Борис Казанов - Полынья

Пароход лежал внизу, под течением.

Следя за ним в промежутках разделявшихся вод, он не различал судно в деталях, так как расстояние размывало грани. Но когда увидел корпус, круглый, как яйцо, и две толстые мачты, стоявшие на оконечностях круглой, как обведенной циркулем, палубы, он понял, что то, что он видит, ни на что не похоже.

Может, это и был "Шторм"?

Связавшись с постом, водолаз начал всплывать, стараясь не отклониться от направления. Когда Ковшеваров, последовательно называвший отметки глубин, произнес: "Тридцать пять метров", - Суденко остановился.

Пароход был виден отсюда. Совсем крошечный, он напоминал сувенир, лежащий в прозрачной шкатулке на атласе света.

7

Величко распахнул лацпорт и, присев на корточки, протянул Суденко руку, чтоб помочь взобраться на трап. Старшина молча ожидал, когда матрос отойдет. Руки Величко он не принял, а Ковшеваров, выскочив из поста, на подручного накричал.

Матрос просто не знал, что сейчас для Суденко ничего не было опаснее, как положиться на его помощь. Вес грузов, недавно слитый с морем, давил на плечи, как тяжелая штанга, а тело ниже пояса было невесомое и колебалось, как маятник. Не один новичок из-за неопытности или спешки получал баротравму легких или тонул прямо у трапа, не сумев сбалансировать при выходе из воды. На некоторых водолазных судах есть спусковой колокол - герметический стальной сосуд, который стыковался с дверью поста, а точнее, с люком барокамеры, куда водолаз сразу переходил для рекомпрессии. У них колокола не было, и это не только осложняло подъем, но и давало большие потери времени. Прошло около трех часов, как он спустился в воду, и почти все они ушли на меры против кессонной болезни. Только какие-то минуты были использованы для дела.

Нащупывая ступеньки, старшина поднялся на борт, стараясь не касаться его наэлектризованными частями костюма. С него сняли грузы, он надавил на клапан, выпуская из рубахи воздух, чтоб можно было наклониться, не сидеть столбом. Матросы сняли шлем, расстегнули галоши на свинцовой подошве с деревянной стелькой, в которых хлюпала вода. Суденко прошел в пост, где его высвободили из костюма, и Ильин, просунув в костюм вешалку, зацепил его за перекладину. Закурив, старшина подумал, снимать с себя белье или нет. Если он полезет в воду еще, то раздеваться не стоит, так как белье, когда оно охлаждено, надевать противно. А если не полезет, то надо раздеваться. Так ничего и не решив, отдернул занавеску и посмотрел туда, где на одной из пустовавших коек лежал человек в телогрейке н сапогах, испятнанных морской солью. Когда он еще был в воде, Ковшеваров сказал, что к ним приехал рыбак, чтоб добраться на пароходе до Маресале. Рыбак спал, свесив ноги с койки, чтоб не запачкать одеяла. Старшина задернул занавеску.

Вошли боцман Кутузов и старпом Кокорин. Старпом тотчас сел, вынув свою знаменитую коробку. Кутузов, не присаживаясь, спросил:

- Матросов отпускаешь?

Понимая, что не уступить нельзя, Суденко ничего не ответил.

- Сколько времени потеряли! - огорчился боцман, проанализировав его молчание. - А матросов всего трое.

- А Просеков? - напомнил Ковшеваров.

- Не захотел.

- Ты ж говорил, что захотел.

- Пришел к нему с робишкой, а он: "Покажи, как красить, а то я забыл..." Ну, я думаю: "Может, вправду чего?" - взял сухую кисть и нагнулся вот так, чтоб показать... - Кутузов присел, отставив зад. - А он как поддаст ногой! Хорошо, дверь была открыта, выскочил.

Все засмеялись.

- Ты к нему не цепляйся, - сказал старпом. - Это у него последний месяц, матросский. А там, если попадешь на "Агат", он за тебя возьмется.

- Кто его возьмет? А хоть и возьмут, пускай!.. Я от настоящего капитана все снесу. Был бы только капитан... - Толстое лицо Кутузова даже прояснилось, когда он это сказал. - Значит, можно красить, старшинка?

- Крась.

Боцман вышел.

- Что-то ты щедрый сегодня, - заметил Кокорин, приминая табак большим пальцем. - Ну что, нашел "Шторм"?

Старшина подумал, как ему ответить. Просто лгать он не хотел. Но если старпом употребил слово "нашел", то можно было ответить с чистой совестью. Он видел пароход, но это еще не значило, что он его нашел.

- Не получилось.

- Выходит, сбрехал Ефимыч?

- Этого я не скажу. Место для парохода подходящее.

- Просто не увидел?

- Видишь, лампа протекла...

Кокорин посмотрел на лампу, не понимая, какая тут связь. Он привык, что они лазят в порту без света, и, по-видимому, не подозревал, что в воде может быть темно.

- А если б горела, нашел?

- Кто его знает.

- Но ведь вы-то должны знать!..

Вмешался Ковшеваров:

- Вот я тебе скажу, что здесь зверь живет, которого в английском озере ищут. А ты попробуй скажи, что нет?

- Если покажешь, не скажу.

- Тут раз на раз не получается. Или ты его, или он тебя показывать будет.

- Так все-таки?

- За "так" не получится, - безапелляционно заявил Гриша. - Это на осмотрах мы обязаны ишачить. А тут я тебе нс обязан: хочу - полезу, хочу нет.

- А за что полезешь?

- За шабашку - разговор другой.

- Ну, ребята! - Кокорин грузно осел фигурой, как оседает в грунте пятиэтажный дом. - Нельзя же так.

Суденко решил что-то Кокорину разъяснить, чего он, впервые попав на водолазное судно, не знал.

- В этом проливе я спустился только на семьдесят метров, а еще неизвестно, сколько до дна. Пароход может лежать на ста метрах и больше. Чтоб спуститься к нему, нужна специальная дыхательная смесь.

- Я на воздухе спускался на сто, - сказал Ильин.

Такого еще не случалось, чтоб кто-то из водолазов перебивал старшину, когда он говорил. Неприятно удивившись, Суденко продолжал:

- Но даже при наличии гелиокислородной смеси один час работы на такой глубине потребует семичасового рассыщения. К тому же без специального разрешения отряда с допуском доктора физиолога я никого из водолазов не могу пустить.

- Зачем оно?

- А затем, что если он погибнет, - Суденко показал на Ильина, - то это будет неразрешенная, нерабочая смерть.

Кокорин помолчал, но недолго.

- Вас послушать, так вообще... - Он так раскуривал трубку, что щеки ввалились. - Откажемся мы, придут другие.

-"Другие"! - рассмеялся Ковшеваров. - Чтоб ты знал: больше глубоководников в Арктике нет. В Союзе их меньше, чем космонавтов! А "певцы"* глубже своей лужи не ныряют.

* Прозвище портовых водолазов.

- Значит, оставим научные материалы?

Разговаривать с Кокориным было бесполезно. Такой человек, если все летит тормашками, делает ставку на лотерейный билет. Потому что не может жить со спокойным ожиданием грядущего краха. Срыв плана висел у него на шее, а он искал иллюзий в пароходе.

Старшина не удержался, чтоб ему не сказать:

- Ради научных материалов я бы не полез.

- Из-за чего же еще?