Валентин Катаев - Время, вперед !

"Монокль, что ли?" - подумал, слегка пожимая плечами, Налбандов.

- Вообще... - сказал Маргулиес и сосредоточенно подоил себя за нос.Вообще картина на сегодняшний день по Коксохимкомбинату такая...

- Нуте-с... Нуте-с...

Маргулиес сосредоточенно свел глаза.

- По кладке мы имеем по восьмой батарее восемьдесят и семь десятых процента задания, по седьмой батарее шестьдесят и девять десятых. Земляные работы по фундаменту силосов - приблизительно сто двадцать процентов задания, по эстакаде...

- Это я знаю, - отрезал Налбандов. - Дальше. Бетонная кладка?

- По бетонной кладке мы имеем такую картину: башмак закончен, плита под шестую батарею закончена; в шестнадцать восемь начали лить пятую.

"Кажется, монокль, - подумал Налбандов. - Не может быть".

Он резко повернулся на табуретке.

- Виноват. Начали лить в шестнадцать восемнадцать. Сейчас у нас...

Налбандов, не торопясь, расстегнул пальто, открыл его, как литую дверь несгораемого шкафа, и вынул золотые часы.

- Сейчас у нас восемнадцать пятьдесят две. "Закроют столовую", подумал Маргулиес. Налбандов щелкнул крышкой и спрятал часы.

- Сколько перемесов? - спросил он преувеличенно небрежно.

Маргулиес склонился над столом и осторожно коснулся бумаги кончиком карандаша, острым и длинным, как иголка.

- Точно не могу вам сказать, но приблизительно сто тридцать - сто пятьдесят.

- Так-с. Пятьдесят перемесов в час. Гм!

Он саркастически крякнул и, не в силах больше владеть собой, вскочил с табуретки и подошел к портрету Маркса.

Он стал его вплотную рассматривать.

"Действительно, монокль. Курьезно".

Он заложил руки за спину и повернулся к Маргулиесу.

- Интересно.

- Да, это очень интересно, - сказал Маргулиес просто.

- Вы находите?

Налбандов снова сел к столу.

Маргулиес встал и прошелся по комнате. Проходя мимо тарелки, он низко нагнулся. Нет, это не косточка, а корка. И кроме того - немного сухой каши. Он опять сел на свое место.

Налбандов нашел на столе искусанный химический карандаш и брезгливо положил его на ладонь.

Теперь они сидели друг против друга, взвешивая над столом на ладонях карандаши, словно желая точнейшим образом определить их вес.

- Надеюсь, мне вам не надо напоминать, - негромко и слишком спокойно сказал Налбандов, - что меньше двух минут на каждый перемес не полагается. Это азбучная истина. Вы можете ее найти в любом учебнике.

Он нажал на слово "учебник".

- Между тем вы позволяете у себя на участке делать один перемес в одну и две десятых минуты.

- Для нас сведения, заимствованные из любого учебника, не обязательны. Учебники выходят каждый год в исправленном и дополненном виде.

Маргулиес сказал это тихо, шепеляво, почти шепотом. Он, видимо, сосредоточил все свое внимание на карандаше.

- Это все прекрасно, в данном году рекомендуется руководствоваться учебными пособиями данного года. Не так ли?

- Почему же нам не воспользоваться поправками будущего года, если мы открываем их в настоящем?

- Ах, вы хотите опередить время?

- Мы хотим выполнить промфинплан.

- Не вовремя!

- Идти вперед всегда вовремя.

- Впрочем, мы, кажется, перешли в область философии. Вернемся назад. Вы, кажется, ведете работы на бетономешалке Егера?

- Да.

- Надеюсь, вам известно, что в паспорте этой машины черным по белому напечатано, что время одного перемеса не может быть меньше одной и пяти десятых минуты.

- Известно.

- И все же вы берете на себя смелость, так сказать, взять под сомнение компетенцию составителей этого паспорта? Официального паспорта мировой фирмы?

- Официальный паспорт пишут такие же самые люди, как мы с вами, грешные.

Маргулиес сказал это и чуть заметно улыбнулся, сообразив, что он повторяет давешнюю фразу Фомы Егоровича.

Налбандов нахмурился и покраснел.

- Мне кажется, что ваши шутки несколько неуместны, - сказал он громко. - Впрочем, каждый забавляется, как может и... и как его учили... Но, пожалуйста, избавьте меня от них. Я достаточно технически грамотен. Я нахожу ваше обращение с дорогим импортным оборудованием по меньшей мере... рискованным. Мне бы, извиняюсь, не хотелось употреблять другого прилагательного, хотя оно сейчас чрезвычайно в моде.

У Маргулиеса слегка дрогнули губы. Он побледнел:

- Вы имеете в виду...

- Я говорю, что при такой эксплуатации машина амортизируется слишком быстро.

- Лет в пять, в шесть.

- В то время как по официальному паспорту при нормальных условиях она должна работать от десяти до двенадцати лет. Вы совершаете насилие над механизмом.

- Это не существенно - пять или десять лет. При нормальных, как вы выражаетесь, условиях такой комбинат, который ставим мы здесь, должен строиться восемь лет, и тем не менее вам отлично известно, что мы построим его в три года.

- Демагогию вы можете оставить при себе. Я констатирую, что вы способствуете слишком быстрой амортизации импортного оборудования, которое стоит валюты, а доллары у нас на земле не валяются.

- К тому времени, когда машина амортизируется, нам доллары уже не будут нужны.

- Вы в этом уверены?

- Мы будем строить собственные бетономешалки. Но должен вам сказать, что особенного насилия над механизмом мы все-таки не совершаем.

- Но ваша варварская быстрота работы!

- Она складывается из нескольких элементов, не имеющих прямого отношения непосредственно к эксплуатации машины.

- Вот как! - насмешливо воскликнул Налбандов. - Это любопытно. Поделитесь, если это не секрет.

Маргулиес сдержанно провел по бумаге острием карандаша тонкую прямую черту.

- Она складывается из рационализации процесса подвоза инертных материалов - раз, из правильной расстановки людей - два, и, наконец, из...

Ему очень трудно было произнести это слово, но все же он его произнес без паузы:

- ...и, наконец, из энтузиазма бригады.

Он произнес это слишком патетическое и газетное слово "энтузиазм" с такой серьезной и деловой простотой, как если бы он говорил об улучшении питания или о переводе на сдельщину.

Произнеся это слово, он покраснел до корней волос. Ему было очень трудно произносить его перед человеком, который наверное истолкует его, Маргулиеса, в дурную сторону.

И все же он это слово произнес потому, что, отчитываясь перед дежурным по строительству (оставив в стороне, что этот дежурный был Налбандов), он счел себя обязанным точно высказать все свои соображения по техническому вопросу.

Понятие энтузиазма входило одним из элементов в понятие техники.

Налбандов взял бородку в кулак и ядовито прищурился мимо Маргулиеса.

- Энтузиазм - быть может, что и очень красиво, но мало научно, - сказал он небрежно. - Между прочим, говоря о рационализации, как вы выражаетесь, процесса подвоза инертных материалов, вы, вероятно, имеете в виду этот самый ваш сплошной деревянный настил перед механизмом. Между прочим, я его видел. Должен вам сказать, что я считаю совершенно недопустимым тратить такое сумасшедшее количество дефицитного леса на подобные эксперименты сомнительного свойства. Вы еще паркетный пол сделайте: может быть, вашим энтузиастам будет работать легче. И пианино поставьте. Как в танцклассе.