Анна Книппер - Милая, обожаемая моя Анна Васильевна

Анна

ГА РФ, ф. Р-341, оп. 1, д. 52, лл. 145-152 об.

______________

1 Начавшееся 18 февраля 1918 г. быстрое и почти беспрепятственное наступление немцев продолжалось и после подписания Брестского мира (3 марта 1918), на петроградском направлении продвижение остановилось к середине марта. Операция захвата Петрограда намечалась германским командованием на апрель, ее предполагалось осуществить со стороны Финского залива.

2 О Василии Ильиче Сафонове см. текст ФВ и примеч. 3 и 70 к ФВ.

3 О Сергее Васильевиче Сафонове см. текст ФВ и примеч. 19 к ФВ.

4 О Марии Ильиничне Плеске (урожд. Сафоновой) см. примеч. 2, 14 к ФВ.

5 Письмо от 7-21 марта 1918 г. написано в петроградской квартире Сафоновых.

6 Поезд с членами СНК выехал из Петрограда около 10 часов вечера 10 марта и прибыл в Москву около 8 часов вечера 11 марта 1918 г.

7 Сергей Николаевич Тимирев, муж Анны Васильевны. О нем - в тексте ФВ и в примеч. 36 к ФВ.

8 Предположительно речь идет о Владимире Вадимовиче Романове. См. о нем примеч. 49 к ФВ.

9 Беренс, Евгений Андреевич (1876-1928) - капитан 1-го ранга. Участник Русско-яп. войны на крейсере "Варяг". До начала Первой мировой войны придерживался германской ориентации; военно-морской атташе в Германии и Голландии (1910-1914), Италии (1915-1917). С июня 1917 г. начальник иностранного отдела МГШ. Перешел на сторону большевиков, с ноября 1917 г. начальник МГШ, в апреле 1919 - феврале 1920 г. командующий Морскими силами Республики. Позже - военно-морской атташе в Великобритании и Франции.

С.Н. Тимирев пишет о нем: "Этот немолодой уже и очень дельный офицер... до большевиков ни у кого не возбуждавший сомнений в своей внутренней порядочности, своим добровольным оставлением на службе у большевиков задал нам всем, его былым товарищам и друзьям, крупную загадку. По совести могу сказать, что из морских офицеров высшего ранга, вполне безупречных в нравственном смысле, он был единственным, согласившимся верой и правдой служить большевикам. В чем же дело? Впоследствии, перед моим отъездом на Дальний Восток (весной 18-го года), мне удалось с ним несколько раз потолковать по душе. Он заявил мне, что остался на службе у большевиков в унизительной и трудной роли исполнителя нелепейших велений главарей большевизма и кучки безграмотных матросов, составивших "Верховную морскую коллегию", с единственной целью ведения тайной работы для поддержания и воссоздания должного, небольшевистского, конечно, порядка. На мое возражение, что не берет ли он на себя непосильной, физически неосуществимой задачи, и не сведется ли его деятельность попросту к вящему укреплению Советской власти, он ответил, что "теперь" он уже сам начинает убеждаться, что при настоящих условиях ежесекундного контроля над ним работа делается чрезвычайно трудной, почти невыполнимой; но что теперь уже поздно, все равно возврата для него нет, и он останется до конца "на своем посту"...

Может быть, я слишком подробно останавливаюсь на личности Беренса и мотивах его решения - служить с большевиками, но к этому меня побудила, во-первых, незаурядность его фигуры, а во-вторых, тот жгучий интерес, который вызывал, и в особенности вызывает теперь, среди мыслящего честного офицерства вопрос о том, что было правильнее: остаться с большевиками, пытаясь, подобно Беренсу, тайной работой подготовить путь для реакционной эволюции, или же, сознавши бесплодность и даже вред подобной работы, бороться открыто с большевиками, подобно Колчаку, Деникину и многим другим, ставя на карту свою жизнь и обрекая себя в случае неудачи на продолжительную эмигрантскую жизнь? Для меня лично вопрос всегда был ясен так же, как и сейчас: никогда тайными, кривыми, иезуитскими путями нельзя добиться правды или вообще положительных результатов ни в каком деле" (Т и м и р е в С.Н. Воспоминания морского офицера. М., 1993, с. 117-118).

