Вениамин Каверин - Пятый странник

Они проехали городские ворота и сторож с огромными ключами за поясом тотчас побежал на площадь, сообщить о приезде нового шута верхом на осле, с оруженосцем, сделанным из пакли.

В узких вюртембержских улицах из окон высовывались то веселые бородатые лица с трубками, то круглые, как дно бочки рожи вюртембержских хозяек, то очаровательные личики девиц в белых чепцах с голубыми лентами.

На площади огромная толпа мигом окружила их.

-- Кузнецу -- железо, свечнику -- воск, -- кричал шарлатан, -- кровельщику -- солома, а шарлатану и фигляру -- кукол и вюртембержцев! Мы счастливо приехали, дорогой схоласт, в городе ярмарка.

И точно: в Вюртемберге была ярмарка. В 12 часов судьи проехали по городу на городских конях, приняли у стражи ключи от города, на обратном пути проверили часы на главном рынке и вернулись в магистрат, чтобы избрать особого бургомистра, для управления городом, во время ярмарки.

В деревянных лавках торговали купцы городов и пригородов.

-- Любезный шарлатан, -- отвечал схоласт, -- я держусь за хвост вашего осла, чтобы не потерять вас, но мне кажется, что я все-таки вас потеряю.

-- Печнику -- кирпичей и глины, -- кричал шарлатан диким голосом. -- Вюртембержцы -- приветствуйте меня, я почтил вас своим приездом.

Пожилой бюргер сказал ему:

-- Говори понятнее, шут. Здесь и без тебя много шуму. У нас уже есть один такой -- как ты, и он говорит смешнее и понятнее. К тому же на шута ежегодно тратятся городские суммы.

-- Каждому свое, -- отвечал шарлатан, -- лудильщику -олово, оружейнику -- железо для шомполов, ворам -- содержимое ваших карманов. Бюргер, взгляни, где твои часы.

В это время воришка стащил часы у пожилого бюргера. Он бросился за ним, а шарлатан двинулся далее, раздвигая толпу. Швериндох давно уже упустил хвост осла, а теперь, оттертый толпой, потерял и самого шарлатана. Некоторое время он видел еще рыжую голову, но потом потерял и ее и остался один в незнакомом городе.

5.

Наступила ночь. Усталый Гансвурст ехал на своем осле по окраинам города. Он был сыт и пьян, но хотел спать и покачивался взад и вперед, как петля на готовой виселице. Было темно вокруг, огни уже не горели в окнах. Иногда навстречу ему попадались солдаты и слышалось бряцанье шпор и оружья. Но они оставались за ним, и вокруг снова темнота и безлюдье. Но вдруг на повороте мелькнуло освещенное окно. Он очнулся от дремоты и поднял голову. Потом осторожно под'ехал к окну и встал на спине осла на колени.

На высоком столе, усеянном ретортами, колбами, трубками, горел зеленоватый огонь. Расплавленное стекло тянулось и свивалось невиданными фигурами над раскаленной пластинкой железа. Высокий человек в остроконечной шапке и длинной тоге склонялся над огнем и в лице его выражалось вниманье, самое напряженное.

-- Как, -- сказал шарлатан, -- как ученый Швериндох уже нашел себе пристанище в благородном городе Вюртемберге? Он уже производит опыты. Быть может, он уже нашел и средство оживить своего Гомункулюса?

И Гансвурст постучал в окно.

Остроконечный колпак принял вертикальное положенье.

-- Схоласт, -- крикнул шарлатан, -- отворите окно, я буду очень рад снова увидеться с вами.

-- Кто меня зовет, -- отвечал схоласт, приближая лицо к стеклу, -- обойди угол, там дверь моего дома.

-- Но куда я дену осла? -- возразил шарлатан, -- осел -- это все мои надежды в будущем и настоящем.

