Владимир Солоухин - При свете дня

Все время ходили смутные слухи, что Фанни Каплан сохранили жизнь. Эти слухи окрепли во времена Хрущева, когда говорить стали побольше и повальнее. Уточнялось даже, что Каплан сидит в Бутырской тюрьме или даже что она под чужим именем благоденствует в Швейцарии. Эти слухи были настолько упорными, что бывший комендант Кремля, бывший матрос Мальков, в своих воспоминаниях вынужден был полемически и твердо заявить, что он лично расстрелял эсерку Каплан.

А в «Огоньке» (1989, N 30) в статье Ю. Давыдова, проскользнуло дополнительное сведение. Цитируем: «…труп Фанни Каплан, облитый бензином, жарко пылал в железной бочке, стоявшей в сумрачном углу Александровского сада. Кремацию организовал матрос, комендант Кремля П. Д. Мальков. Пособлял ему случившийся рядом пролетарский стихотворец Демьян Бедный…» Я не знаю, откуда эти подробности у Ю. Давыдова, рисующего странную, я бы даже сказал, фантастическую картину уничтожения Каплан.

Александровский сад находится не внутри Кремля, а примыкает к нему со стороны Манежа. Жечь в этом саду что-либо — это все равно, что жечь на московской улице. И как при такой акции (без оцепления, без часовых?) мог «случиться рядом» (шел мимо, что ли, да завернул на огонек?) Демьян Бедный? Если же в этих сведениях Александровский сад перепутан с Тайницким, который находится внутри Кремля и где действительно мог бы найтись «сумрачный угол», то опять-таки что за фантазия тащить Каплан в Кремль, когда в одной минуте езды работает день и ночь чудовищная, огромная всероссийская машина по переработке человеческого материала?

Как ни покажется странным, этот столь сложный путь уничтожения Каплан и утвердил меня в мысли, что, пожалуй, ее действительно не расстреляли.

В самом деле, на Лубянке еженощно убивали тогда сотни и тысячи людей. Для этого есть специальные исполнители. Поток мертвецов обилен и бесконечен. Чего же легче было хлопнуть и Фанни Каплан. Разве кто-нибудь усомнился бы, что она расстреляна? Ведь никто не сомневается в том, что застрелен, например, Гумилев, а позже — Николаев, убивший Кирова, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Якир, Тухачевский… Зачем же понадобилось втягивать в это дело коменданта Кремля, зачем понадобилась эта нелепая бочка? Зачем понадобился «пролетарский стихотворец» Демьян Бедный? Уж не для того ли, чтобы обзавестись несомненными свидетелями: да, Каплан расстреляли.

Замысел этот насчет свидетелей, как видим, в конце концов сработал.

Мальков написал воспоминания, а Ю. Давыдов обогатил их дополнительными подробностями.

Конечно, Мальков не выдумывает и не врет. По приказу свыше он застрелил какую-то женщину и труп ее сжег в железной бочке. Но это была необязательно Каплан. Комендант Кремля скорее всего не знал Фанни Каплан в лицо. Присутствие Демьяна Бедного мне кажется сомнительным и даже неправдоподобным. Но вообще-то его присутствие, если оно было, не могло быть случайным и только подтверждает версию о желательности свидетелей. Демьян Бедный тоже наверняка не знал Каплан в лицо. Ведь ее портреты, надеюсь, не публиковались в газетах.

Подобрать же подходящий «типаж» на Лубянке в то время не составляло труда.

Итак, уничтожив тысячи, если не десятки тысяч людей в связи с покушением на Ленина, не убили саму покушавшуюся. Что это?

Сверхгуманизм? Непохоже на этих людей. Я думаю, что это — продолжение спектакля, в котором главная роль была отведена хорошей знакомой как самого Ленина, так и его ближайшего окружения. «Тайны мадридского двора».

(Года полтора-два назад не то в «Вечерней Москве», не то в «Труде», не то в «Известиях» промелькнуло сообщение о том, что на Дальнем Востоке скончалась Фанни Каплан. При желании можно найти.

Но мы не будем копаться в подшивках. Сам по себе этот факт, что Каплан не расстреляли, не имеет большого значения.) Нам важно то, что роковая болезнь Владимира Ильича не была следствием его ранения в плечо, если даже такое ранение действительно было.

Он умирал от болезни мозга. Еще в 1920 году Герберт Уэллс, оставляя нам словесный портрет Ленина, пишет: «…Слушая собеседника, он щурит один глаз. Возможно, это привычка, вызванная каким-то дефектом зрения». Но, оказывается, боль в глазах — верный признак болезни мозга. Незадолго до смерти Ленин жалуется на боль в глазах. Из Москвы в Горки доставлен глазной специалист, профессор Авербах. Он обследовал больного и высказал заключение: «Никаких болезненных изменений в глазах нет». Этот отзыв специалиста, сам по себе как будто благоприятный и обнадеживающий, прозвучал как приговор трибунала.

Ведь если дело не в глазах, значит — мозг. А глаза болят в особенности перед очередным, с каждым разом все более жестоким приступом болезни под названием «прогрессивный паралич», первый зафиксированный приступ которого произошел 25 мая 1922 года.

Ленин знал о своей болезни. Ему приходит мысль о самоубийстве при помощи яда. Его секретарь Фотиева записала в дневнике дежурных секретарей 22 декабря 1922 года:

«Владимир Ильич вызвал меня в 6 часов вечера и продиктовал следующее: „Не забыть принять все меры доставить… в случае, если паралич перейдет на речь, цианистый калий как меру гуманности и как подражание Лафаргам“».

Значит, он знал не только о том, что болен, но точное название болезни. Он ищет встречи с профессором Авербахом наедине. «Схватив меня за руку, Владимир Ильич с большим волнением вдруг сказал:

„Говорят, вы хороший человек, скажите же правду — ведь это паралич и пойдет дальше?“» Открываем «Советский энциклопедический словарь» на букву «П», читаем: «Прогрессивный паралич, сифилитическое поражение головного мозга, возникающее через 5-15 лет после заболевания сифилисом: характеризуется прогрессирующим распадом психики вплоть до слабоумия, расстройством речи, движений и др. …» Сталин докладывает Политбюро о том, что Ленин просит у него яд. Остается неясным — дали ему в конце концов яд или нет. Скорее всего не дали, ибо речь шла все время о цианистом калии, смерть от которого мгновенна, но Ленин умер после очередного приступа.

За последние три часа жизни около постели больного проведено три консилиума, температура 42,3. «Ртуть поднялась настолько, что дальше в термометре не было места». Эта картина не накладывается на отравление цианистым калием.

«Наркомздрав Семашко обмолвится вскоре, что мозг Ленина к моменту смерти и вскрытия превратился в „зеленоватую жижу“.

Патологоанатом расскажет о склерозированных сосудах мозга, ставших ломкими палочками почти без просветов для тока крови. Кто-то напишет о больном (левом. — В. С. ) полушарии, сморщенном и иссохшем, размером с грецкий орех, висящем на ниточке, уходящей в здоровое полушарие мозга…» (Дора Штурман. «В. И. Ленин», стр. 5).