10 О Варваре Ивановне Сафоновой (урожд. Вышнеградской) см. ФВ и примеч. 6 к ФВ.

11 О семействе Плеске см. примеч. 14 к ФВ и примеч. 3 к письму Колчака No 23. Д.Э. Плеске имел двух старших братьев, Бориса и Алексея, и старшую сестру Анну; их судьба нам неизвестна.

12 Газеты за март 1918 г. представлены в гос. хранилищах крайне неполными комплектами, поэтому достаточно полного списка газетных некрологов В.И. Сафонова не существует, и трудно сказать, какой именно круг их попал на глаза Анне Васильевне. Самые ранние, видимо, появились в газетах "Пятигорское эхо" за 1 марта (16 февраля) и "Кавказский край" (А л е к с а н д р о в Влад. Памяти маэстро) и "Кавказский край" за 7 марта (автор Геркен-Миттерман). В Петрограде на кончину Сафонова откликнулись далеко не все газеты, даже крупные и не чуждые вопросам культуры. В вечерней газете "Новые ведомости" ("Наши ведомости"), издававшейся сотрудниками прежних вечерних "Биржевых ведомостей", некролог (К о п т я е в А. Памяти В.И. Сафонова) помещен 13 марта: видимо, в этот день написана и соответствующая часть письма Анны Васильевны (см. след. примеч.). Яркая статья А.В. Амфитеатрова "Две смерти" (о Ц. Кюи и В. Сафонове), с элементами личных воспоминаний, появилась уже после написания письма (часть, посвященная Сафонову, - в "Петроградском голосе" за 16 марта). В недатированном выпуске "Рус. музыкальной газеты" (1918, No 7-8) некролог подписан инициалами О.В., в журнале "Театр и искусство" (1918, No 8-9) заметку "Памяти В.И. Сафонова" поместил Н.П. Малков. По-видимому, единственным откликом на смерть главы семейства Сафоновых стала книга "Венок на могилу Василия Ильича Сафонова, угасшего дирижера земли русской: Музыкально-критический альманах". Под ред. ректора Муз. Академии Н.Ф. Марцелло. Одесса, изд. Одесской Муз. Академии, 1918. "Под влиянием событий скончался великий вождь мировой музыкальной культуры", - говорится в альманахе.

13 Здесь А.В. имеет в виду некролог, написанный А. Коптяевым (см. пред. примеч.). Приведем здесь те его части, которые вызвали реакцию Анны Васильевны: "...Да, главное впечатление от завершившейся деятельности: необыкновенная энергия, сила, талантливая яркость. Сын казака, родившийся в 1852 году, проявлял во всем необыкновенное упорство, с которым были знакомы в Московской консерватории, где он директорствовал с 1889 года, - и среди оркестров, которыми ему пришлось управлять, но это упорство служило высоким целям...

Наибольшей славой Сафонов пользовался как дирижер. Если спросить обыкновенного меломана, то последует ответ: "Ах, это тот, кто дирижировал без палочки!" Однажды в Лондоне В.И. приехал дирижировать в симфонический концерт, но позабыл взять палочку. Что делать? Лондонская публика не привыкла ждать, как наша: пришлось Сафонову выступить без палочки. Ясные указания его руки были понятны оркестру; успех был большой, впоследствии В.И. уже не отказывался от "беспалочного" дирижирования...

Но в Сафонове бросалось в глаза не одно "без палочки": это был еще полководец, ведший оркестровое войско к победе. Какой-то империализм, что-то автократическое исходило от его управления; гипноз шел от всей его крупной фигуры, властного взора, повелительных мановений руки...