В Климов - Я уже большая

Тот стал жадно пить - гульк-гульк-гульк. Опорожнил туесок до самого дна, на лбу его выступили крупные капли пота, потекли по щекам грязными струйками.

Овдя осторожно отерла лицо Микиты ладонью.

- Спасибо, - сиплым голосом проговорил он. - Ты чья ж такая будешь?

- Анны Опошиной дочка. Овдя.

- А-а, как же это я тебя сразу не признал? Ох-хо-хо, все тело ломит, затылок огнем горит.

- Там кожа содрана. Кровь течет.

- Сорви подорожник, приложи.

Овдя сорвала широкий лист подорожника с крепкими продольными прожилками, обтерла его от дорожной пыли рукавом кофты, прилепила к ране.

- Мама настой травный прислала, - вспомнила Овдя и достала пузырек.

- Это хорошо. Налей-ка мне в рот, а то ненароком расплескаю зелье, попросил Микита.

Откупорив пузырек, Овдя вылила ему в рот тягучую, мутноватую жидкость. Микита глотнул и зажмурился.

- Матери скажи спасибо. Пособи-ка мне подняться да перебраться в тенек.

Ведя старика к черемухе, Овдя сказала:

- Мне подумалось, что ты помер. Чуть было не убежала, испугалась.

- Мертвых чего бояться! - возразил он. - Ты живых, вроде Амона, бойся. Все у него батрачишь?

- У него. Коров пасу. А мать у Гавры на поденщине сено косит.

- Ох-хо-хо, все кости болят, - снова застонал старик, опускаясь на траву.

- За что они тебя? - спросила Овдя. - Ведь ты не украл? Амон-то давеча кричал...

- Напраслину он на меня возвел. Зол Амон на меня за то, что я с ним тяжбу затеял. Он, покуда я был на войне, у моей старухи последний клин земли отнял. Вот я и решил свою землю вернуть.

- Так, значит, Амон хотел убить тебя, чтобы землю не отдавать?

- Убить бы до смерти не убил, а решил попугать, чтобы неповадно было с ним тягаться. И подсунул же черт мне тот горшок!

- Какой горшок?

- Да со сметаной! Мотра выбросить его хотела, говорит, собака из него жрала, осквернила. А тут я, как на грех, подвернулся. Вижу, в горшке еще сметана осталась. Зачем, говорю, добро выкидывать. Взял у нее тот горшок. Тут Амон на меня и налетел, горшок из рук вырвал, стал людей скликать, из погреба, кричит, утащил. Мотра, старая дура, нет бы сказать, как дело было, скорее шасть в дом - и ни гу-гу.

- А дядю Сергу Амон во двор к себе увел.

- Так это Кончаков был? Я и то поглядел, вроде бы он. Да недосуг было его долго разглядывать. Спасибо, отбил меня от этих живодеров. Ты вот что, дочка, сходи разузнай, что там творится. Я покуда тут в холодочке полежу, отдышусь чуток, а ты приди поближе к вечеру.

3

Овдя заглянула в Амонов двор. Никого нет, одна Мотра сидит на лавочке возле дома.

- Чего тебе? - спросила Мотра, увидев девочку. - Шла бы играть, чай, сегодня праздник... - По ее раскрасневшемуся, добродушно улыбающемуся лицу Овдя поняла, что старуха вдоволь хватила свежей бражки.

- Может, коней надо напоить, а то Ерош небось в гости ушел, - сказала Овдя.

- Ушел, ушел, - согласно покивала Мотра. - А коней напоил-накормил. Ну, уж коли пожаловала, заходи в избу, я тебя пирожком угощу, мать-то небось не стряпала?

- Спасибо, тетушка, только я в избу не пойду, ноги грязные.

- Ну ладно, посиди тут, сейчас вынесу. - Она грузно поднялась и, заметив туесок в руках у Овди, спросила: - Куда это ты с туеском-то?

Овдя было растерялась, но тут же нашлась:

- По землянику собралась на шутьмы*.