-- Значит, ты не житель нашего города, -- сказал Швериндох и на этот раз лицо его показалось шарлатану старше, -- в таком случае привяжи осла к фонарю, а сам пройди туда, куда я указал тебе.

Схоласт отошел от окна и снова склонился под зеленым пламенем.

-- Господи помилуй, -- бормотал шарлатан, привязывая осла, -- он так возгордился, что не хочет уже узнавать старых друзей. Но откуда взялся этот чудесный дом у моего ученого? И почему лицо его показалось мне таким старым? Я бродил по городу, шутил и показывал фокусы, а он в это время купил дом, кучу бутылок, свечи, уже оживил, наверное, свою проклятую колбу и даже успел состариться.

Привязав осла, он подошел к двери, толкнул ее и очутился в комнате, которую видел у окна.

Швериндох снял свой колпак, потушил зеленый огонь и, опираясь на палку, поднялся к нему навстречу.

-- Любезный схоласт, -- быстро заговорил шарлатан, -- все бренно, все минет, ничему не суждено бессмертия.

-- Да, -- отвечал схоласт, -- не смею противоречить. Ничему не суждено бессмертия.

-- А этот дом, -- говорил шарлатан, -- а эти бутылки, этот колпак, эта комната -- они исчезнут, как дым.

-- Исчезнут, -- отвечал схоласт, -- как исчезнем когда-либо и мы сами.

-- Так для чего же вы все это купили? -- продолжал шарлатан: -- или вы сделали все это в ваших бутылках?

-- Чужестранец, -- отвечал Швериндох, -- ты меня удивляешь. Ты говоришь со мною так, как будто, мы знакомы много лет. Между тем я вижу тебя впервые.

-- Впервые? -- сказал шарлатан с обидой в голосе: -- мы расстались сегодня днем. Нас разделила толпа на площади.

-- Чужестранец, -- отвечал Швериндох, снова -- я не имею права не верить тебе, но ты меня удивляешь. Я видел много людей на своем веку и может быть ученые работы несколько осла били мое зрение.

-- Освальд Швериндох, ученый схоласт, -- начал было шарлатан, подходя к нему ближе, -- нас разлучила толпа на площади. Поглядите на моего осла. Неужели вы и его забыли?

-- Как ты назвал меня? -- переспросил Швериндох и нахмурил брови. -- Ты принял меня за кого-то другого. Имя мое Иоганн Фауст.

6.

Наступила ночь. Схоласт усталый и голодный шел по пустым улицам Вюртенберга.

-- Гомункулюс, -- говорил он, похлопывая себя по карману, -ты слышишь, Гомункулюс -- я покинут, я оставлен всеми. Мой единственный друг -- это ты, и ты никогда не покинешь меня, потому что я тебя выдумал.

Он сел на тумбу и сказал мысленно:

Навстречу мне целый вечер попадались бюргеры, что шествовали с чрезвычайной важностью. Каждый из них имеет дома жену, а по вечерам -- ужин. Но я не имею ни того, ни другого. Я -- ученый баккалавр. Я -- maqister scholarium.

Улица была темна и безлюдна.

-- Доктор Фауст, -- закричал вдруг, прямо перед ним голос, -- что делаете вы, одни, поздней ночью, на улице города?

Швериндох поднял голову. Никого не было вокруг?

-- С вами произошла какая-то странная перемена, -- продолжал голос, -- мне кажется, что на вашем благородном лице несколько разгладились морщины.

-- Простите, -- пробормотал огорченный Швериндох, -- прошу прощения, повидимому мои глаза несколько ослабли от ученых занятий и я никого не различаю в темноте.

-- Это -- странно, -- удивился голос, -- с каких пор вы, дорогой учитель, перестали узнавать ваших добрых друзей?

-- Друзей? -- переспросил Швериндох, тщетно пытаясь разглядеть что-либо перед собою, -- осмелюсь просить вам напомнить мне, где и когда мы с вами встречались?