Василий Катанян - Лоскутное одеяло

10 февраля. Были на балетах "Гранд-Опера". "Собор Парижской богоматери" Ролана Пети. Замечательная постановка, хореография, декорации и костюмы Ива Сен-Лорана. Здорово танцуют мужчины (Атанасов, Бонфу), а прима Клер Мотт сильная, но неинтересная. Успех обвальный.

"Опус № 5" Веберна, хореография Бежара. Очень понравился.

12 февраля. Сегодня на ТВ привезли все картины, где снималась Рина. Всюду эпизодики, но талантливые, незабываемые, всегда непохожие друг на дружку. Чувствуется, что многие реплики она изобретала сама. Например, в "Дайте жалобную книгу" она придумала этот бюллетень по обмену жилплощади, и за этим сразу вставала ее неустроенная судьба. Очень любила сниматься. Рассказывали, как Александров сказал ей, что в новом сценарии для нее не написали роль, есть только гример, но это мужчина. "Я согласна!" - заявила Рина.

16 февраля. Идут съемки "Рины Зеленой". Дома снимали ее рассказ, как она выступала на Северном полюсе. В Доме учителя - ее детские рассказы, делает это она замечательно. А в Доме литераторов снимал Ираклия Андроникова - он листал ее записную книжку и рассказывал о каждой записи, там сделанной, - Чкалов, Немирович-Данченко, Утесов, Отто Шмидт и т.д. Как он всегда интересно говорит!

5 марта. Позавчера прошла моя передача о Рине Зеленой. Отзывы хорошие, но ведь обычно звонят те, кому понравилось, кому же нет - те не звонят. Но я сам увидел затяжки и что Гердт местами мрачноват - там, где надо было говорить с улыбкой, с юмором, он говорил излишне серьезно (хотя юмора ему, как известно, не занимать стать). Это моя вина, я на съемке не заметил и не поговорил с ним.

Рина Зеленая была очень популярна и прославилась главным образом детскими рассказами и стихами, которые она читала с эстрады так, как их читали бы маленькие дети. Со всеми их интонациями, запинаниями и смешными ошибками. Конечно, тексты писали для нее мастера своего дела, а иногда и она сама. Вообще она человек литературно одаренный, достаточно перечесть ее книгу "Разрозненные страницы", написанную прекрасно. За всю ее долгую жизнь на эстраде, в кино и на радио никто не слышал от нее сомнительной остроты или же просто пустой фразы. Я очень прислушивался к ее оценкам того или другого явления, и они не вызывали во мне желания спорить.

Когда мы с нею работали над телепередачей, она вела себя очень требовательно, даже придирчиво, часто не принимала моих предложений и постоянно вышучивала меня.

"Конечно, первым делом вы процитируете Станиславского, что нет, мол, маленьких ролей, а есть маленькие актеры. Во-первых, это неверно, маленьких ролей сколько угодно. А во-вторых, разумеется, приведете в пример Тусузова, что уж совсем смехотворно. Ведь в Театре Сатиры, где он сто лет играет маленькие роли, никто в связи с ним не вспоминает Станиславского, а с ужасом говорят: не страшно умереть, страшно, что в почетном карауле будет стоять Тусузов... И не спорьте со мною (я и не собирался), так оно и есть. И вообще учтите, что про актеров надо рассказывать интересные житейские истории, а не искусствоведческие изыскания. Представьте, приходит человек с работы, садится усталый есть, включает телевизор, видит меня и хочет улыбнуться, а я ему этак доверительно говорю: "Разрешите мне рассказать вам о моем творческом методе". Он, конечно, не разрешит и тут же выключит ящик! На этом наша передача и кончится.

Я, например, ничего не знаю о творческом методе замечательной Массалитиновой, царствие ей небесное, а знаю кучу всяких историй про нее, от которых она для меня стала еще более яркой и интересной. Как-то раз мы с нею оказались в одном купе, ехали в Горький, она снималась там, у меня были концерты. Я думала - корифейка Малого театра, играла при императоре, взгляд строгий, говорит басом - словом, я забилась в угол. А она так весело заговорила, столько в ней оказалось юмора - и ни слова о театре, никакого искусствоведческого шаманства... - Рина Васильевна строго на меня посмотрела, внутренне грозя пальцем. - Так вот, у Массалитиновой была старая домработница Ксюша, которая очень ее любила и была ей предана, но иногда взбрыкивала. Завязывала пожитки в узел и просила расчет. Варвара Осиповна уточняла: "Уходишь? Ну-ну". Она подходила к телефону, набирала номер и говорила: "Кремль? Это говорит Массалитинова. Позовите, пожалуйста, к телефону товарища Сталина..." Ксюша тут же бросала узел, развязывала платок и сдавалась: "Я остаюсь"".

Рина Васильевна очень общительная, любит компании, заразительно смеется низким голосом и легка на подъем. Однажды звонит, просит меня к телефону. Инна отвечает, что я не могу подойти.

- Интересно, чем же это он так занят, что не может поговорить со мною?

- У него руки в тесте, он делает вареники.

- Я еду!

И приехала, мы весело пировали. Приехала вместе с Коте, любимым мужем. Коте был архитектором и очень любил рисовать портреты Пикассо. А внешне был вылитый Штраус из "Большого вальса".

У Рины Васильевны масса друзей, начиная с академиков и кончая малыми детьми. Пятилетняя Светлана Брюханенко была одной из таких подруг. Рина Васильевна любила ее за то, что она была смешная, толстая и симпатичная девочка. И за то, что она сочиняла прелестные сказки, вполне в духе городского ребенка.

Так вот, в 1944 году мы пошли на концерт Рины Зеленой в Дом ученых и услышали сказку, которую ей рассказала пятилетняя Светлана. Это было первое исполнение, и сказка имела такой успех у московских ученых, что Рина Васильевна читала ее много раз и в других концертах. Я слышал ее еще в Колонном зале и хорошо запомнил:

"Жили-были дед да баба. У бабы был плохой характер, и она была очень злая. Все время ругала деда и даже иногда била его! И он часто плакал. Однажды пошел дед в лес за дровами. И хотел он срубить засохшую елку, но вдруг елка заговорила человеческим голосом:

- Дед, дед! Не руби меня, я еще хочу жить.

Ну, старик удивился, но спрятал топор. А елка вдруг зазеленела и обернулась доброй феей.

- За то, что ты пожалел меня, я исполню любое твое желание. Говори!

Дед думал-думал и попросил, чтобы фея заколдовала его в автомобиль. Фея улыбнулась, взмахнула палочкой и превратила старика в автобус. И тогда он поехал и задавил злую старуху!"

P.S. 1997. Сегодня публика редко видит Рину Зеленую. Была лишь крошечная, но всем запомнившаяся роль экономки в "Шерлоке Холмсе". "Почему вы не снимаетесь?" - "Не я "не снимаюсь", а меня не снимают, - отвечала она. - Это разница".

24 марта. Видели новую постановку "Лебединого озера", которую Григоровичу не дали сделать так, как он хотел, то есть с печальным концом, как у Чайковского. После генералки, которую танцевала Плисецкая, концовку велели снова сделать оптимистической! Танцевала Бессмертнова, она по-прежнему многообещающая, но я этому уже не верю.