_______________

* Ш у т ь м а - вырубка, горелые места в лесу.

Как только старуха скрылась в темных сенях, Овдя метнулась к амбару, приникла к отверстию, проделанному в стене для кошки, негромко позвала:

- Дядя Серга, ты здесь?

Тихо в амбаре, только мышь где-то под полом скребется: гырс-гырс, гырс-гырс.

- Дядя Серга! - громче позвала Овдя.

Мышь испуганно притихла, но никто не отозвался.

В это время в сенях заскрипели половицы, и она бегом вернулась к лавочке.

В дверях появилась Мотра. В одной руке она держала глиняную кружку с пивом, в другой - большой пирог.

- Угощайся, касатка.

Овдя ела пирог, прихлебывала из кружки, а сама все косила глазом на амбар - не подаст ли Серга какого-нибудь знака?

Вдруг она заметила, что дверь амбара на крючке.

"Был бы там арестант, повесили бы замок, - решила Овдя. - Так где же он?"

- Спасибо, - сказала она, возвращая пустую кружку Мотре. - Где хозяин-то?

- В гости с хозяйкой ушли. Никак, к Мокею отправились.

В это время отворилась калитка, и во двор вошла попадья - толстая, как суслон, с маленькими маслеными глазками. На ней поверх синего праздничного сарафана был накинут красивый кашемировый платок.

Завидев попадью, Мотра заулыбалась, вскочила с лавки и потрусила навстречу гостье.

- С праздником тебя, голубушка, - певуче поздоровалась попадья. - Как живется-можется?

- Бог милостив, матушка, жива-здорова. Проходи в дом. А ты, - она махнула рукой на Овдю, - иди с богом.

Овдя пошла было к воротам, но Мотра окликнула ее:

- Ты вот что: приходи-ка вечером, погонишь лошадь в ночное. Ерош-то небось пьяный вернется, спать завалится.

- Приду, - пообещала Овдя.

4

Когда Овдя пригнала лошадей в ночное, два ее закадычных друга - Васек и Мишка - были уже на лугу. Они сидели в стороне от других ребят и обсуждали сегодняшние события: избиение Микиты и неожиданное появление ссыльного Серги.

- Ох и сильный же он, этот Серга! - говорил Васек. - Шестеро мужиков насилу связали его.

- Да и то сначала камнем в голову попали, - добавил Мишка. - Не то бы им ни за что с ним не справиться.

- Скрутили и увели во двор к Амону. Говорят, в амбаре заперли.

- Нету его в амбаре, - сказала Овдя. - Где-то в другом месте держат. Только вот где, узнать бы!

- Я знаю где, - сказал Мишка.

- Врешь? - Овдя схватила его за рукав сестриной кофты, в которую он был одет вместо рубахи.

- Чего мне врать? Сам видел! В картофельной яме он сидит на огороде у Амона. Они с Гаврой его туда столкнули и сверху закрыли железной решеткой.

"Надо его освободить!" - чуть было не крикнула Овдя, но прикусила язык, решив сначала взять с приятелей клятву, что они не проболтаются.

- Васек, Мишка, вы умеете держать язык за зубами?

- А что? - спросил Мишка, переглянувшись с другом.

- Нет, вы сначала скажите, сможете ли вы хранить тайну? - Овдя перешла на шепот: - Это большая тайна, самая секретная. Если кто разболтает, то меня в тюрьму посадят, а может, и убьют. Чтобы знали только я, ты и ты, - она ткнула пальцем в грудь каждому. - И больше никто на свете! Ясно?

- Ясно, - разом кивнули мальчишки. - Говори.

- А если проболтаетесь?

- Крапивой меня голого ожгешь или в зубы дашь, - сказал Мишка.

- Пусть в ящерицу превращусь, если скажу кому хоть слово! - горячо воскликнул Васек.

- Ну ладно, слушайте. Надо дядю Сергу из ямы выпустить. Я пойду и лаз открою. А вы постережете моих лошадей?

- Не забоишься? Ведь, если попадешься, Амон тебя убьет, - сказал Мишка.