Василий Катанян - Лоскутное одеяло

- Ты долго еще будешь там сидеть? - спросила мама.

Из уборной ответа не последовало.

- Ты что, совсем с ума сошел? - поинтересовалась Галина Дмитриевна.

Вася не отвечал. Тогда мама начала барабанить в дверь и честить сына-пьяницу почем зря. В уборной царило молчание.

- Я тебе покажу! - вскрикнула мама.

В это время дверь открылась, и из туалета вышел сосед. А Вася, оказывается, уже давно плескался в коммунальной ванной.

Вообще-то с ванной в этой квартире существовали проблемы. Горячей воды не было, ибо дровяная колонка от старости разрушилась. И Вася, не любивший баню, шлялся по друзьям, у которых были ванные комнаты, где и мылся. Помню, он даже умудрился помыться на нашей с Зоей Фоминой свадьбе. И в три часа ночи из ванной нашей коммуналки раздавались Васины восклицания:

- Какая замечательная свадьба! И вкусно, и выпивки полно, и можно помыться!

Как-то раз, уходя с компанией гостей после моего дня рождения, он остановился у булочной, где из хлебного фургона, как обычно поздно вечером, хлеб подавался в квадратное отверстие в стене магазина.

Вася неожиданно для всех быстро забрался в хлебный фургон, улегся на пустые нары из-под лотков и свернулся клубком.

Когда его стали стыдить и выгонять, он кротко объяснил:

- Не трогайте меня! Я городская булочка!

Читатель может решить, что мой друг был алкоголиком, пьянчужкой, но это не совсем так. Однако выпить на праздник и в гостях любил и был в этом состоянии очарователен...

Мне довелось быть свидетелем со стороны жениха на свадьбе моего друга. Вася женился довольно поздно, на подходе к сороковнику. Помню, как он мне рассказывал об Инне. Инна родилась в Эстонии в еврейской семье искусствоведа Юлиуса Генса, знаменитого библиофила. Его библиотека славилась на всю Европу. Инну воспитывали, помимо мамы, бонны и гувернантки. Ее учили, кроме ее первого языка - немецкого, - французскому, эстонскому, английскому. В доме на стенах висело множество картин знаменитых художников.

Одиннадцатилетняя Инна сидела на дереве и радостно приветствовала Красную Армию, входившую в Таллинн в сороковом году. По секретному сговору с Гитлером Прибалтика, как и часть Польши, отходила к Советскому Союзу. Установление советского режима принесло неисчислимые бедствия семье Генс. Дом был разорен, библиотека украдена, семья лишилась крова, родители Инны умерли.

И вот этой аспирантке-бесприданнице (от прежней роскоши у Инны осталась только одна картина Коровина) Вася предложил свою руку и сердце. На свадебном обеде Инна показала себя во всем блеске: такой вкусной телятины я не ел никогда, ни до, ни после этого события. Выйдя замуж, Инна как-то утратила секрет приготовления этого привораживающего блюда. Очевидно, за ненадобностью. Жена Васе досталась замечательная, и это еще раз говорит о его вкусе и безошибочном умении разбираться в людях. Она готовила превосходно, а помимо этого стала еще кандидатом искусствоведения, специалистом по японскому кино (выучила еще и этот язык), автором ряда книг и монографий о киноискусстве Страны восходящего солнца. Но главное, она была любящим и преданным другом.

Свекровь Галина Дмитриевна и свекровь in low Лиля Брик души в ней не чаяли.

В сентябре 1994 года Вася позвонил мне:

- Помнишь ли ты, что ровно пятьдесят лет назад мы с тобой встретились?

Я помнил. Больше того, я помнил, что полвека мы с Васей дружили, ни разу у нас не случалось ни одной размолвки и никакой черной кошке не удалось пробежать между нами. Было решено отметить нашу золотую дружбу. Это, конечно, придумал Вася. Я бы никогда до такого не дотумкал. Золотая свадьба редко, но бывает. Про золотую дружбу я услышал впервые. Пригласили друзей - повод для застолья был редкостный, из области рекордов в Книге Гиннесса...

Особое отношение у Васи было к подаркам, которые он обожал дарить. Но, правда, иногда и отнимал обратно. Помню, на заре нашей дружбы он подарил мне какую-то картинку, а через два года пришел, снял эту картину со стены и сказал:

- Она у тебя повисела. Хватит. А теперь я ее подарю такому-то. Пусть повисит у него.

Это случилось в эпоху нашей общей чудовищной бедности.

В последние годы Катанян поступал так:

- Ты все равно будешь делать мне подарок ко дню рождения. Так вот, в Краснопресненском универмаге на первом этаже направо отдел посуды. Там есть чайный сервиз на шесть персон за тридцать восемь рублей. Но там их два - в синий горошек и желтую клетку. Так вот, возьми тот, который в синий горошек.

Или поступали такие указания:

- На Новом Арбате в магазине "Мелодия" в отделе классики продается альбом оперы "Пиковая дама" за восемь рублей. Подари мне этот альбом.

Это все он, разумеется, мог купить сам, но, заботясь о друзьях, чтобы они не ломали головы (известно, как трудно выбрать подарок!), шел нам на помощь. И всегда его выбор останавливался на недорогих вещах, чтобы не ударило по карману. Сам же он делал порой подарки поистине царские. Например, мне он презентовал автолитографию портрета С.М.Эйзенштейна работы Нади Леже, или же подлинную гравюру 1813 года "Переход Наполеона через Березину", или же, ни больше ни меньше, офорт Пабло Пикассо, им подписанный (не Васей, а Пикассо).

Вася был неистощим в проявлениях дружества. Однажды, за неделю до очередного моего дня рождения, он сказал:

- Мне все равно придется сделать тебе подарок. Так вот, я придумал, что тебе подарить. Мы с Инной снимем с тебя груз забот по этому поводу и устроим твой день рождения в нашем доме. Ты можешь пригласить четверых гостей (если больше, то будет тесно), отметим это событие у нас. А мы с Инной постараемся не ударить в грязь лицом по части угощения.

И не ударили! Я, признаюсь, никогда не слышал о подарке в такой оригинальной форме. Мы замечательно отметили мой день рождения на катаняновской территории вместе с нашими друзьями.

Был шикарный стол. Отменные яства, приготовленные заботливыми и талантливыми руками Инны и Васи, таяли во рту (Вася, как и жена, был кулинар-выдумщик. В отличие от меня - обжоры, Катанян слыл гурманом). Как сама идея, так и ее воплощение оказались демонстрацией дружеских чувств. Года через два я сплагиатничал, и мы с женой Эммой устроили Васин день рождения у нас на даче. И тоже было здорово.

Последняя акция такого рода оказалась печальной. Я, несмотря на сопротивление Инны, устроил ему поминки. Его родные и друзья собрались после похорон в ресторане Дома актера. Но наше траурное сборище оказалось на редкость, как это ни кощунственно звучит, веселым. Конечно, все застолье было окрашено скорбью, нежностью и теплом. Но при этом присутствующие вспоминали смешные, анекдотические, забавные случаи и истории, виновником которых был наш общий незабвенный друг. Думаю, Вася остался бы доволен.