Вильгельм Кюхельбекер - Адо

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Нор прибыл в Новгород. Его исканию сначала благоприятствовали торг, который с давнего времени еманды эстонские вели с Республикою; покровительство, оказываемое чудским племенам русскими князьями со времени Ярослава Законодателя и еще до его владычества; зависимость от России, в коей они себя признавали; и старания промышленников, раздраженных притеснениями немецких хищников. Держикрай, атаман гостей вениферских, полюбил юношу еще в переезд его. Известный князю Ярославу Всеволодовичу, он нашел средства представить Нора сему государю, давно уже недовольному рижанами. Ласковый князь новгородский принял его благосклонно и приветливо. Он входил во все причины, которые молодой эст приводил ему, да вступится за новгородских данников, да смирит строптивых похитителей.

Нор не верил своему счастию: ему все казалось приятным, но суетным сновидением. Между тем князь послал в Переславль, в удел свой наследственный, и велел набирать пеших и всадников, а на вече объявил мужам новгородским: "Хочу идти на Ригу ратию и посылаю в Переславль по воинство; да и вам бы быть всем готовыми!"

Нор гостил в семье Держикраевой. С веча проводил он великодушного князя до дому Ярославова, целовал руки спасителя Эстонии, называл его отцом своим, клялся положить за него живот свой, не знал, как изъявить ему благодарность беспредельную. Князь смотрел на пламенного юношу, улыбался и безмолвствовал.

Возвращаясь в сумерки в свое пристанище, Нор летел: его окрыляло восхищение. Он нашел старика на дубовой скамье под липою, у ворот его дома тесового. С ним разговаривали несколько человек, в богатых кафтанах, в высоких шапках, наружности сановитой, но пасмурной. Увидев юного иноземца, они взглянули на него с усмешкою, встали, не допив кружки меду сладкого, промолвили Держикраю: "Не бывать тому". Еще раз взглянули на Нора, поклонились хозяину и скрылися.

Восторженный Нор и не заметил их странного обращения.

Едва удалились они, как он припал до земли пред гостеприимцем своим, обеими руками обнял колена и облобызал полу одежды его. "Великий государь, - воскликнул он, - в самом деле вступается за мою родину. Не помню яебя от радости; твоему предстательству, милосердный господин, обязаны мы спасением, - да воздаст тебе всещедрый Юмала!" Держикрай отвечал ему: "Благодари бога, умерь радость свою, дождись окончания!"

Между тем Нор проводил жизнь в Новегороде в самых приятных ожиданиях. Он уже прежде изрядно знал язык своих покровителей, теперь он еще более успел в нем усовершенствоваться.

В скором времени добродетели Держикраевы сильно на него подействовали; он в нем видел доброго отца семейства, друга верного, примерного гражданина, соседа миролюбивого, снисходительного даже к своим неприятелям. Простой сын природы, Нор несколько раз не обинуясь говаривал своему благодетелю: "Удивляюсь тебе, мой отец; в твоих жилах течет не кровь, а млеко агницы! Твоя душа чище росы утренней и безмятежнее дремлющего в вёдро Пейпуса. Ты не таков, как другие человеки! Кто возвысил тебя над смертными, муж праведный?" Тогда старец уводил его в образную, распростирался при нем пред распятием и вещал:

"И я испытал бури сердечные! Их усмирил искупитель, наставник мой и твой, если взыщешь благодати его!" Нор, безмолвствуя, смотрел на знак божественный и однажды возразил вполголоса:

"Ему поклоняются и наши угнетатели, во имя его терзают нас и проливают кровь нашу! Не прельщай меня, старец: не променяю на бога врагов моих богов моего отечества!"

Держикрай. Он бог любви и милосердия. Они бесславят его имя своими злодеяниями, он отвращает от них лицо свое и не есть бог их; но да отпустит им грех их: не ведают, несчастные, что творят! Ты ж не упорствуй и узнай закон его.

Нор часто бродил по улицам великого града, дивился его великолепию, многолюдству и кипящей повсюду деятельности.

Однажды - в день воскресный - шел он мимо св. Софии. Из растворенного храма проливалось чудное пение. Любопытство и нечто другое, похожее на невольное благоговение, влекли юношу вступить в собор; он очнулся в нем, окруженный народом бесчисленным.

Служил сам владыка; литургия совершалась со всем великолепием и торжественностию церкви православной. Пение - самая выспренняя, самая смелая служительница божия: оно глаголет языком дивным, сверхъестественным,.громко восклицает, воспаряет в небо и утопает в радужных волнах и молниях у подножия неизреченного. Глас священного бурного лика - пламенный, величественный - катится как рокот грома по хребтам гор заоблачных. Он подобен духам бесплотным, славящим всевышнего в странах невидимых трубою суда и жизни. Но вдруг раздалось смиренное, глубокое, трепетное: "Господи помилуй!" И тогда растаяла в долгом, медлительно исчезающем вздохе душа Норова.

Служба кончилась. Юный эст задумчивый возвратился в семью Держикраеву. Домовитая хозяйка и ее дочери удалились, дабы уготовить пир для дорогих гостей, родных и ближних своих.

Нор остался сам-друг с своим благодетелем и наконец сказал ему: "Был я в церкви, где вы богу своему служите, и был в изумлении и не ведал, на земле ли: ибо нет на земле такой красоты и благочиния! Воистину, бог тамо с вами пребывает!

Я же ни пересказать, ни забыть не могу вашего благочестия и дивного служения создателю. Кто однажды вкусит сладкое, чуждается горечи; научи меня чудному закону вашему!"

Держикрай потом часто с ним беседовал о высоких истинах христианства, а спустя два месяца был его восприемником при принятии святого крещения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

К Иванову дню собрались в Новегороде воины переславские.

Ярослав Всеволодович поднимался в поход; посадники же все еще медлили, граждане все еще не вооружались. Нередко слышался ропот по стогнам; народ казался недовольным и встревоженным.

Юрий (так стал называться Нор, омовенный водою искупления)

несколько раз представлялся князю и просил, да получит позволение возвратиться к землякам своим, чтобы возвестить им наступающую помощь великого города. Он слышал ответы нерешительные, оставлявшие его в величайшем недоумении: самая благосклонность к нему Ярослава, казалось, уменыпилася. Держикрай сколько мог утешал и поддерживал своего сына крестного.

"Друг мой, - говорил он ему, - помни слова царя-пророка: не надейтеся на князи, ни на сыны человеческие! Возложи свою надежду на всевышнего!"

Однажды ночью прибыли послы иногородние. Остановились же послы не в устроенной для их приятия гостинице, но в дому Никифора Дурова надменного посадника, всегдашнего врага власти княжеской и рода Всеволодова. До самого рассвета горели огни в терему его, входили туда и выходили люди житые, именитые граждане, тысяцкие, бояре новогородские и гости чужестранные.