Сергей Клычков - Краткая хроника жизни и творчества Сергея Клычкова

1926

Чертухинский балакирь напечатан в №№ 1-9 Нового мира и вышел отдельным изданием в Госиздате с предисловием Г. Лелевича и портретом автора (тираж 5000 экз.). Были рецензии А. Воронского, Г. Лелевича, Г. Мунблита, А. Лежнева, Н. Анциферова, Г. Адамовича и др.

"С. А. Клычков находит, что его "Чертухинского балакиря" можно было резать несколько меньше. В частности, он полагает, что купюры, сделанные в апрельской книжке [Нового мира], разрывают фабулу и сделают кое-что непонятным для читателей. Если Вы руководствуетесь при этом соображениями о том, что нас обвиняют в "содействии суевериям" и т.п., я опять повторяю Вам: охотно возьму на себя полную ответственность перед партией за такую "религиозную пропаганду", прямо заявлю всем и каждому, что я настаивал, что я давил на Вас в таком направлении. На всякий случай я делаю "подготовку": заставил прочитать "Балакиря" Калинина, надеюсь заставить прочитать Енукидзе и т.д. (...)". (Письмо И. Сквор-цова-Степанова Вяч. Полонскому от 5 апреля 1926, Новый мир 1964,№5, стр. 212).

"Читали вы роман Клычкова "Чертухинский балакирь"? Вот - неожиданная книга! Это 1926 г. в коммунистическом и материалистическом государстве! А того неожиданнее - предисловие Лелевича.

Да - "крепок татарин - не изломится!

А и жиловат, собака, - не изорвется!"

Это я цитирую Илью Муромца в качестве комплимента упрямому россиянину". (Письмо Горького Пришвину от 17 октября 1926, Литературное наследство,т. 70, стр. 335).

"Фантастика Клычкова смертельно ранена. Это - фантастика с ножом в сердце. Она еще смело глядит в лицо дня, но она истекает кровью и знает, что умирает". (А. Лежнев. "Три книги", Печать и революция, 1926, №8, стр.81).

- В Харькове, в издательстве "Пролетарий", вышел сборник рассказов (из романов Клычкова) Серый барин с предисловием Д. Горбова, автобиографией и портретом автора (там перепечатана глава "Мокрые окопы" из Сахарного немца).

- Луначарский написал рецензию о (неизданной) пьесе Клычкова Доброе царство.

1927

Вышли книги Талисман (Стихи; рецензия М. Зенкевича) и, в Харькове, Последний Лель (Сахар-ный немец без первых двух глав, с добавлением последней главки "Первый снег" и с небольшими изменениями).

- Отрывки из Князя мира напечатаны в Красной нови, и роман напечатан с купюрами в Молодой Гвардии (№№ 9-12) под названием Темный корень.

1928

Издательством "Круг" издан Князь мира (408 стр., 5000 экз., 4 рецензии).

"И в художественном отношении, и по глубине анализа некоторых явлений нынешнего времени у Федина Братья, и прошлого - у Клычкова, эти романы мне кажутся самыми замечательными и такими, которые несомненно войдут прочно в нашу литературу". (А. В. Луначарский. "Литературный год", Красная панорама, 1919, № 1).

В издательстве "Круг" вышел в свет вторым изданием Чертухинский балакирь. В Польше переведен Чертухинский балакирь (изд. АLFА, перевел Ян Барски).

"Когда зайдет речь о крестьянской литературе, историк назовет не имя Деева-Хомяковского и даже не П. Замойского, а Сергея Клычкова - самого крупного и замечательного художника, выдвинутого русской деревней". (Вяч. Полонский, Известия ВЦИК от 7 ноября).

В Революции и Культуре № 18 напечатана первая статья О. Бескина ("прокуратура от литературы", по выражению Луначарского) против Клычкова и "крестьянских поэтов" ("Россеяне").

1929

В 1929-1931 на страницах Нового мира, с одной стороны, и Земли советской, Печати и революции, На литературном посту, Перелома, Литературной газеты, Правды и др. - с другой, развернулась полемика о том, "кого считать крестьянским писателем". Вяч. Полонский, в Новом мире, защищал Клычкова от нападок О. Бескина и др. - В Литера-турной газете от 30 сентября в статье "О зайце, зажигающем спички" (намек на "Злые заметки" Бухарина), Клычков отвечал на статью О. Бескина "Бард кулацкой деревни" (Печать и революция, 1929, № 7):

"Защищаться от нападений критики - для писателя занятие малопроизводительное, дело муторное, спорить же с ней, что препираться со сварливой тещей, ибо, по мудрому изречению Пушкина, критика современников слепая и близорукая старуха (...)

Должен со всей искренностью и прямотой заявить, что, несмотря на свою глубокую диверсию в прошлое, право на которую буду я отстаивать до последнего издыхания, я, как писатель, целиком обязан всем революции, перекроившей тихого лирика в романиста с планами, еще раз повторяю, может, увы, неосуществимыми, осуществленными пока что наполовину, а за такое рождение даже и неудачный художник редко когда не любит своей матери, даже и в тех случаях, когда становится для него мачехой (...)

Я спрашиваю сейчас прокуроров, зычно обвиняющих меня в проповеди кулачества, спрашиваю: кто так писал о крепостном праве, можно ли, честно ли образ жирнобрюхого чудища сопрячь с образом села Скудилища, центрального образа книги [Князя мира], неужели корни революции всего-навсего начинаются с забастовок пятого года (...)

Не толкайте в спину, литература - не хлебная очередь, а тем более не делайте из писателя прежде времени "литературного смертника", на которых у нас в последнее время создается что-то вроде нездоровой моды, целой системы в критике, Бог весть откуда на двенадцатый год революции обревшей склонность не к строительству в литературе, а к дикой в ее области антропофагии (...)

Читатель, я думаю, не примет за позу, за простую фразу, что пишущему эти строки к нему становится от всего этого муторно, что он в праве не спешить с кораблем, стоящим в верфи, которому, помимо строителя, нужен еще и благодетельный ветер, попутный ветер человеческого внимания и доверия, часто и нежданно делающий с человеческой душой чудеса.

Читатель, надеюсь, поверит, что... страшно...

Мне все же хочется кончить, тем не менее, шуткой: известно, что если зайца долго бить по ушам, то его можно выучить зажигать спички. Охотникам до такой дрессировки я мог бы посоветовать, во время прохождения зайцем трудной науки, не бить по ушам этого зверя поленом, вненарок попадешь ему в темя, и заяц, вместо того, чтобы зажигать бурачок, то ли просто вытянет ноги, то ли, совсем уж, как в сказке, возьмет да и обернется в птицу-кукушку!

А это известная птица.

Ее никто не перекукует!"

В издательстве "Федерация" вышло второе издание Сахарного немца, "исправленное и дополненное" (= наст, переиздание). В его основе лежит Последний Лель 1927 г., с восстановле-нием обеих первых глав.

- Стихотворения Клычкова печатались в Красной нови, Красной ниве, Новом мире, Земле и Фабрике, Литературной газете.

1930

Развод с Евгенией Александровной. Женился на Варваре Николаевне Горбачевой.

- Вышла в издательстве "Федерация" "седьмая книга стихотворений" Клычкова: В гостях у журавлей. Было 7 рецензий (о "кулацкой поэзии" Клычкова).

- 21 апреля была напечатана вторая статья Клычкова в Литературной газете ( в "Трибуне писателя") "Свирепый недуг":