинета, забыв попрощаться, как будто опасался, что Наталья Ивановна передумает и вернёт его к этим малоприятным разговорам.

Она же перелистала несколько страниц блокнота до чистой, надписала её сверху и приготовилась слушать...

ЧАСТЬ II

I

Москва златоглавая

Сергей проснулся в хорошем настроении. Часом раньше сквозь утреннюю дрёму он слышал, как Марина собиралась в школу, сначала поскрипывая дверьми между ванной и кухней - подумалось "надо бы петли смазать", затем позвякивая на кухне ложечкой в чашке и клацнув в гостиной защёлками своего рабочего портфеля. Он знал, что в школе идёт активная подготовка к новому учебному году, согласование учебных программ, расписаний уроков, комплектование списков классов По сигналу поворота ключа во входной двери в доме вновь воцарилась мёртвая тишина, не послушать которую хотя бы в полусне ещё полчасика-часик было бы непростительной ошибкой. Конечно, после десяти суток физического и нервного напряжения, когда порой считается удачей поспать где-нибудь на буровой три-четыре часа в сутки, домашнее безделье без тревожных телефонных трелей, без постоянной ответственности за безопасность и качество работ десятков механиков, слесарей, плотников, сварщиков кажется земным раем. Да и как не насладиться этим состоянием после многодневного морального пресса, давящего на "вспомогательные" службы: оборудуешь устье некачественно - поставишь под угрозу успех работы, а может даже жизни и здоровье буровиков, затянешь время - урежешь их премию за окончание скважины в срок и досрочно.

Нет, что ни говори, а отгульные дни за переработку - великое благо. На суше-то нефтяники каждый божий день вкалывают, а такие, как он - и без выходных, а тут...

Сергей приоткрыл глаза и покосился на стенные часы. Часы были старые, в темно-вишневом деревянном корпусе с маятником, украшенным накладкой из слоновой кости, от деда остались, фирмы, чьё название "Mozer" шрифтом с завитушками было выведено в верхней половине циферблата. Ребёнком он слушал их солидный баритональный бой, короткий - каждые четверть часа, и почасовые куранты. Потом пару лет они отбивали время с хрипом и скрежетом каких-то пружин, а потом и вовсе замолчали, но время показывали исправно, и Сергей решил их до поры не беспокоить.

"Ого, половина девятого, а девчонки всё спят... Разбаловались у бабки с дедом, а у Юленьки школа на носу, надо будет поговорить с родителями, да и Маринке внушить... Подумать только, уже без пяти минут, ну, пусть без двух недель, первоклассница," - его мысли плавно потекли в новом направлении, ведь как будто совсем недавно он дежурил в приёмных покоях родильного отделения Сабунчинской больницы, с надеждой и опаской вглядываясь в каждую выходящую нянечку и сестричку, пока, наконец, одна из них, оглядев нескольких таких же настороженных мужчин явно кавказской внешности, обратилась прямо к нему: "Черкасов, Вы Черкасов?, - он машинально отрицательно мотнул головой, но тут же спохватился, - я..., нет, не я... но, в общем, это мне... ну как?"